Режиссер и продюсер Тимур Бекмамбетов казался неуловимым: интервью с ним не получалось сделать несколько месяцев. В феврале он был на Берлинском кинофестивале, где снятый им в Великобритании на английском языке фильм "Профайл" про вербовку в соцсетях, сделанный в придуманном режиссером формате screenlife (действие происходит исключительно на экране компьютера), получил приз зрительских симпатий.
В марте находился в Техасе: там проходила североамериканская премьера "Профайла", и лента также получила награду от зрителей. А когда Бекмамбетов вернулся в Москву, то сразу погрузился в съемки новых "Ёлок".
Однако корреспонденту ТАСС удалось все-таки поговорить с режиссером о новых фильмах и проектах, российском прокате "Профайла", главных тенденциях последних лет и разрушительной силе соцсетей.
— Я посмотрела в Москве "Профайл", очень понравился.
— Да, он как раз в том числе и про журналистов.
— Спасибо большое за картину. Пару недель назад на питчинге Фонда кино вы говорили, что адаптируете фильм для российского проката. Но, как я понимаю, сделать это будет непросто из-за обилия текста на экране. Как вы считаете, когда это может быть реализовано?
— Технология у нас налажена, мы же выпускали фильм "Убрать из друзей" в том же формате screenlife, он тоже был произведен на английском языке, а потом выходил в разных странах мира, в том числе и в России. Это занимает несколько месяцев. Но сложность в том, что фильм нельзя просто перевести или дублировать, как это обычно делается. Нельзя и выпустить с субтитрами.
Дело в том, что наш новый киноязык, который мы называем screenlife, особое внимание уделяет не только тому, что происходит на экране. Важно и то, как человек ведет себя, сидя перед экраном, как движется его мысль и вслед за ней курсор мыши. Это говорит о персонаже очень многое. Получается, что выпустить фильм на новой территории — это фактически сделать ремейк, найти не только слова, но и особенности характера героев в конкретной стране. Если говорить про Россию, то у нас люди по-другому мыслят, чем на Западе.
— Когда "Профайл" может выйти в России?
— Скоро выходит еще один фильм, также снятый в формате screenlife, — "Днюха" Романа Каримова. Есть и фильм "Поиск" (Search), он выходит в августе в Америке. Соответственно, в России он выйдет либо в августе, либо чуть позже, зависит от прокатчика Sony. И еще одна картина — продолжение фильма "Убрать из друзей", которое выйдет в сентябре-октябре.
Значит, "Профайл" выйдет или в конце этого года, или сразу после Нового года. Конечно, не хотелось бы затягивать, хотя к определенному времени или конкретным событиям в политике фильм не привязан. Нет такого, чтобы утром в газете — вечером в куплете.
— Что будете делать с международной террористической организаций ИГИЛ (запрещена в РФ — прим. ТАСС), про вербовку в которую и снят "Профайл"? Невозможно же в каждом кадре добавлять, что эта организация запрещена в России...
— Понимаем, что это очень деликатная тема, мы прошли юридическую экспертизу, нам сказали, что сделать, дабы не нарушать закон. Будем действовать в рамках этих рекомендаций. Удостоверение национального фильма уже получено.
— А спродюсированный вами Search, уже получивший приз на фестивале в Сандэнсе, — он про что?
— Это фильм-детектив, трогательная история отца, который сначала потерял жену, а потом пропадает дочь. И он использует ее компьютер, чтобы начать собственное расследование. Отец понимает, что потерял дочь уже давно, она жила своей жизнью. Это фильм о страхах, которые нам дает цифровой мир. Мы не защищены, не умеем общаться друг с другом.
— Чтобы закончить тему питчинга: вы представляли еще один свой будущий фильм, "Потерянный и возвращенный мир". Что это за картина?
— Фильм про великого ученого ХХ века Александра Лурию, основателя отечественной нейропсихологии. Эта наука бесконечно современна в нашу эпоху, когда мы все работаем с машинами. Нам нужно понимать, как устроен наш мозг, чтобы знать, как с этими машинами договариваться. Фильм основан на книге самого Лурии, которая, в свою очередь, основана на дневниках, которые писал его пациент, человек, у которого после ранения была потеряна чуть ли не треть головного мозга.
Он лейтенант советской армии, молодой парень, мечтающий быть ученым. И он не может говорить, не помнит, что было минуту назад, не знает, где право и где лево. Однако у него осталась та часть мозга, которая отвечает за личность и за целеполагание. Лурия взялся его восстановить.
— Режиссером фильма вы сами будете?
— Да. Я уже много лет занимаюсь этой историей. Мы получили права от наследников Александра Романовича и можем снимать фильм. В кинематографе возникло целое направление, рассказывающее об играх разума. И все началось именно с Александра Лурии, который написал свою маленькую книжку. Уверен, что подвиги бывают не только на полях сражений, не только на футбольном поле, но и подвиги интеллектуальные.
