Фольклор — в буквальном переводе народная мудрость. То, что мы увидели за многие годы работы, убедило нас в том, что мы имеем дело с гигантским миром высокой культуры. Миром, который нами не понят еще до конца…
Открывая заново русскую деревню
Те, кто застал 1970-е, хорошо помнят звучавшие в то время по радио и телевидению песни знаменитых Людмилы Зыкиной и Лидии Руслановой, народных хоров — имени Пятницкого, Северного, Уральского... "Течет река Волга", "Оренбургский пуховый платок", "Валенки", "Ой, туманы мои, растуманы" — это были, без сомнения, хиты всесоюзного масштаба, любимые в народе песни.
Их знали и пели все, однако ведь народными назвать эти произведения нельзя. Настоящей русской народной песни ни на большой сцене, ни в эфире радиостанций в Советском Союзе не было. "Чаще всего звучали сочиненные профессиональными композиторами достаточно простые мелодии на стихи в народном стиле. Они легко слушались и легко запоминались. Эти песни можно назвать массовыми или "условно" народными. А настоящая аутентичная русская песня — та, что не имеет автора и с трудом фиксируется нотами, — лежала гораздо глубже — в деревнях, веками сохраняемая живой народной памятью по всей нашей огромной стране", — говорит солистка и музыкальный руководитель Ансамбля Дмитрия Покровского Мария Нефедова.
То, что деревня — кладезь разнообразных традиций пения, танца, костюма, секретом не было, однако по-настоящему интересен этот самобытный, наполненный уникальной энергетикой мир был немногочисленным исследователям русской глубинки.
Однажды в одну из таких фольклорных экспедиций попал молодой музыкант, выпускник "Гнесинки" (ныне Российская академия музыки имени Гнесиных) Дмитрий Покровский. Приехав в 1968 году в одну из деревень Архангельской области, он случайно услышал, как поют местные бабушки, и испытал, как рассказывал позднее сам Покровский, настоящий культурный шок.
"Он говорил, что тогда у него непроизвольно полились слезы из глаз, и он решил, что не сможет жить, пока не поймет природу этого звука. Пришло осознание того, что существует поразительное пение, которому нигде не учат, такая неизвестная ему высочайшая музыкальная культура", — рассказывает Мария Нефедова.
Вскоре Дмитрий Покровский решает создать ансамбль-лабораторию и с его помощью провести эксперимент: сможет ли молодой человек, горожанин научиться петь и двигаться так же, как это делали носители исконно русских певческих традиций. Очарованному русской песней Покровскому было интересно все: от особенностей работы связок деревенских исполнителей до того, почему одна та же народная песня может звучать в разных областях по-своему.
Если попытаться сразу, без подготовки воспроизвести, например, одну из южнорусских традиционных манер пения, то кажется, что можно сорвать горло, такое ощущение, что народные исполнители очень громко поют, даже кричат, — а они, оказывается, никаких особых усилий для этого не прилагают — просто природа этого звука совершенно иная. Ему надо учиться, изучать его. При этом никогда в жизни белгородский крестьянин не запоет так, как, например, донской казак. А казак не сможет повторить вологодскую песню. У казаков звук словно летит вдоль по степи, в брянских лесах — идет вертикально, и песни, конечно, совершенно другого плана. Потому что звук тесно связан с местностью. И еще — каждая традиция существует, живет и развивается только там, где она родилась, — это тоже очень важно
Одним из важных открытий Дмитрия Покровского стало то, что научиться настоящей русской песне можно лишь там, где она родилась. Для того чтобы получить максимальное количество информации, набраться впечатлений, ансамбль стал ездить в многочисленные экспедиции. Музыканты останавливались и жили какое-то время в деревнях рядом со своими учителями — носителями певческих традиций.
Часто такие поездки сопровождались неожиданными находками. Так однажды в Тульской области, совсем неподалеку от Москвы, был найден старинный напев и текст, которым на Руси сопровождали вертеп — традиционное кукольное представление, посвященное Рождеству Христову (было распространено в России с XVII века). Позднее Покровскому удалось до мелочей восстановить это завораживающее действо и впервые представить его на сцене широкой публике.
Изучая и осваивая разнообразнейшие певческие традиции, коллектив Дмитрия Покровского объездил весь Союз, заглянув при этом даже в страны соцлагеря. В Болгарии артисты записывали казаков-некрасовцев, на Русском Севере — изучали уникальные былинные напевы староверов, на юге и в Центральной России — многоголосные песни местных крестьян. За годы экспедиций был собран уникальный музыкальный архив, на материале которого затем строились концертные программы ансамбля.
По словам Марии Нефедовой, в самом начале пути никто, включая самого Покровского, даже не догадывался, что уже первые их выступления совершат своеобразную культурную революцию, а поклонников у ансамбля будет не меньше, чем у современных поп-звезд.
