Петр Первый был не первый. Почему появление кофе в Российской империи окутано тайной

"Пойло из Индии"

Считается, что свойства кофе первыми обнаружили эфиопы. Доказательств этому в истории кофе, тем более столь ранней, не сохранилось, поэтому все строится на предположениях и легендах. Существует устойчивое убеждение, что растение африканское и именно эфиопы в 850 году нашей эры поняли, что кофе может бодрить. Якобы, в древние времена некий эфиопский пастух заметил, как приободряются животные, поев ягоды кофейного дерева.

Но к современным техникам изготовления напитка, конечно, пришли не сразу, на это потребовались сотни лет. Сначала ели ягоды, потом стали настаивать сырую мякоть и только в XII веке пришли к кофейным зернам — пока сырым.

Наконец спустя еще век рецептура изготовления кофе стала напоминать современную: зерна сушили, обжаривали, измельчали, заливали водой, кипятили и настаивали.

Еще долгих четыре века прошло, пока слава о напитке докатилась до нашей страны. На Руси кофе, как следует из Выпуска 3 Сборника материалов по истории медицины, опубликованного в 1884 году, впервые упоминается в записях, датированных 20 января (по старому стилю) 1665 года.

Английский врач Сэмюэл Коллинз (в написании XVII века Самойло Каллинсъ) лечил тучного самодержца Алексея Михайловича от одышки, вздутия живота, "тоски", ослабления зрения, отеков, головных болей, сонливости и потливости.

Среди многих прочих рекомендаций царю по снижению веса врач и упомянул кофе (орфография первоисточника полностью сохранена, предлагаю отнестись с пониманием к тому, что современники считали слог Коллинза "слишком небрежным" и переводчику, очевидно, сложно было его переводить): "Изряднее ко отончению приспособляет вареное кафе, Персянем и Турком знаемое и обычайное после обеда, вареное чаге (предположительно чагой тогда называли зерна, в частности кофейные — прим. ТАСС) листу ханскому, но свежа есть изрядное лекарство против надмений (метеоризма — прим. ТАСС), насморков и главоболений".

Прописанное Коллинзом лечение, видимо, подействовало, потому что поданное через несколько лет прошение об отставке царь удовлетворил не сразу, а когда отпустил, очень щедро отблагодарил своего лекаря.

Приближенные к царю и привилегированные особы, которым приходилось пробовать напиток, были не в восторге: необычно, горько и безумно дорого. Поэт Антиох Кантемир называл его пойлом, "что шлет Индия иль везут с Китая". Тем не менее он же с глубоким знанием предмета отмечал: "Лучший кофе приходит из Аравии, но и во всех Индиях тот овощ обилен. Всем уж у нас известно, что тот овощ, сжарив, смолов мелко и сваря в воде, вместо завтрака служит, и прихотливым — в забаву после обеда".

Однако, несмотря на такую неоднозначность восприятия, кофе уверенно открывал свою яркую страницу в гастрономической истории нашей страны.

"Угощать на мой счет чашкою кофе"

Наряду с Персией и Турцией на симпатии к кофе повлияла и Европа. Весной 1697 года будущий император Петр Алексеевич с послами Лефортом, Головиным, Возницыным и солидной свитой отправились искать государству союзников в войне с турецкой Османской империей, попутно перенимая знания и опыт в совершенно разных сферах жизни, так как Петра необыкновенно интересовало все на свете. Важнейшее в истории страны путешествие оказало не только геополитическое влияние, но принесло другие нововведения.

Вернувшись из Великого посольства летом 1698 года, Петр, в частности, привез пристрастие к кофе, который впервые попробовал в гостях у бургомистра Амстердама, а по совместительству картографа и предпринимателя Николааса Витсена. В те годы Голландия владела кофейными плантациями в своих колониях на Яве, Суматре и Цейлоне (ныне Шри-Ланка), так что впоследствии (весь XVIII век) кофе в Россию продавала именно Голландия.

С тех пор Петр, посещая своих приближенных, требовал угостить его чашкой горячего кофе, и тогда частенько случался конфуз — организованной торговли кофе в Государстве Российском на тот момент не было и в помине.

Самому будущему императору кофе преподносили как богатый дар. Например, воевода, а впоследствии губернатор Таганрога, основанного Петром I за несколько лет до Петербурга и ставшего первой военно-морской базой и первым морским портом России, Иван Толстой отправлял царю с курьером "полпуда кофе". В конце XVIII века традиция сохранилась: в 1791 году турки в качестве дипломатического подарка русской делегации преподнесли уже 37 пудов кофе и драгоценности.

