В 2019 году в здании ГЭС-2 - памятнике промышленной архитектуры начала ХХ века, откроется новое арт-пространство, спроектированное звездой мировой архитектуры Ренцо Пьяно. Российский арт-фонд "Виктория - искусство быть современным" (VAC), созданный по инициативе главы "Новатэка" Леонида Михельсона, приступает к реконструкции. Как наполнить промышленную архитектуру новым смыслом, оживить два гектара земли практически напротив Кремля и связать ГЭС-2 с историческим зданием Венецианского порта, в интервью ТАСС рассказала директор фонда Тереза Иароччи Мавика.
- В фонде VAC сразу решили, что проектированием займется Ренцо Пьяно, лауреат престижной Притцкеровской премии и автор Центра Помпиду?
- Мы понимали, что проект может ему понравиться, для этого были все необходимые составляющие, к тому же нам не нужен был архитектор, который спроектировал бы здание с нуля, так как оно и так уже есть. Требовалось просто разработать пространство для нашей деятельности и вернуть зданию ГЭС-2 ту красоту, которая изначально была в нем заложена.
Ренцо Пьяно родом из Генуи, города на море. Глядя на набережную перед ГЭС-2, первое, что он спросил: "Как используют реку, когда она замерзает?" - для него очень важна тема воды. В результате этот проект по-новому организует движение, связывает здание и реку посредством уже существующего на набережной балкона.
- Насколько я знаю, это очень непростой с технологической точки зрения проект?
- Да, здание будет абсолютно современным. К примеру, на крыше есть две трубы, которые видно отовсюду, - безжизненное свидетельство прошлой индустриализации. Но никто не хочет жить с "мертвыми свидетелями". Наша задача, задача культуры в более глобальном смысле - вдохнуть новую жизнь в отжившие вещи. Пьяно гениально придумал, что трубы станут двумя легкими, которые позволят зданию правильно дышать и при этом будут очищать воздух. То есть через них будет происходить забор воздуха из атмосферы, и после очищения он будет поступать внутрь. Еще пример. В первоначальном проекте у здания были огромные окна, стеклянная крыша. Мы их восстанавливаем, но уже с солнечными батареями. Так что вид останется прежним, мы даже башню с часами реконструируем, но за счет новых технологий все будет совершенно по-другому.
- Что сейчас происходит на ГЭС-2?
- Электростанция отключена. Мы приступаем к демонтажу машинного оборудования, восстановлению и реконструкции первоначальной структуры здания. Многие процессы, связанные с данным проектом, ведутся одновременно, чтобы обеспечить нам открытие в 2019 году.
- Что там появится после всех преобразований?
- Там будет выставочная, образовательная часть, большое публичное пространство. Нашлась фотография начала прошлого века, очень важная в истории развития электростанции, на которой ее центральное помещение абсолютно пустое, прозрачное и, благодаря стеклянной крыше и огромным окнам, полное света. Мы хотим вернуться к этому образу, чтобы началась новая жизнь. То есть наша первая задача - сделать здание пустым и вернуть в него свет. История ГЭС - это история российской индустриализации, и нам, безусловно, важно сохранить эту память, но придать ей другой статус. У нас даже есть идея сделать внутри пространства музей, который будет рассказывать историю этого места.
- А как будет задействовано пространство вокруг ГЭС-2?
- Мы открываем для города два гектара в самом центре, которые после завершения реконструкции станут общественным местом - культурной средой, окруженной природой. С запада здание ГЭС-2 будет полностью скрыто березовыми деревьями, для чего придется несколько поднять уровень земли. Будет специальное пространство для театральных постановок, перформансов и концертов, а летом на стене театра, со стороны рощи, будут показывать фильмы. Вообще, с архитектурной точки зрения прилегающая территория не была задумана как единое целое: мост живет сам по себе, Дом на набережной сам по себе, и "Стрелка" тоже. Нужно по мере возможности связать все воедино между собой и с городом.
- Будет ли в вашем новом пространстве постоянная экспозиция с произведениями из коллекции фонда VAC?
- Коллекция фонда - это живой организм, который будет существовать и развиваться в новом пространстве, но не в классическом понимании, а в виде мобильного комплекса идей и концепций, к которым можно обращаться при необходимости. А постоянная экспозиция в традиционном понимании - это что-то другое, ты взял и повесил навсегда или, по крайней мере, на очень долго. Нам это не интересно.
Мы провели эксперимент в лондонской Whitechapel Gallery, когда обращались к художникам с просьбой переосмыслить и показать там нашу коллекцию. Например, художник Майк Нельсон, работая с нашими произведениями, создал новый проект: он воссоздал интерьер студии скульптора, выкупил пол из настоящей мастерской, расставил на нем скульптуры из коллекции - от африканских масок до Бранкузи, Джакометти, Буржуа, а среди них - и нашего Анатолия Осмоловского. Так получилась инсталляция Нельсона, которую мы выкупили и планируем еще показать в Венеции. Конечно, мы могли бы выбрать шедевры и просто выставить их, и все бы сказали: "Уау!", но мы пошли по рискованному пути. И результат оправдал все ожидания.
- Получается, что в фонде не ищут простых путей?
- Мы их не ищем не потому, что хотим усложнять себе жизнь, а потому, что простые пути устарели, они пройдены, нужно искать новые языки и новые коды.
- Поэтому вы уходите в названии нового пространства от слова "музей" и постоянной экспозиции?
- Пожалуйста, не нужно закрывать музеи, им нужно всегда помогать! Но у нас другая задача, поэтому мы - не музей. И постоянная экспозиция - архаичный для нас элемент. Того, что мы хотим создать, нет не только в Москве, но и вообще нигде в мире. Мы не будем заниматься современным искусством, мы будем заниматься искусством, культурой и развитием современного мышления. Нам нужно расшифровать связи между настоящим и прошлым, объяснить, почему то, что делается сегодня, тесно связано с прошлым. Караваджо был современным художником и не нравился никому, и импрессионисты не нравились. Искусство находится всегда чуть впереди, а общество догоняет. То, что мы хотим делать, - создать машину, которая поможет его догнать. На ГЭС-2 мы хотим построить будущее.
- Помимо Москвы, у VAC есть еще одно пространство, которое также находится в стадии реставрации, - историческое здание администрации Венецианского порта. Они с Москвой будут дополнять друг друга или же у них совершенно разные концепции?
- Это некий симбиоз, как одна площадка. Фонд был задуман главным образом для экспорта российского искусства. Без скромности можно сказать, что восприятие русского искусства меняется, изменения чувствуются. В частности, художников, которых мы уже показали в Венеции, еще не имея собственного пространства, приглашают в международные проекты, им дают гранты. Это процесс, который, конечно, идет не быстро, но планомерно. У фонда не изменились ни цели, ни стратегия. Просто добавились возможности. Сейчас мы наконец можем расширить свою деятельность.
- Чем будет наполнено пространство в Венеции?
- Здание в Венеции очень большое, мы можем там показывать одновременно больше, чем одну выставку. Там можно делать большой выставочный проект и сопутствующую обширную образовательную программу. У нас будут резиденции, чтобы принять художников и кураторов со всего мира, а также мы сможем расширить нашу образовательную деятельность, развивать проект летней кураторской школы. Словом, это будет свободное поле для всех заинтересованных в развитии диалога. В искусстве, в отличие от политики, нет ни границ, ни визы. Там все одинаковы. И Венеция будет развиваться именно в этом направлении.
Беседовала Светлана Янкина.