Накануне очередных выборов президента страны ТАСС запускает спецпроект, посвященный новейшей истории России. С чем наша страна подходила к миллениуму и какие изменения в ее политике и экономике произошли с тех пор, как Владимир Путин впервые возглавил государство.
90-е годы: падение производства, гиперинфляция, безработица. Недостаток денег не только объединял все эти неурядицы, но и распространялся шире. Упразднение государственного регулирования цен привело к быстрому удорожанию товаров. В дефиците в 1992 году оказались… сами банкноты, ставшие нарасхват. Купюры вызвались печатать в регионах. Парад самостоятельных денежных знаков и аналогов с охватом хождения от отдельного предприятия до целого субъекта Федерации продолжался до наступления 2000-х. Франки, катановки, школинки, курловки, васильки, соппы, слипы, кыргайчики — и уникальные дензнаки с надписями на итальянском языке, отпечатанные в Волгограде. Сегодня их собирают коллекционеры, но все могло обернуться и совершенно иначе.
Платеж не прошел
Кризис неплатежей, сделавший возможным само появление местных денег, вытекал из попыток справиться с другой проблемой, набившей оскомину к началу 90-х: нехваткой потребительских товаров в розничной торговле. Правительство реформаторов во главе с Егором Гайдаром исходило из угрозы полного паралича снабжения в случае, если товары не перестанут продавать по заниженной стоимости. 2 января 1992 года с госвмешательством в работу рынка было покончено. За 12 месяцев после этого ценники выросли на 2500%, а ВВП резко сократился. Причину осознали с запозданием: скачок цен сказался на производственных цепочках, парализовав часть поставок от завода к заводу, за которые оказывалось нечем платить.
В команде президента Ельцина не ожидали такого результата. "Это явление не было предсказано нигде, — вспоминал впоследствии Анатолий Чубайс. — Я не помню ни одного нашего серьезного разговора. Во всех обсуждениях, а мы вырабатывали концепцию реформ десять лет под руководством Гайдара, я не помню обсуждения темы неплатежей". Правительство рассчитывало на саморегуляцию рынка, но в критических условиях 90-х она не сработала. К 1996 году проблема неплатежей не только не разрешилась: по сведениям Чубайса, "вне денежных измерителей" оказались 40–45% экономики России.
В поисках выхода премьер Егор Гайдар обратился к наследию экономиста Фридриха фон Хайека, выпустившего монографию "Частные деньги". В ней со ссылками на опыт США и Гонконга отстаивались преимущества монетарных систем, отдельных от государственного аппарата. Идея стала приобретать конкретные очертания после того, как встречи у премьера добились екатеринбургские предприниматели, предложившие наладить выпуск собственных денег с целью придать импульс промышленности и оплатить соцрасходы. Гайдар с радостью согласился.
Уральская увертюра
Прибывшая из Москвы в Екатеринбург бумага за подписью Гайдара позволила ускорить процесс, который набирал обороты и без нее. Еще в 1991 году товарищество "Уральский рынок" подготовило к выпуску партию "товарно-расчетных чеков", оформленных как купюры независимого государства и названных "уральскими франками". Предполагалось, что при недостатке рублей новые деньги устремятся в вакуум и быстро завоюют себе место в качестве расчетного средства. В таком случае статус товарищества резко повышался бы до уровня местного центрального банка, регулирующего выпуск, обмен и продажу дензнаков. Оставался вопрос обеспечения. "Уральский рынок" предлагал в качестве гарантии все нажитое фирмой имущество.
Интерес к новинке очень скоро проявили власти Свердловской области. Глава региона Эдуард Россель назвал уральский франк прекрасным способом "снизить давление безденежья", к тому же поддержанным с самого верха. Злые языки же шептались о другом. В 1992–1993 годах обсуждалось преобразование области в Уральскую республику в составе России, и якобы в ожидании этого перехода Россель сначала поощрял проект франков, а затем придержал их денежную массу от введения в оборот. Для решительного шага все уже было готово: купюры отпечатали в Перми, перевезли в Екатеринбург и поместили на хранение в банк, откуда часть тиража… загадочно исчезла. Но помешали не только совершенно непрогнозируемые обстоятельства. В 1993-м изменились законы России, и хождение местных денег официально попало под запрет.
Как ни удивительно, это не означало краха уральских франков. Судьба суррогатных денег целиком определялась кризисом неплатежей, а те продолжались. В 1994 году президент Ельцин перечислил ущерб от них: рост цен, остановка производства, нагнетание социального напряжения, но спустя четыре года признал, что выход из положения найти не смог. "Во всех посланиях президента Федеральному собранию ставилась задача сокращения взаимных неплатежей предприятий. Разрабатывались объемные планы ее реализации. Результат получился противоположным этим планам. Неплатежи предприятий продолжают расти, по темпам опережая инфляцию. За год не выдвинуто никаких инициатив, не принято ни одного масштабного решения", — заявил Ельцин в 1998 году.
