14 февраля в прокат выходит картина российского режиссера Сергея Дворцевого "Айка" про молодую мигрантку, приехавшую в Москву и вынужденную оставить своего ребенка в роддоме, чтобы выжить. Лента попала в конкурс Каннского фестиваля в 2018 году и принесла исполнительнице главной роли Самал Еслямовой приз за лучшую женскую роль. Также фильм был отобран в короткий список номинантов на премию "Оскар" от Казахстана. Дворцевой рассказал ТАСС о том, как ему удалось проникнуть в закрытый мир московских мигрантов и почему он решил оставить финал "Айки" открытым.
— Для начала я бы хотела уточнить: когда вашу картину показывали в Канне мы все (журналисты) писали, что вы российский режиссер и фильм российский, но в итоге его выдвинули на премию "Оскар" от Казахстана. Вы все-таки считаете его российским или казахстанским?
— На этот вопрос сложно ответить, он запутанный: вроде я русский, гражданин России, уже 20 с лишним лет живу в Москве, а гражданином Казахстана я никогда не был, хотя жил там 29 лет, и моя мама и брат живут там. Меня очень многое связывает с Казахстаном. Отделить одно от другого очень сложно: актриса и половина съемочной группы — казахи, один из продюсеров тоже казахстанский, в то же время деньги нам в том числе дало Минкультуры России. Сложно разобраться.
Я чувствую себя, прежде всего, российским режиссером, но я не стал бы себя отделять от Казахстана
Фильм совместный, у "Оскара" свои критерии, и получается, что выдвинуть его от Казахстана вполне легитимно, так как мы под эти критерии подходим. В общем картина может быть и российской, и казахстанской.
— И немного польской.
— Да, наш главный оператор Йола Дылевска из Польши. Это очень важный человек для нас.
— Жизнь мигрантов — непростой материал для изучения. Как вам удалось проникнуть во внутренний мир их сообщества? Как вы собирали фактуру для фильма?
— Это было очень сложно, потому что они не пускают к себе. Просто так сегодня поймать человека на улице и сказать: "Можно посмотреть, как ты живешь?" — нельзя, конечно. Да и не пустят все равно. Даже после месяца знакомства. Потому что даже если они захотят это сделать, проблема в том, что он не хозяин в квартире, так как мигранты, как правило, одни не живут. Очень дорого в Москве снимать квартиру и так работать, поэтому они обычно снимают одно койко-место, и в одной комнате могут жить пять-шесть-семь человек. Они платят не за комнату, а за спальное место. Любой человек в Москве может снять такую квартиру, какую им позволяет бюджет, но дело в том, что этим людям бюджет этого не позволяет. Они каждую копейку экономят: покупают самую дешевую еду в самых дешевых магазинах.
— Так в итоге как вы все-таки завоевали их доверие?
— Для этого нужно долго с ними общаться, когда люди начинают тебе доверять, понимать, как ты сам живешь, когда ты с ними дружишь, и тебе начинают доверять их соседи. И тогда они тебя осторожненько пустят. Осторожненько. Я даже и не могу сейчас точно сказать, сколько мне понадобилось времени, чтобы увидеть, как они живут, но на это потребовалось немало времени. Например, когда уже даже близкие мои друзья хотели показать свою жизнь, соседи были против. И так постепенно этим многомесячным, а иногда и многолетним общением я получил возможность это увидеть.
Снимать в их квартирах тоже очень сложно, поэтому мы построили свою, жили у нас реальные люди. Почему нет документальных или игровых фильмов на эту тему? Потому что эту жизнь мало кто видит и мало кто пускает туда.
— Получается, о жизни мигрантов нужно говорить больше и громче? Думаете, наше общество не уделяет им достаточно внимания?
— Стопроцентно. Люди не могут жить без прав. Даже, казалось бы, имея регистрацию и патент на работу, они очень часто сами не знают, что регистрация нелегальная, что бумаги фальшивые. Они уверены в обратном. Ко мне приходит человек и говорит: "У меня все документы в порядке, все нормально, я могу сниматься". Мы же компания, мы должны работать с людьми, у которых есть документы. А потом выясняется, что его депортировали. Я понял, что 90% мигрантов — нелегалы.
— Вы говорите, что на тему мигрантов нужно говорить, но сами в своем фильме оставляете финал открытым, как бы предоставляете зрителям самим искать ответы на поставленные вами вопросы. Вы намеренно не хотели делать никаких заявлений?
— Я думаю, что это не так. Можно сказать, что финал там открытый, но если подумать глубже, то там все довольно завершено. Картина начинается с того, что она бросает ребенка, а заканчивается тем, что она этого ребенка кормит. Она убежала, когда ей медсестра сказала покормить ребенка, потому что знала, что если она его покормит, ей сложно будет от него отказаться. А в конце она его кормит — история закончена. Просто мы привыкли к тому, чтобы нам сказали, что она закончена, дали понять музыкой, чем-то еще, что история завершилась. Мы отвыкли думать.
