Генеральный директор Государственной Третьяковской галереи Зельфира Трегулова отмечает в субботу юбилей. С середины марта музей закрыт для посетителей из-за ситуации, связанной с коронавирусом. Долгожданное открытие совсем близко — оно намечено на начало июля. Зельфира Исмаиловна рассказала в интервью ТАСС, как проведет праздничный день, какие выставки смогут увидеть посетители в июле и какие меры принимают в галерее, чтобы обеспечить максимальную безопасность для гостей и сотрудников.
— Как вы обычно отмечаете дни рождения? И как планируете провести этот, учитывая ситуацию с пандемией?
— Отметим с дочкой и, может быть, с одной подругой. И понятно, что в домашних условиях, поскольку все рестораны и кафе закрыты. На работе никаких застолий и бокалов шампанского, для которых нужно снимать маску, я организовывать не буду. Подождем, когда все-таки ситуация выправится и, надеюсь, будет возможность с коллегами и друзьями прошедший день рождения отметить.
А так вообще обычно я его отмечаю с самыми близкими родственниками. Часто в этот день и моя старшая дочка приезжает в Москву. В прошлом году отмечала с двумя дочерями, с племянниками, которые живут в Москве и которых я очень люблю, и с несколькими самыми близкими друзьями.
— Можно сказать, что скорое открытие галереи станет одним из самых лучших подарков к празднику?
— Конечно! Потому что все соскучились по публике — по живому, взбудораженному, наполненному людьми и звуками, и действиями музею... И, конечно, приходить туда и ходить там в полном одиночестве... Несколько раз я с величайшей предосторожностью выходила на работу — была необходимость, так как мы постарались подготовить видеоматериалы до окончательного закрытия.
Было очень печально ходить по пустым залам. При этом я понимаю, что все, что мы делали эти два с половиной месяца, все наши онлайн-программы — подтверждение того, что в силу такой крайней необходимости, нам кажется, удалось за это время сделать прорыв вот в этой сфере, где раньше мы точно не занимали какие-то передовые позиции. Эта ситуация, с которой мы столкнулись, подтвердила, что мы были готовы к этому прорыву - очень быстро собрались, отсняли, подготовили и реализовали множество самых различных онлайн-программ.
— В их числе и фильм-экскурсия "Третьяковка со Шнуром", который оказался очень популярным.
— Мы в целом увидели кратное увеличение наших подписчиков и посетителей на онлайн-ресурсах за это время. С 16 марта по 9 июня на Youtube-канале Третьяковской галереи было 3,4 млн просмотров. Первый сезон нашего видеопроекта "История одного шедевра" на музейных онлайн-площадках — Youtube, FB, VK, Instagram — посмотрели 3 609 074 раза. А количество посетителей образовательного портала "Лаврус" увеличилось в 6 раз! Что касается "Третьяковки со Шнуром", который мы сделали в сотрудничестве со Сбербанком и ОККО, меня крайне порадовало число просмотров этого замечательного фильма — уже приближается к 1 млн.
Думаю, что и я, и Сергей, и вся съемочная группа пытались сохранить и передать зрителю вот это ощущение непосредственного нахождения в залах Третьяковской галереи, прямого диалога с художественными произведениями, с улавливанием всех смыслов и всех тех эмоций, которые эти произведения рождают.
— В этом фильме разговор идет в залах основного здания в Лаврушинском переулке, а планируется ли сделать подобный фильм и в Новой Третьяковке?
— Да, сейчас у нас идет обсуждение возможности такого продолжения. Конечно, мы скоро откроемся, но мы прекрасно понимаем, что охват подобной программы онлайн далеко выходит за рамки той публики, которая к нам приходит и придет. Огромное количество наших посетителей, в особенности те, кто приезжал летом из разных городов России, сегодня себе этого позволить просто не смогут. Потому что нужно работать, нужно думать о том, как жить, у многих этот период был сопряжен с какими-то печальными и драматическими событиями. Думаю, количество наших посетителей из других городов и регионов России будет снижаться не потому, что они не хотят приехать, а потому что нет возможности совершить такое путешествие.
Поэтому мы будем нужны с этими фильмами, программами, которые действительно максимально передают непосредственное ощущение человека, стоящего перед тем или иным полотном и рассуждающего в диалоге, вслух и импровизационно, а не просто пересказывая уже многократно заученное, проговоренное. Мне кажется, это будет очень важно для огромного количества наших потенциальных зрителей. Поэтому да, мы бы хотели это продолжить. Тем более, что мы не рассчитывали на такой невероятный успех этого проекта.
— В новом фильме компанию вам также составит Шнуров?