На этом фоне в 1996 году франки пообещали ввести снова, а в 1997-м часть тиража использовали в качестве частной валюты на металлургическом предприятии в Серове Свердловской области. Там они продержались до 2000 года, войдя в местный фольклор под именем "ибаков". Планируя, вероятно, широкое хождение на "Большом Урале", создатели частной валюты изобразили на ней тюменского хана из династии Шибанидов, носившего это неблагозвучное имя, — и с ним остались в местной истории.
Приключения порченой бумаги
Пока власти в Екатеринбурге не знали, как поступить с огромным тиражом уральских франков, администрации десятков предприятий в России, не слишком колеблясь, вводили частные деньги у себя в оборот. Давление неплатежей содействовало изоляции местных хозяйств, в некоторых случаях буквально задыхавшихся без денежной массы. Под гарантии своей собственности или в порядке взаимозачета заводы и фабрики приобретали продукты первой необходимости, которые распределяли кто по талонам, а кто и по товарным чекам, вводившимся на постоянной основе. Так в России появились тагильские слипы, благовещенские соппы, кыргайчики из Кемерова, йошкар-олинские васильки и курловки. Чтобы отоварить их (обычно в местной столовой), сотрудники, которым не выплачивали зарплату, месяцами возили своих домочадцев на работу "пообедать".
В отличие от екатеринбургского тиража, заводские и фабричные деньги отличал не пафос, а находчивость. В Миассе Челябинской области денежные номиналы выпустили в форме жетонов, но с надписями 200, 1000 и 5000 рублей. В Иркутске использовали плотный картон, а в Слободском дошкольном педучилище — настоящую бумагу, но испорченную надписью на обратной стороне "Городская свалка. Бытовой мусор". На йошкар-олинской ТЭЦ-1 выпустили деньги с изображением зажаренной курицы и официанта — чтобы указать на их назначение быть потраченными в столовой. Иначе поступила администрация совместного с Италией предприятия "Италсовмонт" в Волгограде, выпустившего тираж купюр на итальянском языке. Там же отправили в ограниченный оборот купюры с изображениями Петра Великого и Ивана III.
Пока кризис неплатежей продолжался, у части предпринимателей крепла уверенность, что местные деньги — это не временная мера, а будущее России. В них находили выгоду. Олигарх 90-х Каха Бендукидзе исходил из того, что, работая с частными деньгами, можно забыть про соцотчисления. "Скоро [новые местные деньги] вытеснят [старые] деньги, с которых нужно платить налоги", — объяснял он без обиняков. Это было цинично, но закономерно, ведь обменять курловки или васильки (в которых совершались финансовые операции) на рубль или доллар не получилось бы ни в одном банке России. А это значило, с предпринимателя и взятки были гладки.
Хакасский эксперимент
После президентских выборов 1996 года запрос на частные деньги в России пережил последний, но запоминающийся виток. Столкнувшись с кризисом неплатежей, правительство Хакасии в Сибири не нашло лучшего выхода, кроме как выпустить собственные деньги. Их отпечатали единственным номиналом — в 5000 рублей, украсив портретом исследователя тюрок Николая Катанова. На местные власти возлагалась обязанность выплачивать пенсии. При недостатке помощи из центра перечислять их решено было в катановках.
Это не означало, что старикам не оставили выбора. В сберегательной кассе каждый принимал решение за себя, забирать пенсию хакасскими рублями или ждать российских. Выбрав первые, пенсионер мог отоварить их в торговых точках по всей республике, список которых вывешивался в почтамтах. При предъявлении не требовали паспорт. Но слава стариковских денег закрепилась за купюрами из-за сопровождавшей их бюрократической инструкции — "обязательные к приему в предприятиях, обслуживающих получателей пенсии". Обеспечение денег гарантиями взяло на себя местное правительство, добившееся (без малейшего желания это сделать) финансовой полунезависимости от России.
История катановок продлилась в Хакасии два года — до дефолта 1998-го, приведшего к власти правительство Евгения Примакова. Оно в очередной раз запретило частные валюты в России, и на этот раз смогло настоять на своем. Впрочем, поначалу катановки не упразднили, а только спрятали. Официальное решение о запрете кабинет министров Хакасии принял только в 2007 году. В федерации профсоюзов региона предложили сжечь весь тираж перед зданием местного правительства. Кризис неплатежей к этому времени уже оставался в прошлом. Последний раз в послании президента Федеральному собранию как насущную проблему России его упомянули в 2000 году.
В статье "Россия на рубеже тысячелетий", опубликованной 30 декабря 1999 года, Владимир Путин предложил сосредоточиться на «ликвидации неплатежей, устранении бартера и других квазиденежных форм расчетов». Рост доходов бюджета начиная с 2000 года дал возможность исправить перекосы. Государство как основной покупатель продукции стало своевременно расплачиваться за нее, а приток финансов в экономику в целом позволил найти выход и тем, у кого не хватало средств - через расширение банковского кредита, а также возможностей перекредитования. Экономика стала наполняться деньгами не только в теоретическом, но и буквальном выражении – время «катановок» и «васильков» навсегда ушло в прошлое.
Другие материалы, выпущенные в рамках спецпроекта, можно найти здесь.
Игорь Гашков