У Евгения Сергеевича необычная и редкая профессия — космонавт морских глубин. Он совершил свыше 400 погружений на глубоководных обитаемых аппаратах, провел под водой около 4400 часов.
Черняев исследовал тайны морей и океанов, участвовал во множестве научных экспедиций — в районах Атлантического и Тихого океанов. Он погружался на глубину до 6 км и совершил самый длительный спуск — около суток — возле Бермудских островов на глубину свыше 1200 м. Исследовал дно самого глубокого озера на планете — Байкала — на подводных аппаратах "Мир". Было погружение на глубину 4302 м на дно Северного Ледовитого океана — впервые в мировой истории. А еще — работа с одним из самых успешных режиссеров в истории кино Джеймсом Кэмероном в середине 1990-х годов, во время съемок художественного фильма "Титаник", в Атлантике.
Сокровища Байкала
"Вода — моя стихия, я всегда был готов с любого моста прыгнуть, поэтому я в эту профессию и пришел", — признается в начале интервью Евгений Черняев. Он родился в семье офицера. Окончив восемь классов средней школы, поступил в Московский радиомеханический техникум. После первого курса, в 1973 году, ушел в экспедицию и поступил в Опытно-конструкторское бюро океанологической техники — радиомонтажником.
В 1974 году был прикомандирован с оборудованием, созданным для лаборатории морских измерительных приборов Института океанологии. Участвовал в экспедиции на озеро Валдай. В январе 1975-го был направлен на оборудование подводных аппаратов "Пайсис" на Черное море.
В 1976-м ему предложили пилотировать подводные аппараты. И началось их освоение. Первые серьезные работы были с "Пайсисами" на Байкале в 1977 году. Но в 2008-м он снова вернулся на озеро, чтобы участвовать уже в масштабных исследованиях с более широкими возможностями — с глубоководными обитаемыми аппаратами "Мир-1" и "Мир-2", в создании и испытании которых принимал непосредственное участие.
На Байкале было сделано немало открытий, связанных с его экосистемой. Изучали геологию и различных глубоководных животных. "И нашли газогидраты, причем почти на максимальной глубине. И выходы нефти — тоже очень интересно увидеть, как она истекает на глубине, — рассказывает Черняев. — Байкал — это очень интересное место. Понятно, что озеро тектонического происхождения. Маленькая модель океана. Только в океане, когда ты погружаешься, надо много спусков делать, долго искать и еще не найдешь столько интересного, а в Байкале буквально шаг в сторону — и совершенно другая геология, и по-другому животные как-то себя ведут".
На Байкале еще можно работать и работать и изучать это все. К тому же там 70% эндемиков — животных, которые водятся только там. Вы их больше нигде не встретите: байкальская губка, омуль, хариус, голомянка, рачки-бокоплавы, гамарус
"Планария — очень интересный и красивый червь. Это такая плоская "лепешка", которая небыстро передвигается за счет присосок. То есть ни ног, ничего нет. Причем они бывают разной расцветки: белые, коричневатые и с какими-то пятнами, — рассказывает гидронавт. — Она еще интересна тем, что подходишь — лежит пятно, потом, если она захочет начать передвижение, то медленно начинает менять форму, вытягиваться. Навел макросъемку, трансфокатор камеры и за ней следил — у нее появились рожки".
Черняев рассказывает, что благодаря слежке за этой планарией в 2009 году им на глубине более 1400 м были обнаружены газогидраты — твердые льдоподобные соединения метана с водой.
"Увидел резкую складку на осадке, запустил туда манипулятор и наугад в осадке захватил в схват манипулятора. Вытягиваю светлый кусок и машинально говорю: "Мрамора кусок". И сам понимаю, что абсурд, — вспоминает Черняев. — Ну и подтаскиваю поближе к иллюминатору, чтобы разглядеть получше. На просвет вижу, что он прозрачный. Манипулятор давит с полной силой. Считая, что это камень, он передавил его, образец развалился и быстро уплыл вверх. Чудо такое: камень уплыл вверх. Кстати, всплывая, этот лед начинает переходить в газообразное состояние". В итоге Черняев нашел много холмов этого уникального вещества.
Газовые гидраты представляют собой обычные грязноватые комочки льда, устойчивые при высоких давлениях и низких температурах. Уникальная твердая смесь газа и воды, в которой молекулы газа "впаяны" в каркас из молекул воды. При этом объемное содержание газа может достигать 150-180 единиц на единицу объема гидрата.
