Алена Косторная: я не ангел, эта история совсем не обо мне

Осенью прошлого года Алена Косторная превратилась в безоговорочного лидера женского фигурного катания. Дебютный сезон на взрослом уровне 16-летняя фигуристка провела на одном дыхании, выиграв все международные старты. К чемпионату мира, который должен был пройти в марте в Канаде, она подходила в статусе одной из главных претенденток на победу. К сожалению, коронавирусу нет дела ни до бесшумного скольжения, ни до кошачьей грации, ни до тройных акселей.

Пандемия разрушила календари многих видов спорта, и фигурное катание не стало исключением. Турниры отменены, а школы и катки ушли на карантин. И даже в этих условиях фигуристы продолжают заниматься, так что их ежедневное расписание по-прежнему остается напряженным. Воспользовавшись небольшим отдыхом, Косторная дала интервью ТАСС, в котором рассказала про кровь и вампиров, "косяки" и идеал. И даже про нейрохирургию.

— Алена, как вам дается длительная самоизоляция? Мышцы не болят?

— У нас такого не было раньше. Думаю, как и все, когда выйду на лед, буду практически заново учиться кататься. Потому что такой перерыв. Это нам несвойственно. Но придется как-то с этим справляться.

— Сколько вы уже сидите без льда?

— Как сказали, что спортивные школы и все остальное закрываются, вот с того же дня мы не катаемся. Получается, с 20 марта.

— Как отреагировали на новость о приостановке тренировок?

— Нам сказали, что на неделю всего, поэтому особого значения этому не придали. Затем еще на неделю, потом еще. Пришло понимание, что это все затянулось.

— По льду соскучились?

— Естественно. Это часть моей жизни, а тут раз — и его нет. Вообще не понимаешь, что делать.

— Тренировки еще не снятся?

— Нет (смеется). Такого нет.

— Как пережить такое потрясение для фигуристов, да еще и после отмены чемпионата мира?

— Наверное, это надо воспринимать как должное. Быть может, даже лучше, что нас не повезли на чемпионат мира, потому что был бы еще больший риск заболеть. Хорошо, мы бы заразились, но мы дети, мы перенесем, а вот у Саши (Трусовой — прим. ТАСС), к примеру, бабушка. Она приедет домой и тут же ее заразит. Это вопрос безопасности. Почему кто-то должен подвергаться риску из-за того, что фигуристы решили, что конкретно им — надо? Никому не надо, а им надо! Это как с теми людьми, которые на шашлыки поехали.

— Что с вами было, когда поняли — чемпионат мира все-таки не состоится?

— Я не поняла, что произошло. В один момент мы выходим на лед и я понимаю, что мы программы не катаем, многое другое не делаем. И после как-то уже свыклась с этой мыслью. Но первое время я до конца не осознавала. День, когда мы должны были вылетать, вторник, если я не ошибаюсь, наверное, самый грустный в нашей жизни. Мы понимаем, что вот-вот должен быть длинный перелет, которого мы так ждали, новая страна, все по-другому. Это именно то ощущение, из-за которого мы любим путешествовать. И тут мы понимаем, что ничего этого не будет, и с этим было так трудно смириться, что хотелось просто выйти и закричать: "Пожалуйста, выпустите нас! Так нечестно!"

— От кого узнали об этом?

— В воскресенье я увидела новость, что будут решать. Пришла домой, сказала маме: "Наверное, мы не едем". И она мне тут же: "Ты что, с ума сошла? Даже если все вымрут, вы поедете". На следующее утро весь интернет забит новостями о том, что чемпионат мира отменили.

— Говорили с тренерами об этой ситуации?

— Я тут же написала Даниилу Марковичу (Глейхенгаузу, хореографу группы Этери Тутберидзе — прим. ТАСС): "Мы что, не едем?" Он сказал, что нет. И как-то больше это не обсуждалось. Больше шутили, что в моем случае постоянно какая-то фигня происходит именно с чемпионатом мира (смеется). Один юниорский "мир" я отстартовала, со второго снялась, а теперь все не смогли.

— В какой готовности вы были перед чемпионатом?

— Не сказать что я была в супер-вау-форме. Так, средняя, рабочая. Что касается травм, то они у всех спортсменов бывают, это неизбежно. Каждый раз отменять все ради того, чтобы вылечиться, — это бесполезно, потому что ты начинаешь прыгать — и все сначала. Поэтому если уж что-то болит, то лучше лечиться вместе с тренировками, не пропуская ничего.