— Мне это чем-то напоминает "Цветы для Элджернона"...
— Да. Или фильм "Игры разума". Это все не просто фантастика, а именно истории, основанные на научных работах, описанных в виде беллетристики. Уверен, что зрителям будет интересно оказаться внутри разрушенного человека, который потерял коммуникацию с миром и пытается ее заново сложить. Получится или нет, будет известно в конце картины.
— Когда может быть закончен фильм?
— Сниматься он будет осенью-зимой, думаю, к весне закончим.
— Вы сказали такую фразу: "потеря коммуникации с миром". Если перейти от частного к общему: в последнее время Россия действительно теряет эту коммуникацию. Дипломатов высылают, работа зарубежных организацией прекращается... "Профайл" снимался в Великобритании и на Кипре, вы очень много работаете на Западе...
— Я родился в Казахстане, так что Москва для меня — это тоже Запад (смеется).
— Но давайте все-таки о западном Западе. Как вы считаете, отношения с зарубежными странами в культурном плане не прервутся?
— Все будет хорошо.
— Нет сейчас срывов контрактов или ситуаций, когда вам говорят: "Все, мы больше не работаем, прощайте навсегда, вы же из России"?
— К счастью, пока такого нет. У каждого государства есть свои цели, свои методы, каждое государство занимается пропагандой своих интересов. Все распространяется сверху вниз, пока до низа особо ничего не дошло. Возможно, на уровне бизнеса это тоже есть, но я не ощущаю. В мире очень хорошо относятся к русским, пока никаких последствий на массовое сознание политические истории не оказывают.
— В связи с прокатом фильма "Время первых", где вы были продюсером, впервые была озвучена идея, что государство будет жестко отстаивать приоритет в прокате русских фильмов. Как вы относитесь к этому?
— Нормально отношусь, с пониманием. Цель ясна. Главное, когда молишься, лоб не разбить. Как кратковременная мера это работает. Так делала Южная Корея, Китай. Просто для того, чтобы сбалансировать рынок. Но существует опасность, связанная с тем, что если не будут появляться хорошие российские фильмы, кинотеатры просто закроют. Сейчас такой проблемы нет. Пока эта политика никак не сказалась на рынке.
— Насколько я знаю, уже готово семь фильмов в формате screenlife. Как этот формат придумали?
— В 2013 году разговаривал со своей коллегой по скайпу, она нажала на кнопку share screen ("демонстрация экрана"), чтобы я мог увидеть ее экран, на котором был постер "Ёлок". И потом забыла выключить кнопку, я на протяжении нескольких минут был свидетелем ее поступков, ее реакций, ее выбора. Она звонила кому-то, писала. Грубо говоря, я оказался внутри человека. И понял: экран компьютера — это и есть рентген души. И решил, что это и есть самое интересное для сегодняшних кинематографистов. Если мы хотим рассказывать про современного человека, нам нужно заглянуть в его телефон или компьютер. Камеры тут не нужны.
Сейчас мы ищем новые истории, проводим конкурс на своем сайте. Есть уже около пятидесяти авторов, которые готовы рассказывать свои истории.
— А в какой-то чуть иной области нет планов использовать screenlife?
— Сейчас мы делаем образовательный проект с Михаилом Зыгарем и Кареном Шаиняном. Называется 1968.digital. Он будет выходить на трех языках: русском, английском, французском, в "Амедиатеке" и "ВКонтакте". Это обзор событий 1968 года. Мы рассказываем современным языком — находимся на экране телефона, на который приходят sms, открываются какие-то страницы сайтов, картинки из Instagram. Но все события, все, что там видишь, все тексты — это 1968 год.
— Почему именно 1968-й?
— Этот год был очень интересный, много событий происходило. Да и 50 лет прошло, это хороший повод, юбилей. Будут 5–10-минутные выпуски, обзоры недели, то, что происходило тогда. Образовательных проектов у нас много. Также занимаемся проектами, связанными с использованием технологий фандрейзинга для благотворительных фондов, которые помогают рассказывать про них. У фондов есть свои сайты, мы просто будем водить по сайтам и рассказывать. Много разных применений.
— Когда ты сам сидишь в Facebook, кажется, что там весь мир сидит. Но если отойти на пару метров от собственного круга общения, получается, что это далеко не так.
— Конечно, нет. В Facebook сидит, по-моему, 10%, остальные — во "ВКонтакте". Таких, кто не сидит нигде, почти нет. Точнее, есть, но процент людей без соцсетей катастрофически уменьшается каждый день.
— Но вы не боитесь, что ваши фильмы в формате screenlife люди, не пользующиеся соцсетями, просто не поймут? Это не сузит аудиторию?
