Международный день русского языка отмечается в ООН с 2010 года 6 июня, в день рождения Александра Пушкина — поэта, который не просто мастерски владел русской речью, но и буквально создал единым сверхусилием литературу, написанную не высоким штилем, а литературной русской речью. И если русский язык слишком богат и сложен, чтобы распространиться свободно по всему миру (известно, что главные интернациональные слова, пришедшие из русского, — это "спутник", "погром" и "интеллигенция"), то русская литература, несомненно, оказала на сам мир огромное влияние.
Мистицизм Николая Гоголя, религиозные искания Федора Достоевского, масштабные полотна Льва Толстого, краткость и горький юмор Антона Чехова, бунинская тоска и тургеневская любовь продолжают возвращаться к нам уже в современных романах и повестях, написанных далеко не только на русском языке.
Андре Асиман "Восемь белых ночей"
М.: Popcorn books
Перевод с английского Александры Глебовской
Андре Асиман родился и вырос в Александрии и с детства свободно говорил на нескольких языках и чувствовал себя своим в любой стране. Он был подростком, когда решил прочитать "Идиота" Достоевского наперегонки со взрослым приятелем отца, и не просто победил в этом литературном конкурсе, но и навсегда полюбил способность Достоевского соединять в одном сюжете божественное и человеческое. В "Идиоте" главные герои встречаются четыре ночи подряд, и несмотря на то, что их так сильно тянет друг к другу, между ними ничего не происходит.
В романе "Восемь белых ночей" главные герои знакомятся на нью-йоркской вечеринке и проводят восемь ночей, не добираясь до постели. Романтика их разговоров, внимательная нежность зарождающегося чувства — оммаж всем любимым Асиманом русским авторам одновременно, и ночи здесь белые не только от навалившегося на них внезапного нью-йоркского снегопада. Просто под этим снегом каждый город превращается немного в Петербург, и это настоящее волшебство.
Кстати, "Восемь белых ночей" — далеко не первый роман, где Асиман обращается к русской литературе, по его собственному признанию, его самая известная книга "Зови меня своим именем" была попыткой пересказать в современных реалиях тургеневскую "Первую любовь".
Вив Гроскоп "Саморазвитие по Толстому"
М.: Individuum
Перевод с английского Дмитрия Шабельникова
Британская журналистка и стендаперка написала книгу о том, почему не стоит бояться русской литературы и как лично ее эта литература спасала от душевного кризиса несколько раз. Дело в том, объясняет Гроскоп, что русские писатели никогда и не стремились утешать читателя. Именно потому, что русских мучили такие глубокие экзистенциальные кризисы, они так мастерски научились справляться с мыслями о тяжелой бессмысленности жизни с помощью слов. Потому, считает Гроскоп, Лев Толстой опередил свое время не только выдающимися романами, но и тем, что составлял календари записок, изречений и выписок, "Круг чтения", за сто с лишним лет до того, как полки наших книжных магазинов завалило селф-хелпом (литературой по развитию).
Хотя Гроскоп пишет именно для английского читателя и именно его призывает научиться читать русские романы наивно, "как идиот", и тем самым увидеть, как много ответов они способны дать на трудные вопросы жизни. Тогда оказывается, что "Анна Каренина" рассказывает нам не только о любви, но и что из сложностей жизни есть выход получше, чем самоубийство (и более действенный к тому же). "Доктор Живаго" подсказывает, что, надеясь на милости судьбы, хорошо бы научиться брать ее в свои руки. "Реквием" Анны Ахматовой учит переживать тяжелые времена. А "Мастер и Маргарита" становится исключительным уроком легкого отношения к невзгодам.
Элиф Батуман "Идиот"
М.: АСТ
Перевод с английского Глеба Григорьева
Элиф Батуман — американка турецкого происхождения, которая изучала в Гарварде русский язык и литературу и так преуспела, что написала про свою связь с ними два романа, оба частично биографические. "Бесы. Приключения русской литературы и людей, которые ее читают" (2010) — это сюжеты из частной жизни, которым находится постоянное духовное сопровождение в литературе. Так иногда "Евгений Онегин" или "Анна Каренина" оказываются поинтереснее путешествий, любовных приключений и жизненных поворотов.
"Бесы" — смешная книга — чего стоит одна история, как на толстовском семинаре в Ясной Поляне героиня пыталась сопоставить перед маститыми толстоведами "Анну Каренину" и "Алису в Стране чудес".