— Я имела в виду, что вы намеренно уклоняетесь от каких-либо моральных выводов, фильм похож на вырванный отрывок из жизни.
— Я так и хотел сделать, чтобы эта была такая часть жизни, которая работает не напрямую, а изнутри, и необязательно это все разжевывать.
— Это довольно непростой фильм в плане маркетинга. Как вы планируете привлечь на него зрителей?
— Мы работаем в этом направлении, и я, и компания "Вольга". Наша задача — как можно большему числу людей эту картину показать. Конечно, прежде всего будут смотреть люди, которые любят авторский кинематограф, возможно, которые знают мои фильмы, но надеемся, что посмотрят все те, кто любят что-то поглубже и посерьезнее, что стоит за общим массовым кино. А вообще человеку надо смотреть и читать сложные вещи, чтобы развиваться. Это важная человеческая часть человеческого развития и развития жизни. Я считаю, что фильм найдет своего зрителя, но делать из этой истории более удобоваримую и мягкую вещь в угоду массам, я бы не стал и не хотел. Я считаю, что на такие серьезные темы надо либо серьезно разговаривать, либо вообще не разговаривать.
— "Айка" по своей стилистике очень реалистична. Насколько вы при создании этой истории опирались на реальную жизнь и насколько на выдумку? Где сгущали краски или, наоборот, хотели смягчить жестокость происходящего?
— Здесь нельзя сказать, сгущаю я краски или нет.
Это реальная история, основанная на жизни реальной женщины. Я уверен, что таких, как она, много. Мы не привыкли к такой жизни и не знаем о ней. Иногда москвичам, живущим обычной московской жизнью, кажется, что такого не может быть
Мы не представляем, что происходит в реальности, что происходят вещи, которые не укладываются в голове. Ко мне приходила женщина-киргизка, которая рассказывала, что ее мужу хотели отрубить руку за семь тысяч рублей. Это реальность. Мы не знаем, что жизнь мигрантов многократно опаснее, чем наша, потому что у нас есть права, а у них нет. Когда ты не имеешь прав, ты боишься, и их обманывают и свои, и чужие. Мы видим это в фильме.
— При этом женщина в этом мире самое бесправное существо.
— Конечно. Она (Айка) ведь боится почему? Почему скрывает беременность и ребенка? Потому что если об этом узнают на родине, ей вернуться будет очень сложно.
— В мировом кинематографе все более популярными становятся оригинальные истории сильных женщин. Как вы считаете, сейчас про женщин интереснее рассказывать, чем про мужчин?
— Мне кажется, нет. Мне, по крайней мере, нет. Мне интересны любые истории. Здесь как произошло — я сначала начал эту историю, а потом сам испугался. Но я привык, что если я о чем-то говорю, я должен полностью в этом разбираться. Я начал изучать женскую физиологию, психику, потому что в момент после родов у женщин идет сильная гормональная перестройка. Я даже засомневался, что не я, а женщина должна делать этот фильм. Но мне очень интересно исследовать женскую природу, понимать, как она чувствует. Я и сам на себя все это примерял: был в роддомах, разговаривал там с женщинами, очень много читал и переработал много материала. В этом, наверно, и есть прелесть режиссуры и работы в кино: ты на себя примеряешь совершенно другого человека. Роль играет Самал, но я это тоже прожил и прочувствовал. Я иногда думал: "Боже мой, как реально человек может так жить. Это же надо обладать невероятной внутренней силой, чтобы не сломаться в этой ситуации, а остаться и бороться". Я заметил, что киргизские женщины сильнее, чем мужчины.
— Ну не только киргизские…
— (смеется) Да, вроде мужчины такие большие, все важные, все решают, но именно женщины работают на трех работах, отсылают деньги, на свой страх и риск приезжают сюда, не зная языка.
— В "Айке" несколько раз появляются тюльпаны — на подоконнике в комнате главной героини, и хозяин квартиры их целыми ящиками выращивает. Это такая своеобразная отсылка в сторону вашего предыдущего фильма "Тюльпан" (Дворцевой получил за него премию как за лучший фильм второй по важности секции Каннского фестиваля — "Особый взгляд" — прим. ТАСС)?
— Так как я из Казахстана и работал в авиации, для меня тюльпан — цветок особенный. Мы летали по сельской местности много, а в Казахстане есть места, где растут дикие тюльпаны. Они такие маленькие, прямо в степи.И фильм назван "Тюльпан", так как это имя главной героини. И как-то все вокруг этого цветка крутится. И когда я узнал, что правда был такой человек, который выращивал тюльпаны в квартире у себя, я понял, что это надо поставить. Конечно, это каким-то образом связано, но, скорее, на уровне подсознания. Иногда жизнь тебя толкает на сюжет и все. Тюльпаны в фильме живые.
Беседовала Тамара Ходова