Шок и признание
В наши дни с помощью интернета и соцсетей достоянием общественности может стать практически любое творчество. В Советском Союзе все было намного строже. Перед тем как выйти на сцену со своим материалом, необходимо было пройти уйму согласований, выступить перед строгими комиссиями из разных ведомств. Прошел через этот процесс и Дмитрий Покровский. Позднее он рассказывал, что, когда они, шестеро артистов первого состава ансамбля, вышли и запели — запели тем звуком, которому только что научились, один из членов очередной комиссии от неожиданности упал со стула. В итоге Покровский все же получил добро на выступление перед широкой публикой.
Уже самые первые выступления ансамбля в 1970-х годах, рассказывает Мария Нефедова, стали для зрителя, привыкшего к сдержанному творчеству советских исполнителей, настоящим шоком.
"Во-первых, это был мощнейший энергетический и звуковой удар, потому что это именно то настоящее, что идет изнутри, и то, что откликается на уровне души, генетики, истории, подсознания самого человека. Во-вторых, люди, живущие на нашей огромной территории, поняли, что у них за плечами-то, оказывается, богатейшая история, великая национальная культура, и она необычайно интересна, невероятно разнообразна. Перед ними развернулась звуковая история страны", — говорит Мария Нефедова.
После первых же концертов Ансамбля Покровского молва о нем быстро распространилась по всему Союзу. Даже в глубинке послушать "покровцев" собирались полные ДК. Во время гастролей, как за поп-звездами, за ними ездила группа фанатов, люди прямо во время выступлений выбегали на сцену, забрасывали подарками, приглашали к себе домой, лишь бы послушать их еще.
Ансамбль часто уходил со сцены в конце концерта в зал с "Порушкой" (народная песня — прим. ТАСС), а публика — за нами. Потом мы вновь идем на сцену — и публика за нами. Уходим, наконец, за кулисы — публика остается плясать сама на сцене. Бывали и курьезы. Однажды после концерта в Новосибирске восторженные зрители в фойе подхватили Покровского и начали подбрасывать его в воздух. И он летал так — руки по швам, без возможности сопротивляться, пока артисты не пришли на помощь
К яркому, самобытному коллективу сразу же потянулись театральные и кинорежиссеры. Входя в постановку, Ансамбль Покровского создавал особую, неповторимую атмосферу. Аутентичная музыка помогала найти и расставить акценты в ролях, а иногда и во всем спектакле. Одним из ярких примеров такого сотрудничества стал "Борис Годунов", поставленный Юрием Любимовым в знаменитом Театре на Таганке. Любимов долго не мог найти подходящую трактовку образа народа в этой пушкинской пьесе, но когда попал на концерт коллектива Покровского, то сразу же увидел нужное решение: это и был тот самый народ, роль которого впоследствии и исполнил в его спектакле ансамбль вместе с артистами "Таганки".
Позднее Юрий Петрович Любимов и сам сыграл огромную роль в жизни ансамбля. После смерти в 1996 году Дмитрия Покровского Любимов пригласил музыкантов к себе, предоставив им на несколько лет Малую сцену своего театра.
За свою историю артисты ансамбля украсили десятки спектаклей самых талантливых отечественных режиссеров. Кроме Любимова, в этом списке Кама Гинкас, Николай Шейко, Николай Лазарев, Сергей Юрский, Михаил Левитин, Лев Додин, Валерий Фокин и другие знаковые фигуры российского театрального искусства. Голоса "покровцев" можно услышать также в фильмах Никиты Михалкова, Николая Досталя, Андрея Смирнова, Элема Климова, Юрия Грымова.
Дорога на мировую сцену
В конце 70-х коллектив дважды участвовал в молодежных фестивалях — в Венгрии и Японии. Но тогда это было скорее случайностью, чем закономерностью. Официально никаких запретов на концерты за границей не было, но негласно ансамбль старались не выпускать. "Мы знали, например, что идет приглашение в Швецию — но нет, сейчас едем в Тюмень или еще куда-нибудь. С другой стороны, это тоже можно понять — мы же входили в Объединение художественных коллективов Росконцерта с его гастрольными планами. У нас в то время была колоссальная гастрольная нагрузка, мы постоянно ездили с концертами по стране", — рассказывает Мария Нефедова.
Первым полноценным зарубежным туром стала поездка коллектива в США в перестроечном 1988 году.
Это был советско-американский фестиваль "Создаем музыку вместе" в Бостоне, среди организаторов которого был Родион Щедрин, знаменитый советский и российский композитор. Он представил уникальную программу, в которой объединил артистов Большого театра, классических музыкантов, исполнителей фольклора и представителей циркового искусства. Американская публика тогда приняла всех участников с восторгом и теплотой. Музыканты Дмитрия Покровского стали первыми, кто представил подлинное русское традиционное музыкальное искусство за океаном.
