"Дар небес для человечества". Каким Виктора Цоя помнят спустя 35 лет после смерти

15 августа исполняется 35 лет со дня, когда страна узнала трагичную новость: в автокатастрофе в Латвии погиб советский музыкант, автор песен, основатель и лидер рок-группы "Кино" Виктор Цой. Ему было всего 28 лет. С момента выхода первого альбома он успел стать символом своего времени — человеком, чьи песни звучали на кухнях и стадионах, в магнитофонах и в головах миллионов. Сегодня его слова по-прежнему узнают с первых нот, а образы из песен кажутся написанными вчера.

Но за легендой был живой человек. Музыкальный журналист Александр Кушнир, много лет изучающий феномен "Кино", и американская певица Джоанна Стингрей, которая была знакома с Виктором Цоем лично, а после сняла про него фильм и издала книгу-альбом, рассказали ТАСС о том, каким был музыкант. Их слова создают двойной портрет артиста — юноши в черном, который одинаково умел заряжать тысячные залы своей музыкой и поддерживать на кухне близких друзей.

Как со старым другом

Джоанна вспоминает, что впервые увидела Цоя в марте 1985 года на Ленинградском рок-фестивале: "Концерт был потрясающим, я не могла поверить, что в России есть настоящий рок. После него была вечеринка в соседней квартире, где меня познакомили с Виктором. Он говорил немного по-английски, поэтому мы смогли обсудить концерт". По словам Джоанны, Виктор Цой был отличным, поддерживающим диалог человеком.

"Он сказал, что слышал, что я пою, спросил о моей музыке. А потом говорил о гитаре Fender Stratоcaster, которую я привезла Борису [Гребенщикову]* (* признан иноагентом в России) (лидер рок-группы "Аквариум", друг Джоанны — прим. ТАСС). Виктор сказал, что это самая крутая вещь, которую он когда-либо видел", — делится воспоминаниями Джоанна. С первых минут, признается она, все было просто и естественно: "С Виктором было так, словно мы знакомы много лет. Он не держал дистанцию, был открыт и внимателен. И это при том, что только что стоял на сцене перед огромным залом".

Первая слава

По словам Александра Кушнира, популярность группы "Кино" выросла внезапно: "Это было резко, как снег на голову. Неожиданно, непредсказуемо. Практически одновременно в кооперативных ларьках появились кассеты "Группы крови" и вышли три фильма с Цоем: "Асса", "Игла" и "Рок" — и все. С осени 1988 года у группы начались крупные концерты, и к этому моменту вся страна уже знала "Кино". Журналист рисует картину: зал, ослепительный свет, первые аккорды — и ощущение, что за несколько минут в судьбе музыкантов и зрителей меняется все.

Но уже на пике этого стремительного взлета последовал внезапный спад. "На год им запретили выступать в Москве, был официальный письменный документ об этом. Сейчас это назвали бы административным давлением на культуру", — говорит Кушнир. Это произошло 20 ноября 1988 года в Лужниках во время мемориального концерта памяти Александра Башлачева. Организаторы отключили электричество на выступлении группы "Кино", а толпа зрителей снесла стулья в партере. За это "Кино" на целый год запретили выступать в Москве. Для группы это стало "холодным душем" после триумфа. "Вчера тебе аплодировали тысячи зрителей, а завтра ты уже не имеешь права выйти на сцену, — отмечает Кушнир. — Такой неожиданный "расцвет упадка".

Александр Кушнир, автор "100 магнитоальбомов советского рока" и биографий Майка Науменко, Сергея Курехина и Ильи Кормильцева, сейчас заканчивает работу над созданием новой книги про историю группы "Кино" — "Кинооблучение". "Я придумал такое название, потому что оно очень четко характеризует энергетику и мифологию этой культовой группы", — рассказывает ТАСС Кушнир.

Масштаб, о котором не говорили

Кушнир подчеркивает, что Цой не создавал из себя легенду по заранее продуманному плану. "Он вышел на стадионы из клубной сцены, однако сумел вывести рок на новый уровень", — объясняет журналист. Ленинградские наставники Цоя — Майк Науменко и Борис Гребенщиков — ориентировались на Марка Болана, Лу Рида, Дэвида Боуи и Леонарда Коэна.