"Идиот" (в русском переводе — с суффиксом "ка"), в свою очередь, большой роман, вошедший в 2017 году в шорт-лист Пулитцеровской премии. Его героиня, студентка по имени Селин, изучает русский язык и литературу и томится по двухметровому венгру-математику по имени Иван. Русское превращается в ее гарвардской юности в некий магический мир, где она не скучная Селин, а интересная Соня и "жить торопится, и чувствовать спешит". Роман Элиф Батуман ясно показывает, что Достоевский необходим нам во времена социальных сетей и фейк-ньюс, просто чтобы не забывать о высоких ценностях и глубоких чувствах.
Клементина Бове "Ужель та самая Татьяна"
М.: Самокат
Перевод с французского Дмитрия Савосина
Роман Пушкина "Евгений Онегин" обрывается на мощнейшем клиффхэнгере — во время страстного объяснения между героями входит муж Татьяны, грозит очередная дуэль. И, конечно, во все времена было немало охотников его закончить и дописать.
Француженка Клементина Бове совершила довольно радикальный шаг, перенеся новую встречу Онегина и Татьяны почти на двести лет вперед — в наше время, где герои случайно сталкиваются в парижском метро, и тут оказывается, что они ходят в одну библиотеку.
Разочарован будет читатель, который ждет здесь пушкинского слога или глубины и неоднозначности сюжета. Это довольно простая на вид, но не лишенная обаяния книга о любовном томлении, в котором Татьяна разом отвоевывает все очки, что потеряла в пушкинском романе: она теперь не только успешная парижская красотка, по которой Евгений сходит с ума, но и хозяйка собственной судьбы, карьеры и тела.
Том Стоппард "Берег утопии"
М.: Corpus
Перевод с английского Аркадия и Сергея Островских
Если вспоминать зоны влияния русской литературы, то никто, конечно, не был впечатлен ей так сильно, как британцы. Все-таки есть у наших произведений что-то общее: русская литература воспитывалась на Стерне и Диккенсе, а теперь британская во многом строится на Толстом и Достоевском. И не только на них одних — вот Том Стоппард, например, выдающийся британский драматург чешского происхождения, посвятил несколько лет изучению истории российской политической мысли и написал гигантскую пьесу о Герцене и Огареве, а также их друзьях, женах и окружавших их Бакуниных, Белинских, Чаадаевых и прочих Тургеневых.
Его пьеса "Берег утопии" состоит из трех частей, спектакль по ней в постановке Алексея Бородина шел десять часов и при этом десять лет не сходил со сцены. Сейчас и спектакль, и тем более перевод пьесы найти уже гораздо труднее. И тем не менее сделать это стоит — пьеса Стоппарда прежде всего невероятно много объясняет про устройство русской души, почему мы всегда хотим как лучше и почему получается так, как получается.
Амос Оз "Фима. Третье состояние"
М.: Phantom press
Перевод с иврита Виктора Радуцкого
"Фима" — это Евгений Онегин из квартала Кирьят-Йовель и иерусалимский Обломов, с которым моего героя связывает много нитей", — говорил великий израильский писатель Амос Оз о герое своего последнего романа.
Это довольно просто устроенная книга об одном иерусалимском неудачнике, в жизни которого, несмотря на все неурядицы, мерцает огонек надежды. Эта надежда — жизнь духа, свет, который обнаруживают в нас стремления к лучшему и убеждения в хорошем. Неуклюжий в глазах окружающих, сам себе Фима видится одиноким светлячком в темном мире, тем, кому свет дан на сохранение. Это, конечно, современная версия "Обломова", когда в недеятельном, бесполезном на первый взгляд герое вдруг обнаруживается истинное праведничество.
Джумпа Лахири "Тезка"
М.: Иностранка
Перевод с английского Антонины Галль
Каких только путешествий русская литература не совершала, но это на первый взгляд самое комическое — героя романа Джумпы Лахири зовут Гоголь. Это имя он получил от отца, который выжил в крушении поезда, читая Гоголя, и решил, что и сыну передастся счастливый билет. Но Гоголь из романа, конечно, не слишком счастлив, и имя тут только одна из причин. Его семья, бенгальцы, переезжает из Индии в Америку в 1960-х годах, и он растет чужаком.
Кажется, что "Тезка" — это роман прежде всего об ассимиляции: русский писатель становится индийским, бенгалец становится американцем, герою предстоит принять свою странность и смириться с ней. А также, причем в еще большей степени, ему нужно смириться с тем, что жизнь без страстей и странностей, та, в которой ты не Гоголь, а какой-нибудь обычный Ник, не всегда может оказаться счастливой.