В природе они образуются в районах вечной мерзлоты и в глубоководных осадках морей и океанов, в условиях высокого давления и низких температур. Количество органического углерода, запасенного в виде газогидратов метана, больше, чем во всех остальных залежах планеты, вместе взятых. По разным данным, в 1 кубометре гидрата может содержаться до 162 кубометров метана. Байкал – единственный пресноводный водоем на планете, где найден этот потенциальный источник топлива.
По его мнению, Байкал на больших глубинах изучен лишь на 5–10%. "Байкал — уникальный, красивый, загадочный и таинственный. Но когда уже побывал в 2000-х годах, получил некоторое разочарование, — отмечает исследователь. — Я его запомнил как суровый, необжитый, и эта суровость создавала такую красоту. А сейчас настроили гостиницы и разноцветные дома, как в городах, которые и портят облик Байкала. И он может перестать быть жемчужиной. Но где-то облик еще, конечно, остается".
Кстати, 1 августа 2009 года на глубоководном аппарате "Мир-1" совершил погружение на дно Байкала Владимир Путин. За три часа погружения он изучил не только состояние озера, но и научно-исследовательские возможности аппарата.
Несмотря на множество открытий и проведенных научных работ, Черняев уверен, что дно этого уникального озера можно и нужно изучать еще много-много лет.
На дно Северного полюса: никто, кроме нас
2 августа 2007 года был совершен двойной спуск научно-исследовательских глубоководных аппаратов "Мир-1" и "Мир-2", одним из которых командовал пилот Черняев. Он совершил спуск на дно Северного Ледовитого океана на глубину 4302 м. В географической точке Северного полюса с координатами 90 градусов 0,097 минут N; 0 градусов 0,018 минут E был установлен флаг России и капсула с посланием к потомкам.
Были взяты образцы грунта и воды. Кстати, плавающих животных на дне Северного полюса исследователи не увидели, а лишь небольшую белую актинию, которую Черняев сумел подцепить сачком, прикрепленным к манипулятору аппарата. Актинию привезли в Москву, в Институт океанологии РАН.
Мы сделали то, чего никто в мире не делал до нас и не сможет сделать на точке Северного полюса в ближайшее время. И даже повторить этот спуск — сейчас никто не повторит
По мнению Черняева, российские глубоководные аппараты и сегодня лучшие в мире. С их помощью можно проводить исследования на глубине 6 км и более, автономно работать на глубине до суток, а в аварийной ситуации аппараты могут находиться в режиме до трех суток. Во-вторых, нужно иметь ледоколы такого класса и полярников, которые ежегодно работают во льдах. Но главное все же — в отечественных специалистах, которые могут выполнять различные задачи. Ведь они могут не только пилотировать аппарат, проводить исследовательскую работу, работать водолазами, но и в случае необходимости устанавливать оборудование на эти подводные аппараты. И это очень важно в экспедиции, когда идет работа в экстремальных ситуациях.
Спуск на дно составил около десяти часов. "По навигации ты видишь, что смещен от точки, а какой у тебя курс — видишь, что тебе таким направлением идти. А как тебе это направление найти? Наугад! Начинаешь двигаться куда угодно и видишь, что ты не туда постепенно начинаешь доворачиваться. А пока всплываешь, ты в полной темноте еще находишься, чтобы экономить электроэнергию", — говорит о сложностях погружения глубоководник.
За мужество и героизм, проявленные в экстремальных условиях, и успешное проведение высокоширотной арктической глубоководной экспедиции Евгению Сергеевичу было присвоено звание Героя России. Этим же указом высокого звания были удостоены ученые-исследователи Артур Чилингаров и Анатолий Сагалевич.
Кэмерон и фильм "Титаник"
Черняев совершил самое большое количество погружений на "Титаник", более 80 спусков, и провел на поле обломков более 1 тыс. часов. Были различные работы. Первая съемка в 1991 году проводилась с режиссером Стивеном Лоу в широком формате IMAX, также велись и научные работы.