Когда у нас кто-то говорит, что болит что-то, нас Этери Георгиевна собирает всех и говорит: "Поднимите руки, у кого ничего не болит".

— Изменяли ли что-нибудь к этому старту? Тройные аксели планировали делать в том же количестве — три на два проката?

— Все осталось неизменным. Хотели уже "добить" все программы.

— На чемпионате Европы вы рассказали, что подросли. То есть прямо по ходу сезона вам пришлось справляться с тем, что других спортсменов выбивало на целый сезон, а кого-то и вообще заставляло расставаться со спортом. И как прошла эта борьба? Адаптируетесь к изменениям?

— Безусловно, пока сидим, все вырастут, изменятся. Даже если держать себя на жесточайших диетах, заковывать себя в какие-то цепи, чтобы не расти, все равно мы еще дети, и понятное дело, когда мы тренируемся, идет некая нагрузка на позвоночник и на все остальное, что не дает расти. А сейчас, когда этого нет, это как продолжительный летний отдых. Будем с этим работать.

— Как вы сейчас поддерживаете форму? В квартире ведь особо не напрыгаешься.

— У меня две тренировки в день. Первую начинаю с бега, у меня есть беговая дорожка дома. Потом я иду в импровизированный зал, который представляет собой "разобранную" комнату. Там я прыгаю на "степах", на скакалке, делаю аксели — получается два с половиной оборота, больше вместить не выходит. Туры всякие, флипы, лутцы, риттбергеры — все, что не занимает много места. И обязательно подкачка.

Вторую тренировку начинаю с балетного станка. Дальше отдельные упражнения на стопы, плюс у нас уже года два-три идет традиция использовать пуанты. Я сейчас занимаюсь еще и на пальцах. Потом — небольшая кардиотренировка, плюс "заминаюсь" и растягиваюсь.

— Поразительная самостоятельность для столь юного возраста.

— Это нормально. У меня брат футболист, тоже тренируется, а ему еще и 12 нет. И мама занимается, форму поддерживает. Вот так все и тренируемся.

— Психологически тяжело дается самоизоляция?

— Да. Это очень трудно, я не привыкла столько сидеть дома. В прошлом году, когда я лечила травму (перед юниорским чемпионатом мира Косторная повредила ногу — прим. ТАСС), отсидела месяц, а потом: "Слава богу, лед! Все!"

— Параллельно еще и учебой занимаетесь?

— Сейчас как раз есть время. Школа предоставила сайт, мы занимаемся в режиме онлайн. Есть еще один сайт, где задают тесты. Всем ученикам нашей школы проплатили эту программу, и мы ее выполняем. Поэтому сейчас, когда мы сидим дома, есть очень хороший шанс подтянуть те предметы, которые раньше были не очень, а также закрыть те, которые мне не особо понадобятся.

— Легко дается учеба? Или из-за спорта что-то все же "проседает"?

— Честно сказать, я по всем предметам в этом полугодии немного отстала. У меня еще не было ни одной оценки, и сейчас я их активно зарабатываю. Посещаю все уроки, занимаюсь с репетиторами, пытаюсь выполнить все домашние задания и сдать это все в срок. И некоторый материал приходится проходить самой, потому что иной раз сидишь в классе, объясняют так, будто и не объяснили совсем. Разные дети бывают — кто-то быстро усваивает, кто-то не очень. И иногда, когда учитель пытается объяснить всем, получается каша.

— Нейрохирургия. В одном из видео у вас на столе лежит книжка...

— Это книга известного нейрохирурга Генри Марша. Он невероятный человек. Я сейчас читаю ее, запоминаю основные моменты. Мне очень нравится в этой книге, что каждая глава посвящена отдельным заболеваниям. И о них подробно рассказывается, к примеру, я разрезал эту часть, достал такую-то клипсу, зажал, пережал. Все настолько реалистично и написано понятным языком, что меня прям затянуло. У меня еще и вторая часть лежит.

— То есть все уже серьезно?

— Да, мне в следующем году сдавать экзамены. И отступать я не собираюсь. Мне открылась эта дорога, причем совершенно внезапно, и я очень благодарна, что у меня появился такой шанс.