— Мы над этим работаем — все, что я могу вам на данный момент сказать. Конечно, для того, чтобы не повторяться, нам нужно придумывать какой-то иной сценарий, нужно по-другому выглядеть... Потому что здесь то, как мы с Сергеем выглядели — если вы обратили внимание, он был в серой тройке, и мой костюм, который я довольно редко надеваю, был тоже из разряда парадных. Почему? Потому что хотя мы говорили о достаточно неординарных вещах, антураж старой Третьяковки диктует определенный сценарий и стиль. Думаю, что Новая Третьяковка будет диктовать какие-то другие условия, и все это будет по-другому выглядеть,
— Возвращаясь к скорому и такому долгожданному открытию. Понятно, что здание в Лаврушинском и Новая Третьяковка сильно отличаются друг от друга. При подготовке музея к открытию маршруты на Крымском Валу было легче проработать, так как там просторнее?
— С маршрутами проблема и там, и там. Понятно, что в Новой Третьяковке — особенно с учетом того, что есть еще и Западное крыло — нам проще будет организовать приход достаточно большого количества людей. Вы помните, что там задолго до IKEA был реализован тот самый прекрасный принцип, что ты идешь вперед и никаких возможностей свернуть с этого пути у тебя нет, кроме как повернуть обратно на десятки залов от того места, где ты находишься.
По существующим рекомендациям Роспотребнадзора и следуя логике, которая не позволяет состыковки встречных потоков зрителей, мы должны организовать проход по единому маршруту, который начинается в точке A, а заканчивается выходом в точке B, и который не позволяет тебе возвращаться и сталкиваться с другими идущими навстречу тебе посетителями. И это оказалось непростой задачей.
Проблемой стало и то, что изначально мы все рассчитывали открываться в середине июля и, соответственно, мы воспользовались временем в самоизоляции для того, чтобы с 12 мая, когда были разрешены строительные работы, отремонтировать протекающую кровлю. Мы воспользовались этим временем еще и для того, чтобы осуществить очередной ремонт залов в здании в Лаврушинском переулке — каждое лето мы ремонтируем какие-то из залов, и сейчас это те, в которые устремляется множество потоков посетителей. Поэтому пока мы не закончим ремонтировать там пол, который необходимо после циклевания несколько раз покрыть лаком, мы тоже не можем пустить посетителей.
Перед нами стоит ряд вопросов определенной сложности, которые нужно решить. Мы проработали абсолютно до мельчайших деталей все необходимые регламенты — осуществили закупку части из того, чем мы должны снабдить наших сотрудников, чтобы действительно обеспечить их абсолютную безопасность. Люди рвутся на работу, но, с другой стороны, я как директор прекрасно понимаю, что нужно сделать все для того, чтобы обезопасить их и наших зрителей от возможного заражения.
Более того, мы не можем вернуть на работу всех сотрудников, потому что есть офисы и кабинеты, в которых сидят по многу человек, и там невозможно обеспечить социальную дистанцию. Поэтому мы сейчас решаем, кого оставляем на удаленном доступе. Также нужно сделать соответствующую разметку на полу, обозначать маршруты.
— А вы не планируете делать многоразовые маски на основе коллекции музея?
— Я видела маски с какими-то изображениями, которые продаются, видела маски в онлайн-магазинах зарубежных музеев с изображениями полотен из музеев. Но, честно говоря, пока мы не затрагивали этот вопрос в галерее.
— В Новой Третьяковке в апреле должна была открыться выставка с символичным названием "НЕНАВСЕГДА. 1968 -1985". И она же станет одной из первых выставок, которую увидят посетители в начале июля после открытия музея.
— Кстати, это было третье название выставки. Вначале мы придумали первый вариант, потом второй, и затем на основе второго варианта в конце концов пришли к очень краткому, выстреливающему названию. Которое было принято в конце февраля — совсем незадолго до планировавшегося открытия выставки. И оно, конечно, удивительным образом резонировало потом со всей этой ситуацией, в которой мы живем и верим, что это действительно не навсегда.
— Один из других вариантов — "Это было навсегда". А какой еще?
— В названии использовались слова "эпоха застоя". И мы поняли, что это априори несет в себе достаточно негативное ощущение времени. А на самом деле задача выставки — как раз избавиться от всех предвзятых точек зрения на это время, которое в сознании очень многих, и в особенности тех, кто через это время не прошел, — это время скучное, унылое, никчемное, беспросветное, безнадежное. Без малейшего ощущения какого-то проблеска или света в конце тоннеля. Действительно было ощущение, что это навсегда, абсолютно.
Хорошо помню, что даже позднее, когда произошел августовский путч, то первая мысль была: "Боже, какая же я дура, что поверила в то, что что-то может измениться… Это точно навсегда". А буквально через два дня сама реальность заставила признать себя неправым в этом моменте отчаяния — временного, очень короткого отчаяния.