— У нас уже вышло четыре фильма. Первый, "Убрать из друзей", собрал в прокате около $67 млн, а потратили мы меньше одного миллиона. Это все благодаря нашим партнерам Universal, которые смогли хорошо его прокатать. И он получил приз People Choose Award 2016 года. Это премия MTV, опрос всей американской молодежи.
Фильм Search, про который я вам рассказал, получил приз зрительских симпатий в Сандэнсе, это крупный американский фестиваль кино. "Профайл" получил две награды в Берлине и еще в Остине, на одном из самых крупных фестивалей молодежного кино. То есть, другими словами, очевидно, что зрителям очень интересен этот мир, потому что они в нем живут. Конечно, я знаю многих людей, очень талантливых, например Женю Миронова, которые себя берегут.
Конечно же, разрушительная сила социальных сетей для сознания велика. Но если мы, кинематографисты, занимаемся судьбами людей, характерами, душами, нам надо изучать и рассказывать о том, как они ведут себя на экране. Без этого раскрыть современного человека просто невозможно.
— Вам не кажется, что тут есть момент подглядывания?
— Конечно. А вам не кажется, что кинематограф вообще занимается подглядыванием? Документальное кино — это одно сплошное подглядывание. Нет, конечно, подглядывание — это отклонение, вуайеризм, но кино все равно удовлетворяет один человеческий порок, желание подсматривать за другими, чужой опыт перенять, стать мысленно бандитом, смотреть на героя и переживать вместе с ним его жизнь. Для обывателя это возможность, не переступая границу дозволенного, расслабиться, совершить кучу всего, но за это не отвечать.
— Понятно, что "Убрать из друзей" — это фильм ужасов. Мои коллеги говорят, что, когда смотрели "Профайл" в Берлине, тоже тряслись от ужаса. Мы уже поняли, что вам нравится пугать зрителей. А комедии в формате screenlife не будет?
— Почему? Будет. "Днюха", которую Роман Каримов снял. Про молодого парня, который пошел на день рождения. Он утром проснулся и не помнил, что с ним было, начал в интернете выяснять, что же вчера происходило. Весь фильм он пытается в Сети собрать, уничтожить улики, понять, что на самом деле произошло. Это как "Мальчишник в Вегасе", только вместо Лас-Вегаса там интернет. Очень хороший смешной фильм.
Еще мы сейчас в Америке экранизировали комедию Liked. По мотивам Сирано де Бержерака сделана современная комедия про молодого человека, который помогает своему другу познакомиться с девушкой в интернете и влюбляется в нее, естественно. Так что комедии, трагедии, научная фантастика, все жанры, которые существуют в традиционном кино, они все могут быть.
Моя миссия — рассказывать и предлагать молодым талантливым людям подключаться и снимать такого рода фильмы. Мы поддерживаем, учим, помогаем произвести, дистрибьютировать такого рода контент.
— Кстати, а вы как-то запатентовали этот формат? Могу я сейчас, условно, побежать и начать втайне от вас снимать фильмы в формате screenlife?
— Насильно мил не будешь (смеется). Я большой приверженец свободы выбора для каждого человека, поэтому никого не буду держать и заставлять со мной работать тоже. Просто есть какой-то опыт, и мы готовы помогать. А так каждый может сделать все, что угодно. Нет, в суд на вас я не подам, я вам даже позвоню и поблагодарю, что вы это сделали.
Просто вопрос в том, что мы придумали некий язык, который хотим распространять. Хотим, чтобы все больше и больше людей производили такие фильмы. А где они показываются — на YouTube, где-то еще, — неважно. Никакого денежного отчисления нет, это невозможно. Два патента мы получили, но на технологии, инструментарии, которые помогают делать проекты, рекордеры, которые мы изобрели
Но сам язык нереально патентовать. Это будет нечестно. Как можно запатентовать язык? Мы же не можем людям запретить, это неправильно. Деньгами не все измеряется. Это вопрос гордости. Если мы были первые, кто это сделал, соответственно, чем больше людей подключится, тем больше чести нам. А деньги — это другая история, другая ценность, не менее важная, но другая.
— Если говорить о подглядывании: что мы увидим, посмотрев на экран телефона или ноутбука Тимура Бекмамбетова? Какой вы? Чего там больше — ужаса, комедии?
— Признаюсь, это очень страшно, когда кто-то смотрит в твой телефон, ноутбук. Но у меня в телефонах, в компьютерах, наверное, не комедия и не трагедия. Там хаос. Неорганизованность. Наверное, так же, как в природе, — абсурдность, нелогичность.