— А как вообще в вашей жизни появилось это увлечение?

— Мне было лет девять-десять. Мама смотрела сериал "Анатомия страсти". Кстати, как раз сейчас я его сама смотрю. И там были моменты, когда в кадре был именно нейрохирург. Там все сверху показывали — вот они вскрыли череп, вот кусок черепа, убрали его, взяли клипсу, начали клипировать аневризму. Потом — ой, разорвался сосуд. И все вокруг пищит, визжит, все метаются. Мне так это запомнилось, до такого щенячьего визга понравилось.

— Вида крови не боитесь?

— Нет, я это абсолютно спокойно переношу.

— Ваши болельщики запустили челлендж в группе "ВКонтакте" — нужно предложить музыку к программам, а вы, быть может, используете ее в постановке.

— Естественно, программы будем выбирать мы с тренерами, смотреть, подходит или нет, как я смотрюсь на льду. Может быть, даже какая-то идея, какой-то кусочек для компоновки нужен будет. Люди предлагают, что, по их мнению, будет хорошо, но последнее слово все равно остается за спортсменом и тренером. В моем случае, если мне что-то понравится, то: "Этери Георгиевна, Даниил Маркович, ну пожалуйста!" (Смеется.) И я не думаю, что они откажут. Потому что хорошо, когда катаешь программу в радость.

— За последние пару лет вы — одна из немногих фигуристок в "Хрустальном", катавшая программу в любимом образе. Речь о произвольной этого сезона. Говорили даже, будто вы сами настояли на том, чтобы выступать в образе Беллы Свон, героини фильма "Сумерки". Как тренеры относятся к такому?

— Этот образ — я сама. То есть, когда мне ставили "Ангела" (короткая программа Косторной в сезонах-2018/19 и 2019/20 — прим. ТАСС), я знала, что мне нужно показать, понимала, как это. А когда я катала Беллу — это было уже конкретно мое "я", и здесь трудно что-то изменить. Поэтому задумка была не только моя, эта мысль пришла Этери Георгиевне, она навеяна тем, как я себя иногда веду, моими некоторыми действиями и поступками.

Идеи никогда не приходят с бухты-барахты. Когда тренер продолжительное время наблюдает за спортсменом, он пытается поставить его внутреннюю тему. И поэтому программы всегда выглядят как живые. И да, мне очень не нравится, когда меня называют ангелом. Потому что я реально не ангел, это не моя история! (Смеется.)

— Если смотреть глобально, что вам хотелось бы сделать? Быть может, не сейчас, в будущем. У каждого фигуриста есть программа мечты. Какая она для вас?

— Сейчас такой программы уже нет. Раньше это был "Вампир" как раз.

— А что насчет программ следующего сезона? Уже есть какие-то идеи?

— Сейчас даже не знаю. Для меня будет полной неожиданностью, когда мне включат музыку и скажут: "Это твоя". Но я некоторые идеи уже подкидывала Даниилу Марковичу. Не знаю, понравятся они или нет.

— Многие специалисты называют вас идеальной для нынешней судейской системы. Восхитительное скольжение, высокая техническая сложность. Эти разговоры как-то помогают вам или, наоборот, мешают?

— Мешает, когда называют идеальной. Никто не идеален, а я — уж тем более. Наверное, ни к кому не было столько претензий, сколько ко мне. И они взялись не просто так, я правда понимаю, что где-то я очень сильно "косячу". Со мной не соскучишься (смеется). Поэтому эта идеальность — действительно просто образ.

— Сейчас еще ничего не известно насчет следующего сезона. Нет ни календаря, ни ясности по чемпионату мира. Это беспокоит всех. Что же происходит со спортсменами?

— Отдохнем, выйдем, начнем сначала. Мы всегда отдыхаем чуть больше трех недель. Если отдыхаешь две недели, быстрее восстанавливаешься. Если три — медленнее. А все, что больше, — то же самое, что и три. Ты просто забываешь что-то и теперь ищешь это заново. У нас в какой-то момент была шутка про "Я ищу себя". Вот мы и будем это делать.

— Слово "заново" не пугает?

— Каждый раз, выходя на лед, мы начинаем все сначала. Поэтому ничего, прорвемся. Не мы одни такие, сейчас весь мир в той же ситуации.

Беседовали Вероника Советова и Владислав Жуков