Но вернемся к первому императору. Всю его деятельность по популяризации этого напитка сейчас бы назвали грамотно выстроенной пиар-кампанией.

Открывая Библиотеку (ту самую, которая "…начала собиратися по всевысочайшему указу государя императора Петра Великого с 1714 года...") и Кунсткамеру в новой столице — Петербурге, — он приказал не только пускать посетителей бесплатно, "но и если кто приедет с компаниею смотреть редкости, то угощать их на мой счет чашкою кофе, рюмкою вина или водки, либо чем-нибудь иным, в самых этих комнатах". На это предусматривались отдельные ассигнования.

Трактиры, в которых обязательно подавали кофе, стали появляться в Петербурге в последний год правления императора.

Чашка кофе или две курицы

В жизнь последующих императоров напиток вошел еще более крепко и прочно. Считается, что по указу Анны Иоанновны, очень любившей кофе, в 1740 году в Петербурге открыли первый кофейный дом. Однако документ об этом в Полном собрании законов Российской империи, хранящемся в Президентской библиотеке им. Б. Ельцина,  мне найти не удалось.

Тем не менее кофейни стали открываться одна за одной, не без доброй воли правителей. Екатерина Великая, например, могла только за утро выпить несколько чашек кофе и варила его очень крепким.

В XVIII веке кофе перестал быть привилегией исключительно знати, но все равно оставался очень дорогим. Чашка кофе в питейных заведениях стоила 2 копейки — на эту сумму в 1710 году можно было приобрести двух живых куриц.

Кофейнями тогда владели германцы, бельгийцы, англичане и голландцы, кофе варили в медных или жестяных кофейниках, пили либо в чистом виде, либо добавляли мед, шоколад или сахар, часто еще взбивали сливки.

С 1762 года слово "кофе" закрепилось в словарях, несмотря на то, что в обиходе его иногда называли не "кофе", а "кофий" или "кофей", что свидетельствует о том, что определиться с родом этого существительного не могли уже тогда. Споры об этом не утихают и поныне, однако наиболее употребительным считается мужской род.

К концу XIX века напиток могли позволить себе в малых городах и деревнях, о чем косвенно свидетельствует тот факт, что слова "кофей" и особенно "кофий" перестали быть литературной нормой и воспринимались как вульгарные, свойственные представителям низших сословий.

Расширяем границы

С вхождением в состав России Приазовья, Крыма и Кавказа донские и кубанские казаки-пограничники среди военных трофеев находили мешки с кофейными зернами и джезвы, которые русские стали называть турками.

В тех местах в рецептуру привнесли каймак (густые жирные сливки), кардамон и черный перец. Уральские казаки "басурманское пойло" не признали и считали, что "чай проклят на трех соборах, а кофе на семи".

Широко по империи кофе разошелся только в XIX столетии — появились даже специальные, состоящие из двух секций самовары-кофейники (наверху находилась отдельная емкость для кофе). Если на кофе денег не было, варили поджаренную ячменную муку, измельченные в порошок желуди, свеклу и прочие неожиданные ингредиенты.

В начале XX века кофе все еще считался привилегированным напитком (когда правительство в годы Первой мировой ввело повышенные пошлины на роскошь, в перечень вошел и кофе). В годы Гражданской войны стало не до кофе, и вновь он вернулся в страну только в период НЭПа, но был довольно дорогим — 11 рублей за килограмм зерен (на 1 рубль в 1920 году можно было купить 2 кг картофеля). Во время Великой Отечественной войны и последующие годы напиток снова стал дефицитом. В позднем СССР кофе был дорогим (около 4 рублей за 250 г), но был широко распространен, например, "Кофейный напиток Летний", который включал в состав 20% натурального кофе и 80% ячменя. 100-граммовая банка в 1980-е годы стоила 2 рубля (на эту сумму тогда можно было купить чуть меньше килограмма докторской колбасы).

Зато сейчас ассортимент этого напитка поражает даже самое смелое воображение, и когда мимо нас на улице идет человек со стаканчиком, то уже невозможно угадать, что внутри: банальные капучино и эспрессо или флэт, раф, гильермо, а возможно, даже буллетпруф.

Юлия Острогожская