МОСКВА, 31 марта. /Корр. ТАСС Мария Токмашева/. Эксперты института наследия имени Дмитрия Лихачева подвергли критике постановки "Борис Годунов" Константина Богомолова, "Евгений Онегин" Римаса Туминаса, "Онегин" Тимофея Кулябина и "Руслан и Людмила" Дмитрия Чернякова. Об этом шла речь во вторник на семинаре "Право на классику: о границах интерпретации произведений русской классики в театральных спектаклях".
Основные претензии экспертов к режиссерам свелись к искажению текстов и идей Александра Пушкина, а к государству - к "самоубийственной" культурной политике, благодаря которой спонсируются такие спектакли.
Декодирование классики
Директор института Арсений Миронов сообщил, что тему современных постановок по произведениям Пушкина было решено затронуть в честь Года литературы (2015 год) . К тому же, по его словам, в госзадание института входит пункт "изучение экспертного мнения по актуальным вопросам государственной культурной политики".
"Мне вспомнились слова Лихачева, который сказал, что "классики нас будут кормить". Возьму на себя смелость интерпретации. Наверное, он хотел сказать, что не надо брать бренд классического произведения и под ним продавать свои собственные эксперименты творческие", - сказал Миронов.
По его мнению, современные интерпретаторы классических произведений используют пришедшую из маркетинга технологию декодирования, "когда берется образ депрессивного региона и он подается как туристически привлекательный".
Начать разговор о декодировании эксперты решили с анализа постановок по произведениям Пушкина. Первым обсудили режиссера Владимира Мирзоева с его фильмом 2011 года "Борис Годунов". По мнению профессора Литературного института Александра Ужанкова, в картине "от Пушкина ничего не осталось". Особенно эксперта возмутило то, что в фильме отсутствует фраза "Народ безмолвствует" и смешана "эклектика разных времен так, что фильм распадается".
"Он (Мирзоев - прим.ТАСС), вроде бы берет исторический пласт, тех же героев, но появляется некий мальчик в матроске, значит это уже не XVII век, а XX, аллюзия с революцией. А Борис Годунов - не тот, который пришел на царство, и не аллюзия с Ельциным, а уже аллюзия на какого-то нового русского, который в принципе не может владеть всем миром", - считает Ужанков.
"Искажен и осовременен" и "Борис Годунов", поставленный в "Ленкоме" режиссером Константином Богомоловым. По мнению доктора филологических наук Ирины Гречаник, Богомолов "разрушает интерпретационный режиссерский театр, который опирается на слово".
"Спектакль начинается с дописанного режиссером текста и придуманной современной ситуацией - новостным блоком", - сказано в заключении, где подробно описаны все сцены из пушкинского текста, которыми пренебрег режиссер.
Особое неудовольствие эксперта опять же вызывает роль народа. "Народ как сила истории - в определенные моменты созидательная, в определенные моменты разрушительная - исключен из концепции спектакля. Написанный текст вызывает аналогии с народом, который ждет, что ему делать дальше, а также народ - это быдло, что принципиально искажает сложную пушкинскую концепцию истории", - отмечает эксперт.
Исследователей не устраивает, что "Борис Годунов" в "Ленкоме" превратился в "капустник, в котором используется попса", а "Сталин, кортеж президента, Березовский и документальная хроника свалены в одну кучу".
"Общая атмосфера спектакля - своеобразный тотальный цинизм, что тоже противоречит пушкинскому замыслу", - констатирует Гречаник.
По ее мнению, Богомолов "использует пушкинский текст как способ привлечь зрителя", а из его спектакля ясно одно: "режиссер не любит власть, ближний круг, патриарха и народ". Исследователи уверены, что государству необходимо инициировать публичную дискуссию по этому поводу, иначе произойдет "полное размывание русской культурной идентичности". Эта инициатива одобрена аплодисментами коллег.
Молодому эксперту и кандидату филологических наук Анастасии Черновой досталась для анализа постановка Тимофея Кулябина "Онегин", которая начинается "с имитации бурного секса под простыней". "Ощущение, что все происходит в отделении психиатрической больницы. Но причем тут Онегин?" - задается вопросом эксперт.
В спектакль Кулябина включен тоже не весь пушкинский текст, в частности, вместо сцены объяснения Онегина и Татьяна герои "просто молчат довольно долго", сама Татьяна из "простой целомудренной девушки превращена в фурию", да к тому же курит, Онегин предстает "в трусах", а Ольга - "в окружении фотографов".
"В этом мире у героев ничего нет, кроме животной страсти, бессмысленности и пустоты", - считает Чернова, которая отметила, что после спектакля все молчали и даже не вызывали артистов на поклон во второй раз. Литературный и театральный критик Капитолина Кокшенова поддержала эксперта и выразила сожаление о том, что сегодня заложенное Пушкиным понятие об идеале "изгнано отовсюду".
Гнетущее впечатление еще на одного эксперта - доктора филологических наук, профессора института культуры Елену Коломийцеву - произвела и постановка Дмитрия Чернякова "Руслан и Людмила" в Большом театре. Там зал тоже "вообще не хлопал", а сама Коломийцева испытала "стыд и неловкость за происходящее". "От Пушкина там не осталось ничего. На деньги налогоплательщиков ставить вот такое, когда после показа остается ощущение грязи и полного омерзения, это просто преступление. Когда вот так наша культура транслируется миру, получает премии, это катастрофа", - считает Коломийцева.
По мнению автора книги "Пушкин и христианство" Ирины Юрьевой "нынешние режиссеры не дают пощечину общественному вкусу, а потакают общественному безвкусию". Сама она не видела ни одну из оцененных экспертами постановок, но уверена, что вышеперечисленные режиссеры с таким отношением к Пушкину занимаются "самоотрицанием нации".
Самоубийственная госполитика
От радикальной постановки Богомолова эксперты перешли к обсуждению спектакля "Евгений Онегин" "самого консервативного из радикалов современного театрального сообщества" Римаса Туминаса. Еще одного эксперта - преподавателя Литинститута, доктора филологических наук Ивана Есаулова - также не устраивает отношение режиссера к пушкинскому тексту.
"Когда при декламировании "Москва! Как много в этом звуке…" через сцену пробегает, спотыкаясь, изобретенная режиссером "сологубовская недотыкомка", создавая комический эффект и серьезность слов "для сердца русского" подвергая веселому осмеянию, или когда девки дурными голосами показывают какое-то похабство вместо народных песен, - это так режиссер видит мир", - недоумевает Есаулов.
Эксперт подчеркивает, что "режиссер вправе это делать", но странно, "что таким образом человек видит мир, Россию как таковую". Есаулов признает, что заставить режиссера относиться "как Пушкин, с любовью к России, мы не можем - это была бы цензура". "Но если это поддерживается государственными финансами, то тогда я окончательно перестаю понимать, что такое государственная политика в области культуры", - говорит Есаулов, отмечая, что он даже готов понять "госполитику в 1920-е годы, но не это".
"У меня вызывает резкий протест, если это все спонсируется государством. Это абсолютно самоубийственная политика, которая в конце концов взорвет культурную идентичность", - заключает эксперт.
"Министерство культуры обязано адресно финансировать те постановки, которые не разрушают традиции, а ведут к воспитанию поколения", - добавила Ирина Юрьева.