Президент Российского еврейского конгресса: проблема антисемитизма неактуальна для России

Президент Российского еврейского конгресса (РЕК) Юрий Каннер возглавляет организацию уже десять лет, а 29 мая был переизбран на третий пятилетний срок. В интервью ТАСС он рассказал, как за эти годы изменилась жизнь еврейских общин, сколько евреев живет в России и почему ксенофобия вернет общество в первобытное состояние.

— Юрий Исаакович, разрешите поздравить вас с переизбранием. Вы возглавляете Российский еврейский конгресс уже десять лет. Как, на ваш взгляд, изменилась жизнь российских евреев за эти годы?

— За эти годы произошли серьезные изменения. Еврейские общины в крупных городах начали восстанавливаться еще в конце 1980-х — начале 1990-х годов, а глубинке — только в 2000-х. За последние годы продолжился процесс строительства синагог и общественных зданий, укреплялись и создавались новые общины. Кроме того, сформировалась система как религиозного, так и светского еврейского образования, она стала достаточно понятной. Конечно, работа в этом направлении велась и раньше, но приобрела стабильный вид уже сейчас. Это произошло за последние десять лет, но не потому, что это сделали мы, это делалось и до нас, но результат проявился сейчас.

Также произошли изменения и в еврейской благотворительности. Нам удалось сформировать целый ряд попечителей и еврейских благотворительных организаций. Благотворительность стала более профессиональной и более понятной — есть система советов, которые формируют бюджет, участвуют в управлении. Сегодня формируется активная волонтерская среда. У нас есть система социальных учреждений, при которых есть группы волонтеров. Интересно, что есть волонтеры, которым по 60–70 лет, но много и молодежи, которая помогает пожилым людям. Хотел бы отметить, что у нас есть очень специфический круг неконфессиональных волонтеров, которые занимаются поиском мест захоронения жертв Холокоста в России и приведением их в порядок. Это люди разных конфессий. Например, в Ставропольском крае у нас есть активист агроном Анатолий Карнаух. Или в городе Почеп Брянской области директор школы Олеся Петровская, которая вместе с учениками много лет ухаживает за мемориалом в честь расстрелянных евреев города. Мы поддерживаем их материально, но очень много они делают сами, например устанавливают имена погибших.

— А по численности евреев в России какой сейчас ориентир?

— Есть пять определений, кого считать евреем. Самое строгое определение — это тот, кто исповедует иудаизм. Менее строгое определение — это тот, у кого мама еврейка. Третье по строгости (это израильский закон о получении израильского гражданства) — это тот, у кого хотя бы дедушка еврей. Четвертое определение еще либеральнее — это тот, кто сам себя считает евреем. И пятое определение, самое фантастическое — это тот, кого другие считают евреем. Я встречал все пять категорий евреев, причем ситуация подвижна, люди разными путями переходят из категории в категорию.

Мы делали опрос по антисемитизму, это было в 2016 году, и Левада-центр поставил вопрос — есть ли у вас родители, дедушки, бабушки или другие родственники-евреи. Выборка была небольшая, но в Москве около 4% сказали, что у них есть хотя бы дедушка или бабушка-евреи, а еще 8% сказали, что есть другие родственники. Это очень много. После этого мы сделали специальный опрос, его тоже делал Левада-центр, они опросили 6 тыс. человек.

Другие профессионалы обработали это и посчитали, что евреев в России примерно 1,5 млн плюс-минус 300 тыс. Но это не значит, что все они евреи: среди них есть те, кто исповедует другие религии, есть люди, которые не знают, что у них еврейские корни. Мы также делали другой опрос, согласно которому 8% евреев, живущих в России, имеют израильское гражданство, а по оценкам израильского посольства, около 100 тыс. израильтян живет в России.

Причем евреи живут в основном в больших городах: в Москве, Петербурге, в других городах-миллионниках большие общины есть. Мы запустили онлайн-проект "12/13", чтобы помочь подготовиться детям к еврейскому совершеннолетию: 12 лет у девочек и 13 лет у мальчиков. На него зарегистрировались 2,5 тыс. человек из 230 городов России. Это немного, но с точки зрения образовательной программы это прилично, и поражает количество городов.

— Получается, что в этих городах есть несколько еврейских семей?

— Скажем, как минимум одна семья, в которой есть ребенок соответствующего возраста. Интересно, что 85% из семей, которые зарегистрировались, никогда не сталкивались ни с какой еврейской активностью. Жили и не знали, что вообще что-то еврейское есть в России! Возможно, они лукавят, а может, просто поленились заполнять соответствующую графу в анкете, но 85% ничего не написали.

— Вы упомянули, что проводились исследования по антисемитской линии. На ваш взгляд, какой сейчас уровень антисемитизма в России?

— Антисемитизм не является большой проблемой в России. Уровень его невысок, в основном насильственных проявлений в России немного. Возможно, они не все регистрируются, но тех, которые регистрируются, немного — несколько в год. Сегодня для России основной проблемой является ксенофобия, ненависть к меньшинствам. Евреи — одно из этих меньшинств. Ненависть к меньшинствам развивается, она растет. Она может быть направлена в разные русла, но она не осознана обществом, и в этом есть большая проблема.