Что касается работы с известным кинорежиссером Джеймсом Кэмероном, то они всегда были очень сложные, потому что "он хотел взять лучшее оборудование, лучших специалистов и сделать что-то запредельно". Задачи ставились такие, которые было выполнять сложно, но интересно. По словам глубоководника, Кэмерон применял всегда совершенно новое оборудование и "ему даже изготавливали то, чего еще не было". "Если такой техники не было, то он платил фирме Sony. Он хотел стереосъемку — поставить в один бокс две камеры, и ему надо сделать их в два раза тоньше. Он запросил Sony. Те сказали, мы можем сделать тонкую, но для этого надо не $250 тыс. заплатить за каждую камеру, а $1 млн. Он сказал: "Да, я готов платить!" — вспоминает Черняев.
"Мы начали снимать с ним "Титаник" в 1995-м, это были реальные съемки погружения. Также использовался большой телеуправляемый аппарат с другого судна, на котором был установлен мощный свет, он должен был зависать над "Титаником" и подсвечивать его на глубине 3800 м", — говорит он.
"Я должен был сниматься в качестве одного из пилотов по имени Юрий, но так как съемки проводились ночью — а Кэмерон любил ночные съемки и всегда очень много делал дублей, добиваясь лучших результатов в своих фильмах, — а нужно было готовить аппараты и погружаться на следующий день утром, то после первой ночи съемок я ему сказал: "Извини, я не могу!" — вспоминает Черняев.
Когда финансирование некоторых отснятых сцен фильма продюсеры прекращали, Кэмерону приходилось даже вкладывать много собственных денег, добиваясь наилучшего результата. Он отсылал результаты съемок на сушу, потом прилетал вертолет и скидывал уже готовые проявленные пленки. Можно сказать, что во время съемок "Титаника" проводилась спецоперация. "Копии делали и сбрасывали на воду, шел катер, подбирал это и привозил на борт, и мы в конференц-зале смотрели, — рассказывает Черняев. — И потом он говорил: нам надо доснять или переснять. А компания, которая оплачивала, говорила: нет, нас это устраивает, хватит. Он свои деньги вкладывал и делал лучше. Но ему это все возвратилось с лихвой. Он небедный человек".
У него инженерное образование — с ним очень удобно работать. Если он понимает, что ты грамотный специалист, то тогда с ним легко обсуждать технические моменты и различные решения. То есть он не потерял человеческие качества. Он работал как все: надевал рваный свитер и так же с тобой совершенно спокойно таскал ящики. И даже после спуска, выйдя из аппарата, он брал камеру и делал сам лично палубные съемки
С особым трепетом Евгений Сергеевич рассказывает о впечатлениях от "Титаника": "Ты знаешь, сколько там народу погибло? Ты встречаешь там каких-то рыб, стараешься не задеть. Не нарушать это все, как будто какая-то жизнь происходит. Но впечатление об этой катастрофе — оно есть. Судно стало легендарным. Ты видишь уже ржавые остатки, обросшие какими-то этими... животными. Кажется, что это растения, но это все — животные, там нет растений на глубине 3800 м в полной темноте. И это все впечатляет!"
С Кэмероном они отработали множество спусков. "Искали надпись, даже щеткой терли. Протирали иллюминатор, чтобы изнутри зашел телеуправляемый модуль на оптоволоконном кабеле. Кстати, длина его составляла 1100 м, что позволяло зайти в любое помещение "Титаника". Он светил, а мы снимали снаружи", — добавляет Черняев.
"Наши научные погружения, содержание корабля и аппаратов поддерживалось за счет таких съемок с известными режиссерами и туристами, которых погружались к "Титанику". Мы за счет этих контрактов еще половину спусков как минимум делали на науку, — говорит Черняев. — И даже когда нас лишили корабля-носителя — научно-исследовательского судка "Академик Мстислав Келдыш" в 2006 году, — мы совершили высокоширотную экспедицию на двух ледоколах, "Россия" и "Академик Федоров", на Северный полюс. Потом был Байкал в 2008 году и Женевское озеро в 2011-м. Вот такие ситуации были, и мы с 90-х годов просто спасли наши подводные аппараты".
Правда, сейчас один находится в Музее мирового океана в Калининграде, а другой — в ангаре калининградского отделения Института океанологии РАН.
Красота Бермуд и Бездна Челленджера
Еще одно удивительное и таинственное место на планете, в котором работал Черняев, — Бермудский треугольник.