Но, по словам Кушнира, аналогов "Кино" нет: "Попробуйте найти точный аналог — у вас не получится, на этом разговор закончен. Цой создавал свой самобытный контекст, свой звук, свою интонацию. Он фактически убил классическую бардовскую традицию времен Булата Окуджавы, Александра Галича и Владимира Высоцкого, одной только песней "Алюминиевые огурцы" Цой сделал новую психоделическую революцию. Он самостоятельно создал целую субкультуру". Джоанна видела, как это происходило. "После "Ассы" популярность Виктора зашкаливала. Он стал героем для масс", — обращает внимание Джоанна.

Через тернии к звездам

В начале пути, говорит Кушнир, Цой был своим самым строгим судьей. Он ясно видел, что ранние песни, например из дебютного альбома "45", еще не соответствуют тому уровню, к которому он стремился. "Это был сырой, полубардовский вариант, но музыканты "Кино" мечтали о совсем другом звуке. Цой знал, что может звучать иначе", — говорит журналист.

Тогда приходилось работать в условиях, которые сегодня показались бы почти невозможными: подпольные студии, дефицит аппаратуры, сессии в крошечных комнатах, где микрофон мог стоять на табурете, а шум улицы попадал в запись. Музыканты учились на ходу, часто записываясь ночью, чтобы получить доступ к дефицитной технике. Некоторые альбомы так и остались "потерянными" — среди них остались замыслы, которые не удалось довести до конца или которые были пересобраны много лет спустя.

Поворотным моментом стала работа в квартирной студии звукорежиссера Алексея Вишни, куда команда пришла уже с более четким представлением о будущем звуке. Там они смогли позволить себе больше экспериментов с гитарными партиями, ритм-секцией и синтезаторами. Но даже в это время у Цоя оставались песни, которые он берег для себя.

"Разреши мне заглянуть в твои глаза" — одна из лучших песен, но он ее почти не пел. Слишком откровенная. Таких вещей у него было несколько, и особенно "Дерево" из альбома "45", треки из раннего репертуара его группы "Гарин и гиперболоиды", — говорит Кушнир. Эти работы Цой считал слишком личными, словно они существовали не для сцены, а для узкого круга близких — и в этом был весь он, человек, умевший отстаивать границы даже в мире, где от него ждали максимальной открытости.

Каким был в жизни

Джоанна подчеркивает, что образ замкнутого, серьезного Цоя, который закрепился в массовом восприятии, — неполный. "Виктор был абсолютной противоположностью. Он шутил, смеялся, был открыт. В нем была магия, которая притягивала людей, — вспоминает она. — Он умел так взглянуть или сказать пару слов, что все вокруг чувствовали себя частью чего-то особенного".

По словам Джоанны, в неформальной обстановке он легко сбрасывал с себя сценическую собранность. "На концертах был ярким, а в компании он оставался тем же спокойным и веселым другом. На вечеринках он всегда смотрел на меня через всю комнату, чтобы убедиться, что со мной все в порядке. Если видел, что кто-то меня смущает, подходил и буквально спасал", — рассказывает исполнительница.

Читайте также

"Как был андеграундом, так им и остался". Майку Науменко исполнилось бы 70

Именно этого, "живого" Виктора Цоя Джоанна старалась показать в своих работах. В 1996 году совместно с режиссером Александром Липницким она создала документальный фильм о Викторе Цое "Солнечные дни", а в 2022 году опубликовала книгу-альбом "Виктор Цой. Последний герой", посвященную памяти музыканта. "Многие поклонники знают его как замкнутого и серьезного. Но мне хотелось, чтобы они увидели и другую сторону — ту, где он смеется, шутит, играет, где он открыт и светел. Это был настоящий он, и мне казалось важным сохранить именно такого Виктора для тех, кто никогда не встречал его лично", — говорит она.

Феномен "Кино"

По мнению Кушнира, один из секретов актуальности группы "Кино" — в пронзительности текстов и простоте формы. "Можно взять гитару, спеть на кухне — и песня зазвучит почти у каждого. Недлинные песни, хуковая строчка, простые, но точные образы", — говорит он. Песни Цоя обладали теми самыми строками, которые цепляют с первой секунды и остаются в памяти на годы.

Он приводит примеры: "Белый снег, серый лед…", "Электричка везет меня туда, куда я не хочу…". Пара фраз — и слушатель уже видит картину целиком: серое утро, глухой стук колес, взгляд сквозь запотевшее стекло. "Творчество Цоя — это путь воина, но без пьедестала. Иногда утяжеленная гитара, иногда — модный танцевальный рок, иногда неожиданно звучат синтезаторы Курехина. Его язык понимают и 17-летние сегодня, хотя он был придуман больше 30 лет назад", — обращает внимание Кушнир.