Общества, которые всех пытаются построить в прокрустовом ложе, не развиваются. В российском случае ксенофобия обувает нас в лапти, а глобальный мир возвращает в пещеры. Представление, что все должны быть одинаковыми, не дает людям возможностей для развития.

Мы проводили соответствующие тематические конференции "Защитим будущее", первая была в 2016 году, вторая — в 2018-м, следующая будет в 2020 году. Но если первая конференция была о противодействии антисемитизму, вторая — антисемитизму, ксенофобии и расизму, то следующая — о противодействии ксенофобии, антисемитизму и расизму. Акценты меняются.

— В 2018 году Россия в лице РЕК стала единственной страной помимо Израиля, которая входит в структуру Всемирного еврейского конгресса напрямую. Что это дает?

— Всемирный еврейский конгресс — это представительство всех еврейских общин мира. Он построен так, что и маленькая страна имеет свое представительство, и большая. Построен он по региональному принципу: Северная Америка — США, Мексика, Канада — имеет свое представительство, Североамериканский еврейский конгресс. Еврейские общины этих стран вступают и через него получают представительство во Всемирном конгрессе. Аналогично есть Европейский еврейский конгресс, Евро-Азиатский конгресс и так далее. И только Израиль был представлен именно страной, их делегация формируется из представителей разных партий, которые представлены в израильском кнессете. Учитывая, что Россия большая и что нам тесно и в Европейском, и в Евро-Азиатском конгрессе, нас также выделили в отдельную структуру.

Какие практические преимущества это дает? Мы расширяем свое представительство, то есть идет некая активизация деятельности всего конгресса. Мы сейчас принимаем юридические лица, то есть любая еврейская организация может получить сегодня членство во Всемирном еврейском конгрессе через нас, потому что у нас прямое представительство. Кроме того, это другой уровень диалога, другая легитимность. Мы получили официально признанный международный статус.

— Как вы оцениваете ситуацию со скандалом вокруг строительства православного храма в Екатеринбурге?

— Я думаю, что тут не нужно выпячивать, что это храм. Я не отношу это к проблеме, что люди против храма, люди — против стройки, я бы на этом акцентировал. Люди не любят, когда их обманывают. А тут, видимо, какое-то лукавство было. Север, Сибирь, Урал — там общество выживает только вместе. Если ты не почистишь снег около своего дома, я не смогу пройти. Там от людей требуется больше коллективизма, больше доверия к соседу. И вот попытка как-то лукаво обойти этот вопрос людям не понравилась.

— Были ли в вашей практике случаи протестов против строительства синагог?

— У нас в Перми особенно активное было выступление против строительства синагоги, оно так и не закончилось, но это одно место по России. Где-то бывают акты вандализма, а вот активное противодействие было только в Перми. Но есть и обратная ситуация. Мы сейчас восстановили синагогу в Калининграде, новую построили в Архангельске, за последние годы построены или возвращены общинам синагоги в Орле, Калуге, Саратове, восстановлены в Воронеже и Томске.

— Достаточно ли у нас синагог?

— Сложно сказать, поскольку для синагоги не обязательно строить специальное здание, можно снять любое помещение. Проблема в том, что в тех синагогах, которые есть, не всегда присутствует достаточное количество людей. Например, в Пятигорске, где достаточно большая община, достраивается вторая достаточно большая синагога, а евреев, особенно тех, кто ходит молиться, не так много. Поэтому они в основном больше работают как общинные центры.

— Вы переизбраны президентом Российского еврейского конгресса еще на пять лет. Какие задачи вы ставите перед собой на эти годы?

— Чуть больше года назад у меня стоял вопрос — надо ли мне оставаться или все-таки пора уходить, но появилось несколько крупных проектов, ради которых можно работать.

Раз все люди сегодня живут в онлайн, мы должны тоже прийти в онлайн. Это будет и социальный, и культурный, и образовательный, и коммуникационный, и информационный проект, реализация которого займет несколько лет.

Еще одна важная задача — институционализация некоторых ключевых моментов общинной жизни. Институт для нас — механизм взаимодействия разных людей и организаций: религиозных, культурных, образовательных, государственных. Например, говоря об увековечивании памяти о жертвах Холокоста, нужно понимать, что это многосоставный процесс. Нужно найти место захоронения, привести его в порядок, создать образовательные программы, подготовить кадры, взаимодействовать с местными властями.

Также мы продолжим реализовывать очень интересный проект по выделению грантов на культурные проекты, причем необязательно еврейским организациям, а вообще любым — государственным, частным, общественным. Главное — чтобы они занимались сохранением и продвижением еврейской культуры в нашей стране. В прошлом году мы получили 71 заявку, из которых выбрали пять лучших. Сейчас мы нашли деньги на второй транш и мы его запускаем.

Мы растем, нам есть что делать ближайшие пять лет. И хотя я уже пенсионер, а скоро буду им дважды, поскольку изменился пенсионный возраст, я еще поработаю.

Беседовал Андрей Ермилов