30 сентября 1941 года, 80 лет назад, началось наступление немцев на Москву. Эта операция носила кодовое наименование "Тайфун".
Потеряв несколько недель на окружение советских войск под Киевом, германское командование стремилось быстрее наверстать упущенное. Один из главных противников поворота на украинскую столицу, командующий 2-й танковой группой Гейнц Гудериан, смог добиться привилегии начать операцию раньше других, тогда как главные силы группы "Центр" немецкой армии согласно плану переходили в наступление 2 октября.
Замысел врага
Опережение давало Быстрому Гейнцу ряд преимуществ. Во-первых, в его распоряжении оказалась пара дополнительных дней хорошей погоды. Во-вторых, наступление 2-й танковой группы получало поддержку всей авиации немецких войск на центральном направлении. Но, как и у всякой медали, опережение имело свои недостатки: против Гудериана мгновенно были брошены первые резервы советской Ставки.
Противником 2-й танковой группы, точнее всего южного крыла "Центра", являлся Брянский фронт, который в тот период возглавлял генерал-полковник Андрей Еременко. Войска под его командованием занимали оборону на участке 330 км. 27 сентября 1941 года фронт получил директиву Ставки с предупреждением о возможном наступлении противника. При этом Брянское отделение готовило частную атакующую операцию группы генерал-майора Аркадия Ермакова как раз на направлении главного удара войск Гудериана. Оборона же укреплялась совсем на другом участке у Брянска — в 120–150 км севернее.
Годы спустя видный советский штабист Леонид Сандалов, сам воевавший тогда на Брянском фронте, сетовал, что не удалось вскрыть замысел противника, хоть в ретроспективе он казался очевидным: "Рассматривая теперь обстановку с открытыми картами, приходишь в недоумение: как мы не смогли разгадать тогда намерений противника?" Сандалов, словно загибая пальцы, перечислял: "Лучшего района для наступления танковой группы на Москву, чем район Глухов, Новгород-Северский, Шостка, не найти. Путь оттуда на Орел, Тулу был кратчайшим. Десну форсировать не нужно. Брянские леса остаются севернее".
Очевидным это казалось, конечно, с высоты опыта всей войны. В 1941 году размах наступательных операций немцев оставался еще не до конца осознанным в советских штабах. Тем более под Брянском немцы выбрали не вполне обычный маневр с окружением двумя группами войск разной подвижности и ударом на разную глубину.
Погода подвела
Правда, расчет Гудериана на приоритетную воздушную поддержку не оправдался. Переменчивая осенняя погода преподнесла сюрприз: с утра 30 сентября советские позиции были затянуты туманом, да и подняться в воздух немецким бомбардировщикам не представлялось возможным. В первый день наступление поддерживали только двухмоторные истребители и то ограниченно — их целью были дороги и тылы. Однако мощная артиллерийская группировка позволила 2-й танковой группе взломать советскую оборону.
На второй день боев погода улучшилась, и тогда выступили пикирующие бомбардировщики. В условиях нарушенной связи остановить удар крупных сил врага спешно собранными резервами Еременко не удалось. 3 октября немецкие танки ворвались в город Орел, который располагался глубоко в тылу Брянского фронта.
Атака фланга и тыла войск Еременко развивалась одновременно: на город наступала пехота, а танковая группа прорывалась к ней навстречу. Уже утром 6 октября в тылу 50-й армии 18-й танковой дивизией был взят город Карачев, позже немецкая 17-я танковая дивизия вышла к Брянску с тыла и захватила его. После удара немецкой 2-й полевой армии с запада 9 октября котел замкнулся. Андрей Еременко был вынужден отдать приказ о бое "с перевернутым фронтом" — пробиваться теперь следовало на восток. Сам Еременко с частью своего штаба присоединился к одной из колонн.
Часто пишут о том, что немцев под Москвой остановила распутица. Однако труднопроходимые дороги вследствие непогоды мешали обеим сторонам. Для отступающих частей Красной армии застрявший или израсходовавший горючее грузовик терялся безвозвратно, тогда как наступающие немцы оставляли технику в своем же тылу.
Бреши котла
Гейнц Гудериан был видным теоретиком использования танковых войск и человеком, который много сделал для их строительства в Третьем рейхе. Однако оценки его способностей самому вести танковые соединения в бой не столь однозначны. Уже в первых сражениях под Минском именно на участке 2-й танковой группы кольцо окружения советских войск было наименее прочным и плотным. Этим воспользовались многочисленные организованные группы окруженцев, которые просочились в Припятскую область и вышли к своим.
Идентичная картина наблюдалась и под Брянском осенью 1941 года. Для создания внутреннего фронта окружения Гудерианом были задействованы только три дивизии 47-го моторизованного корпуса. Это позволяло наиболее организованным отрядам прорываться к своим и даже наносить по дороге удары тылам ушедших далеко на восток танковых дивизий немцев. Позже в своих мемуарах Гудериан признавал наличие брешей в не слишком умело сформированном котле.
К 16 октября из состава советской 50-й армии из немецкого окружения вышли 300 человек 217-й, 400 человек 299-й, 1500 человек 279-й, 200 человек 260-й, 1 200 человек 154-й стрелковых дивизий. По докладу Еременко, к 20 октября 1941 года в район Белева из кольца врага выбрались 1 600 человек из 217-й стрелковой дивизии и 1 524 человека из 290-й. Конечно, это было существенно меньше первоначального состава: 217-я дивизия до начала боев насчитывала 12 503 человека, 279-я — 7 825 человек, 290-я — 8 491 человека. Однако выходили к своим крепкие, опытные бойцы и командиры, которые могли стать ядром для восстановления соединений. В некоторых случаях удавалось даже прихватить с собой орудия и другую технику. Сам генерал-полковник Андрей Еременко при выходе из окружения был серьезно ранен и до начала 1942 года находился в госпитале.
В целом же немецкие окружения под Вязьмой и Брянском осенью 1941-го стали большой человеческой трагедией, обернувшись гибелью целых фронтов и серьезной потерей техники. Однако вермахту уже более ощутимо дали понять, что он утратил свои ударные возможности: бои неуклонно подтачивали и состав пехоты, и численность танкового парка. Тем не менее Орел и Брянск были взяты довольно легко и оставались в руках немцев до 1943 года. Но следующей была Тула, уже в октябре ставшая для Гудериана крепким орешком, разгрызть который ему оказалось не по силам.