Джоанна соглашается и добавляет, что в этом была уникальная способность Цоя цеплять музыкой людей. "Каждая его песня раскрывала что-то о нем. Он умел говорить о простом так, что это становилось важным, почти философским. Он мог взять деталь из повседневности — звезду, электричку, закат — и превратить это в символ, который каждый понимает по-своему. Именно поэтому его слова живут и продолжают рождать новые смыслы у тех, кто слышит их впервые", — отмечает она.

Сценический образ

Кушнир, когда вспоминает свой диалог с одним из близких приятелей Цоя, Сергеем Курехиным, говорит о том, что в жизни артист отличался от сценического образа. "Он появился в рок-клубе в начале 80-х, очень скромный, немного заискивающий юноша. Воспитанный, хороший", — цитирует Кушнир мнение Курехина. Эта врожденная сдержанность объясняет, почему он не исполнял самые личные песни. Для него существовала четкая граница между тем, что принадлежит сцене, и тем, что остается только для себя и самых близких.

Даже "Группа крови", ставшая одним из символов целой эпохи, по словам Кушнира, — не автобиография, а художественный образ. "Ни один из музыкантов "Кино" не служил в армии. Но песня стала притчей о выборе, о готовности принять вызов, каким бы он ни был. И она одинаково звучит в 1988-м и в 2025-м, потому что ее смысл выходит далеко за пределы конкретного времени", — объясняет журналист.

"Когда на сцену выходит музыкант корейского происхождения в военной форме с подбородком выдвинутым вперед и начинает исполнять песню "Группа крови", ни у кого не возникает мысли, что он не воевал, появляется ощущение, что он только что пришел с войны в Афганистане, что он четко понимает, о чем поет", — подмечает в беседе с ТАСС Кушнир.

Коллективное чудо

Кушнир называет "Кино" группой №1 в советской рок-музыке и подчеркивает: это был не только успех фронтмена, но и результат точного соединения личностей. "В группе каждый играл свою функцию. Убери Георгия Гурьянова (ударные) — все рухнет. Убери Юрия Каспаряна (гитара) или Игоря Тихомирова (бас) — тоже. Это была живая система, где все элементы зависели друг от друга. Даже в самых простых песнях ощущалась эта коллективная энергия — никто не был просто на подхвате", — отмечает Кушнир.

Эту атмосферу единства и свободы подтверждает и Джоанна. Она вспоминает, что в конце 80-х ленинградские рок-квартиры жили особым ритмом. "Мы называли это тусовками, — рассказывает она. — Никто не договаривался о чем-то конкретном, люди просто собирались, и всегда рождалось что-то классное. Атмосфера была настолько теплой, что каждый чувствовал себя частью большой семьи", — говорит она.

По ее словам, из этих спонтанных встреч иногда вырастали идеи песен, импровизационные джемы или целые совместные проекты. "Это был настоящий праздник любви — между музыкантами, друзьями, слушателями. И Виктор был в центре этой энергии: не как звезда, а как друг, который мог посмеяться, подыграть и поддержать", — рассказывает Джоанна.

"Дар небес для человечества"

Для Джоанны 15 августа — всегда день смешанных чувств. "Это печаль — я скучаю по другу. Не хватает смеха, его крепких медвежьих объятий, наших разговоров о планах на будущее. Иногда я ловлю себя на мысли, что хочу позвонить ему, рассказать что-то, а потом вспоминаю…" — признается она.

Но вместе с грустью приходит и другое чувство — благодарность за то, что он был. "Это день, когда я понимаю, каким невероятным он был, какой свет приносил людям. Он тронул сердца по всему миру и продолжает это делать даже спустя десятилетия. Он — дар небес для человечества. И, возможно, именно поэтому мы никогда не сможем сказать, что он ушел, — он просто перешел в другой формат присутствия, через музыку, слова, воспоминания", — подводит итог Джоанна.

Сейчас песни "Кино" продолжают звучать — на концертах, в радиоэфирах, в наушниках тех, кто услышал их впервые уже в новом веке. Это история не только о харизме фронтмена, но и о человеке, который одинаково уверенно держал в руках гитару на переполненном стадионе и чашку чая на кухне в кругу друзей. Юноше в черном, говорившем простыми словами о самом важном — так, что эти слова пережили свое время.

София Кудряшова