Параллельно с начавшимися мировыми гастролями развивалось сотрудничество ансамбля с известным американским джазовым музыкантом Полом Уинтером, многократным лауреатом престижной музыкальной премии Grammy, и его коллективом. Вскоре вышел первый советско-американский альбом "Пульс Земли", также номинированный на Grammy, в котором русский фольклор соединился с джазовыми рифами и афро-бразильскими ритмами. Он положил начало "русской волне" в течении World music. В эти же годы, по приглашению Питера Гэбриэла, ансамбль записал на его студии свой диск "Дикое поле".
Была и Америка, и Германия, и Австрия, и Япония, и Австралия — мы выступали в замечательных залах, при этом у нас никогда не было специально русскоязычной публики. Это были концерты для всех, кто купил билеты, для местных зрителей, которые в основном совершенно не понимали русского языка. Не понимали его, и не нужно это было. В настоящей народной музыке есть то, что пробуждает общечеловеческие чувства и эмоции, есть природная энергетика, объединяющая и понятная без слов. И это само по себе было интересно, неожиданно для них. При этом у нас своя манера пения, общения с залом, друг с другом, за этим процессом тоже интересно наблюдать. Но главное, что люди понимали, что русский фольклор — это не только матрешка, балалайка, "Калинка" и красные сапожки. Более того, зрители в разных странах часто подходили к нам после выступлений и с удивлением говорили, что наши песни очень похожи на их народные
Доказать слушателю, что фольклор — это настоящее высокое искусство, та живая основа, без которой не может быть ни классической, ни авангардной музыки, было одной из главных целей Дмитрия Покровского. Для него было принципиально важно разрушить искусственно возведенную когда-то стену между народной и академической музыкой, ведь каждая из них составляет неотъемлемую часть всей нашей единой музыкальной культуры. И традиционная музыка имеет неистощимый арсенал выразительных средств для исполнения авторских произведений. Нужно только владеть этим музыкальным языком подлинной народной культуры. Так в репертуаре коллектива появилась "Свадебка", ставшая для Дмитрия Покровского вершиной его творчества.
Исполнение коллективом сложнейшего классического произведения Игоря Стравинского в революционной версии Ансамбля Покровского произвело фурор. Премьера состоялась в Нью-Йорке, в Бруклинской академии музыки на фестивале творчества Стравинского. Тому выступлению предшествовала запись альбома, на котором "Свадебка" соседствовала с народными песнями, вдохновившими композитора. "Свадебка" Стравинского, предваряемая фрагментами традиционных свадебных обрядов, стала одной из самых востребованных программ ансамбля за рубежом.
Искусство с механизмом самосохранения
Ансамбль Покровского по праву можно назвать "гоголевской шинелью" профессионального сценического воплощения русской традиционной музыки. Известные российские фольклорные коллективы "Сирин", "Таусень", "Народная опера", "Берегиня", "Казачий круг", «КрАсота» и многие другие по всей стране были созданы людьми, вдохновленными творчеством Ансамбля Покровского и по его модели.
Заслуживает огромного уважения тот факт, что с уходом из жизни создателя коллектива, Дмитрия Викторовича Покровского, главное дело его жизни — его ансамбль — продолжает жить и набирать новую высоту. Его ученики смогли не только сохранить легендарный коллектив, но и продолжить и развить его идеи. Это само по себе говорит о высочайшем профессионализме артистов, которые одинаково убедительно исполняют и фольклор, и классическую музыку русских композиторов, и современные произведения. Равных им в их искусстве на сегодняшний день едва ли можно найти. Сегодня в репертуаре ансамбля, который вот уже почти 30 лет продолжает жить без Покровского, более двадцати оригинальных концертных программ.
У нас есть календарный цикл: это Святки, Масленица, программы, посвященные весенне-летним и осенним праздникам. Есть программы, которые связаны по жанрам народной музыки — былины и духовные стихи, романсы и частушки. Есть концерты тематические — "Вниз по матушке по Волге", "Русская свадьба", "Русский народный театр" или "Лица России", где мы показываем самые разные традиции и стили русского фольклора. Несколько наших программ объединены исторической темой: это и "Слово о полку Игореве", и музыка петровских времен, посвящение победе в Отечественной войне 1812 года и памяти героев Первой мировой; одна из недавних премьер —любимые песни 40-х годов, есть программа в стиле театра "Синяя блуза"… Более того, мы всегда можем сделать программы, которые специально к чему-то приурочены
По словам Марии Нефедовой, русским традициям, песням, всей народной культуре давно предрекали гибель. Мол, вот умрет последняя бабушка, которая знала, как именно нужно петь ту или иную песню или как должен выглядеть традиционный костюм, — и все закончится. Однако фольклор оказался явлением с заложенным в него механизмом самосохранения. Традиции продолжают передаваться от старших к младшим, все больше молодежи стремится к своим корням, чтобы больше узнать о себе, своем языке, своей истории и своей родной земле. Ведь без знания своего прошлого нет будущего. А настоящее народное искусство — не музейный экспонат. Оно живо само и дает жизнь всему современному музыкальному пространству.
Василий Кучушев