Это время, на которое пришлось мое отрочество, юность и молодость. И я очень хорошо помню, что при всех внешних ограничениях, скованности во всем, невозможности даже представить себе, что ты, учась на искусствоведа в МГУ, когда-то сможешь увидеть все то, показывают тебе на экране с помощью слайдов… Но, с другой стороны, была возможность внутренней свободы, внутренней миграции в культуру, искусство, литературу, музыку. Это было время невероятно интенсивной интеллектуальной и духовной жизни, и невероятного интенсивного общения в очень маленьких сообществах. И один из разделов нашей выставки так и называется - "Сообщества".
— А какие еще разделы есть?
— "Ритуал и власть", "Соц-арт", "Религиозный мистицизм", "Деревня", "Детство", "История и остановленное время" и "Исчезновение". Этот проект должен совсем по-другому представить это время и в том числе его важнейшие художественные достижения, которые потом стали прорывом, как, например, концепция тотальной инсталляции, придуманная Ильей Кабаковым, тоже в брежневские годы.
Московский концептуализм — это одно из важнейших явлений в искусстве конца XX века. И все это рождалось внутри этого внешне дико пафосного, а по сути уже выжженного и пустого мира последних десятилетий советской власти — уже постоттепельное, постхрущевское время.
Очень многое на этой выставке — эскапизм, уход от реальности. Это уход в историю в прямом смысле слова. Попытка представить себя в качестве персонажа прошлого на фоне, предположим, Венеции эпохи Возрождения. Попытка через обретение классического искусства, опять же, уйти от пустоты и неискренности языка так называемого соцреализма. Мне кажется, что для многих посещение этой выставки будет серьезной интеллектуальной работой.
— Хотелось бы поговорить о еще одной выставке, которую мы увидим сразу после открытия музея — "Поколение XXI. Дар Владимира Смирнова и Константина Сорокина". Вы не раз говорили, что Третьяковка старается заполнять лакуны в коллекции именно современного искусства, и этот дар - более 100 работ - имеет огромное значение. Это работы Виктора Алимпиева, Татьяны Ахметгалиевой, Хаима Сокола, Алисы Йоффе и многих других.
— Да, и дай Бог, чтобы это все продолжалось, потому что, даже получив беспрецедентную по масштабу коллекцию произведений Владимира Смирнова и Константина Сорокина, мы на этом не останавливаемся. Мы продолжаем работу с очень многими великими и выдающимися художниками, чье творчество совсем не представлено в Третьяковской галерее. Это действительно правда — я не преувеличиваю — и надеюсь, что за даром Смирнова и Сорокина последуют и другие дары. И что к осени, когда все как-то образуется, мы сможем устраивать презентации, сможем рассказать еще и о нашем дальнейшем движении на этом пути.
Поскольку, еще раз вынуждена повторить, лакуны в нашем собрании огромные — это фактически потерянные два десятилетия —1990-е и 2000-е. Благодаря дару Смирнова и Сорокина можно с уверенностью сказать, что 2010-е для нас уже не потеряны. Надеюсь, что и выставка, и каталог, который к ней сделан, станут какой-то очень важной вехой в истории современной Третьяковской галереи. И станет подтверждением нашей глубочайшей внутренней признательности этим двум людям и всем тем, кто за последние годы существенно пополнял коллекцию Третьяковской галереи и позволяет ей оставаться живой. И, в общем, позволяет нам следовать принципам коллекционирования, заявленным Павлом Михайловичем Третьяковым.
— Скорое открытие галереи, долгожданные выставки. С какими ощущениями вы смотрите на ближайшее будущее? С осторожным оптимизмом?
— Скорее, да. Потому что музеи — это абсолютная необходимость и внутренняя потребность человека сегодня. Художественные музеи — в первую очередь, потому что, помимо познавательной функции, которая есть в другого рода музеях, художественные музеи позволяют душе действительно парить и напитываться чем-то важным в этом диалоге и процессе общения с художественным оригиналом.
С другой стороны, мы понимаем, что это очень серьезная ситуация и что возможны вторые волны — мы видим уже Сингапур и Южную Корею, которые открылись и опять закрылись. Не учитывать этого тоже нельзя, но при этом главное, наверное, не впадать в состояние отчаяния или истерики от того, что ты не имеешь вообще горизонтов планирования и что ты меняешь планы, иногда каждый день. И внутренне просто надо быть готовым к самым различным разворотам событий. И понимать, что все равно это не конец всего мира, и наступит момент, когда мы сможем прийти в музей без маски и сможем обнять друг друга.
Беседовала Наталия Крючкова