Наш мозг так устроен. Там хранится огромное количество информации. Но чтобы достать информацию оттуда, нужно упражняться. Дорожки нужно протаптывать к знаниям, к информации. Как только ты эту информацию какое-то время не достаешь, дорожка зарастает, ты уже туда никогда дорогу не найдешь. Если только вдруг не случится что-то эмоционально сильное, что заставит тебя вдруг вспомнить. Это вопрос выбора, количество дорожек связано с количеством переживаний жизненных, которые мы можем себе позволить. Переживания, которые образуют эти самые нейросвязи между информацией и нами.
— Вы писали в Facebook по поводу ремейка "Горько", который только что вышел в Мексике. Насколько все успешно?
— Сейчас он номер один в прокате среди мексиканских фильмов. Там вышел еще Спилберга фильм, он собрал больше. Надеюсь, будет долго жить и станет событием. Они хотят снимать продолжение, "Горько-2", как и у нас было. Я получил e-mail от продюсера, который занимается этим проектом в Америке, она прислала список других стран, которые тоже хотят срочно делать ремейки. Написала, что это Бразилия, Южная Корея, так что думаю, что ремейки "Горько" станут скоро международными хитами.
Также в Китае делается ремейк фильма "Он — дракон".
Мы пытались "Ёлки" сделать международные, пока не очень получилось, но, думаю, все в итоге получится. Мы не продаем идею, мы участвуем в проектах. Конечно, и в "Горько" в Мексике тоже. Мы находим партнеров, с ними вместе делаем. В мексиканском "Горько" мы сопродюсеры.
— А что с международными "Ёлками" не срослось?
— С "Ёлками" просто сил пока не хватает. Наш screenlife отвлек внимание, и на "Ёлки" просто не хватило сил. Есть партнеры, все найдены в разных странах, в каждой стране будет сниматься один эпизод, из них получится один новогодний фильм. Будет все, обязательно.
— Тоже с Ургантом и Светлаковым?
— В международных "Ёлках"? Не знаю. Наверное, да. Теперь еще Нагиев у нас появился. Пока новые "Ёлки" еще снимаются.
— Когда "Ёлки" планируется закончить?
— 27 декабря выйдут. Съемки не завершились, еще идут.
— Это будут какие по счету? Я помню, вы пытались как-то играть с названиями.
— Да, были "Ёлки новые", а это будут, не знаю, "Очень новые"? Мы еще не придумали название, честно говоря. Когда фильм закончим, тогда и название появится.
У нас много новых режиссеров. Актеры тоже — часть новых, часть старых. Изначально это был новаторский фильм, потому что никто не верил, что люди будут смотреть альманах. Потом было ощущение, что всем поднадоело...
Сейчас новая команда сценаристов во главе с Жорой Крыжовниковым. Самое главное, что сама идея очень сильная, которая не может, как мне кажется, умереть. Это рассказ про огромную страну в одном фильме. Прообраз — советский сериал "Противостояние", очень хороший. Он не имел отношения к Новому году, там про преступника. Но была идея, что события разворачиваются на территории всей огромной страны.
— Именно вы сделали один из немногих удачных ремейков советского фильма — я говорю про "Иронию судьбы. Продолжение". Нет ли идеи сделать еще что-нибудь подобное?
— Ремейк — это просто признание в любви предыдущему фильму. Сейчас есть желание смотреть старые советские фильмы, а делать ремейки — не очень вдохновляющая идея.
Мы сейчас делали ремейк "Ромео и Джульетты" в формате screenlife, это известная всем история, просто она сегодня по-другому звучит. Смысл ремейка в том, что истории вечные, а меняется время, и их хочется рассказывать для новой аудитории
— Сейчас совсем ничего не слышно по поводу новых "Дозоров". Был "Ночной дозор", "Дневной дозор", на этом все? Планировался же "Сумеречный дозор"...
— В "Дневном дозоре" история, в принципе, уже законченная. Хотели делать американский "Дозор", пока это не реализовано.
Скажем так: если и будет третий фильм, то это получится совсем новая история. Но пока мы ничего в этом направлении не планируем. Все занялись другими делами. Может быть, случится так, что все звезды сойдутся и все снова вернутся к этому проекту, но пока нет. Посмотрим еще, как примут фильм "Черновик", тоже по роману Сергея Лукьяненко, совсем скоро выходит.
— Вы снимали в 1998 году телефильм по заказу телеканала РТР "Наши 90-е". А если бы сейчас вас попросили снять фильм "Наши 2000-е" или "Наши 2010-е" — про что была бы картина? Если назвать три основные тенденции последних лет, что это, на ваш взгляд?
Очень много произошло изменений. Напряжение возрастает. В отношениях людей, в отношениях государств. Нетерпение тоже возрастает. Мир был в 1990-е более расслабленным
Но самое главное, что появились социальные сети. Мир стал маленьким. Может быть, с этим и связано возросшее напряжение. Мир стал одной большой деревней. В этом есть и минусы, и плюсы.
Беседовала Наталья Баринова