"Там самый длинный спуск был у меня, с акулами работали на глубине 1200 м. В этом спуске задача была — найти красивое место, поставить приманку, произвести съемки акул и посмотреть, какого размера акулы придут сюда. Там обрывистые скалы под водой и есть наклонные террасы, а потом опять обрыв, — вспоминает он. — Из-за имеющегося ящика с металлической сеткой и приманкой было опасно, поскольку акулы могли начать толкать аппарат. И важно было не соскользнуть с этого уступа, а сползать, поскольку, чтобы откачать балласт, требуется время. А в отсеке у меня был биолог — американка Джинни Кларк, о которой говорили, что она больше всех знает про акул. И был фотограф из National Geographic Эмери Кристоф".
Я Бермудский треугольник представлял как такое серое место, враждебное, а когда туда попал — подходишь — островки, и там прям такие ажурные разноцветные мостики между ними, есть расстояния небольшие. Все цветное, небольшие домики и все желтые, розовые, все цветет и благоухает вокруг. Просто сказочное место, вода теплая, прозрачная. Очень экзотические оказались острова
На Бермудах Черняев познакомился с Тедди Такером — известным археологом и исследователем. Он нашел более сотни затонувших кораблей в окрестностях островов. "Он составил карту с затонувшими кораблями вокруг Бермудских островов и мне подарил, расписался на ней. Я у него там ночевал. Он простой такой человек совершенно", — говорит он.
"Почему кораблей столько затонувших? Когда Тедди вез меня на катере, низкая палуба, я стоял на ней сзади и вижу: где проходит волна, там около поверхности — верхушка рифа, — вспоминает Черняев. — Думаю, что-то он идет-то метр какой-то от этого, катер достаточно большой, а если с корабля, то и не увидишь. Рифы видно только тогда, когда проходишь над ними". Вот такие были опасные моменты на Бермудах.
"Мы настолько важное дело делали! И многие не хотят понимать, что наука имеет очень большое геополитическое значение, поскольку идет раздел океанов и первоочередной выбор имеют те страны, которые вкладывали средства в исследования. Они знают, где залежи полезных ископаемых, и мы за счет научных работ с 80-х по 90-й год имеем возможность участвовать в этом. Всегда выполняли задачи государственной важности вместе с военными, а также при авариях атомных подлодок", — заключает Черняев. Не обходит исследователь и тему постройки такого подводного аппарата, который мог бы опуститься на дно Марианской впадины — самой глубокой точки на планете. Вопрос: а нужно ли это?
Важно понять, что если объекта в Марианской впадине нет интересного, то и нет смысла туда делать подводный аппарат, который не сможет работать эффективно на более маленьких глубинах, потому что мы 98,5% всего океанического дна охватываем нашими аппаратами "Мир"
Первыми в 1960 году опустились на дно офицер ВМС США Донор Уолш и французский исследователь Жак Пикар в батискафе "Триест". Третьим — в 2012 году — стал кинорежиссер Кэмерон. Он погружался на одноместном аппарате, оборудованном всем необходимым для киносъемки в формате 3D.
"Это башня, такой вот карандаш. Почему карандаш? Если бы такой обычный аппарат, как у нас, то очень долго бы погружались на эту глубину. Нет смысла. Это огромное время туда и обратно. Сделаешь больше — будешь медленно погружаться, — поясняет Черняев. — А Кэмерон один сидел, как в утробе матери, скрюченный. Он удовлетворил свое любопытство. Погрузился и, по его словам, сам не понял зачем, потому что там снимать было нечего: осадок и очень мало животных. Но потом фильм он сделал и с лихвой вернул деньги. А это были огромные деньги. И сразу разобрал свой аппарат — и это подтвердило мои слова, что он никуда не годится".
Поиски сокровищ с затонувших галеонов, изучение помпейских червей, живущих на больших глубинах в "кипящей воде" гидротермальных источников… И это далеко не полный список экспедиций и погружений, в которых принимал участие Евгений Сергеевич. И везде — работа на пределе человеческих возможностей. Везде — риск.
Еще были сложнейшие походы и спуски к месту гибели немецкого линкора "Бисмарк" в Атлантике, а также наших подлодок К-278 "Комсомолец" в Норвежском море и К-141 "Курск" в Баренцевом море. Но это уже совсем другая история. История, наполненная не только умениями и знаниями, но и особыми качествами — смелостью и мужеством. А еще — любовью известного гидронавта Черняева к сокровищам и тайнам Мирового океана.
Роман Азанов