135 лет назад, 27 февраля 1887 года (по новому стилю), в Нижнем Новгороде родился будущий основоположник высшего пилотажа Петр Нестеров.
Когда мальчику было всего три года, в 27-летнем возрасте скончался глава семьи, воспитатель Нижегородского кадетского корпуса и штабс-капитан Николай Нестеров. Овдовевшая мать Петра осталась с четырьмя детьми (три мальчика и одна девочка) без средств к существованию. Спас семью от полной нищеты приют для неимущих вдов и сирот, открытый на средства местного купечества.
В 10 лет Петр Нестеров вслед за старшим братом Николаем поступил в кадетский корпус, где некогда служил их покойный отец. После окончания курса он в числе лучших выпускников получил направление в столичное Михайловское артиллерийское училище. Еще спустя два года подпоручик Нестеров был направлен для продолжения дальнейшей службы во Владивосток, где произошел перелом в его судьбе: находясь в артиллерийской бригаде, он впервые приобщился к воздухоплаванию.
Смена вектора
Молодой артиллерист быстро оценил преимущества, которые дает корректировка орудийного огня с аэростата, и добился от своего командования временного прикомандирования к наблюдательной станции в качестве офицера-корректировщика. После чего сам выполнил несколько подъемов в воздух.
Окончательный переход Нестерова в стан авиаторов произошел летом 1911 года, когда он находился в отпуске в родном Нижнем Новгороде. Там он познакомился с учеником "отца русской авиации", профессора Николая Жуковского — Петром Соколовым и вступил в Нижегородское общество воздухоплавания. Вместе с новым товарищем Нестеров построил планер, который отрывался от земли, будучи привязанным к скачущей лошади. Так Петр Нестеров совершил свой первый свободный полет — он управлял планером, а Соколов лошадью.
К этому времени будущий знаменитый авиатор успел подружиться с первым Главкомом авиацией России Вячеславом Ткачевым и одним из первых российских летчиков, установившим мировой рекорд по высоте и дальности полета, Артемием Кацияном. Во время учебы в Офицерской воздухоплавательной школе в Гатчине познакомился с Яном Нагурским, которому в 1914 году предстояло совершить первый в мире полет над арктическими широтами. Все они, несомненно, оказали большое влияние на Нестерова.
Еще до окончания авиашколы и назначения в 11-й корпусный отряд, который дислоцировался в Киеве, поручик Нестеров работал над проектами усовершенствования и модернизации летательных аппаратов, занимался вопросами тактики воздушного боя. А после знакомства и обстоятельных бесед с летчиком Николаем Яцуком заинтересовался использованием аэроплана как оружия — например, путем тарана неприятельского самолета. Но больше всего его привлекала идея создать летательный аппарат, который будет максимально послушным воле пилота и, насколько это возможно, не зависящим от стихийных условий.
Меня всегда смущало и ставило в тупик, почему птица не боится никаких положений в воздухе, свободно наклоняется, кувыркается, опрокидывается, а аэроплан, эта искусственная птица, старается, наоборот, все время сохранить одно и то же положение… Я решил с теми познаниями механики и высшей математики, которые приобрел в Михайловском артиллерийском училище, рассчитать тот наименьший радиус мертвой петли, при котором отталкивающая вверх центробежная сила сумеет уравновесить силу тяжести самого аппарата и находящегося в нем летчика. После продолжительных расчетов я нашел, что мертвую петлю вполне безопасно можно описать по кругу радиусом в 25–30 метров
Оживить мертвую петлю
Накануне Первой мировой войны признанными лидерами в области воздухоплавания являлись французы. Авиаконструктор и пилот Луи Блерио построил для авиатора Адольфа Пегу специальный пилотажный аэроплан, на котором тот 14 сентября 1913 года впервые в мире совершил управляемый полет колесами вверх. После этого Пегу начал регулярно проводить показательные выступления с демонстрацией фигур воздушной акробатики.
Русский поручик Петр Нестеров понимал, что Адольф Пегу в ближайшее время пойдет на штурм неприступной до того времени фигуры "мертвая петля". Но у Нестерова были свои планы. В качестве летательного аппарата он выбрал новый аэроплан типа "Ньюпор-4" с мотором "Гном" в 70 л.с., собранный на московском заводе "Дукс". Петр успел налетать на нем лишь 10 часов, прежде чем пойти на смертельный риск.
Вечером 27 августа 1913 года с киевского военного аэродрома на Сырецком поле в воздух поднялся самолет "Ньюпор-4" под управлением Петра Нестерова. Разогнавшись, летчик задрал нос самолета и описал круг, в верхней части которого машина летела вверх колесами. Так впервые в мире была реализована одна из самых сложных фигур высшего пилотажа — мертвая петля, которая вскоре стала именоваться петлей Нестерова.
Факт выполнения фигуры был официально засвидетельствован в протоколе, составленном специальной комиссией под председательством командира 3-й авиационной роты (в которой проходил службу Нестеров) подполковника Константина Борескова и при участии спортивного комиссара Императорского Всероссийского аэроклуба при Киевском обществе воздухоплавания.
9 сентября 1913 года в 18 часов 10 минут поручик Нестеров, поднявшись на "Ньюпоре-4" на высоту 1000 м, остановив мотор, начал планировать почти вертикально вниз. На высоте 600–800 м от поверхности земли летчик включил мотор, выровнял рулем высоты аэроплан, поставил его носом кверху, повернул на спину и, опять перейдя в вертикальное положение носом вниз и замкнув таким образом кривую в вертикальной плоскости, выключил мотор и нормальным планирующим спуском приземлился на стартовой площадке того же Сырецкого военного аэродрома (г. Киев). Весь поворот в вертикальной плоскости был проведен без перегибов, плавной кривой в течение 6–8 секунд
Во Франции, узнав о сделанной Нестеровым мертвой петле из газет, многие отнеслись к новости с недоверием. Но Пегу публично признал приоритет русского авиатора, поскольку ранее ему удавались фигуры лишь в виде буквы S. Сам он повторил замкнутый вертикальный маневр только спустя шесть дней после русского летчика.
Изучение многих старых газет показало, что реакция средств массовой информации при освещении достижений Нестерова и Пегу сильно различалась. Если в Северной Америке и Западной Европе каждый новый полет авиаторов становился достоянием широкой общественности, многие печатные издания отдавали целые страницы с иллюстрациями опытам Блерио — Пегу, то о Нестерове робко помещали на задворках небольшие заметки даже в России.
Тем не менее после триумфального выполнения мертвой петли большинство русских военных летчиков буквально "заболело" этой фигурой.
Очевидно, в самом скором времени мертвая петля, скольжение на крыло и другие подобные воздушные упражнения будут введены в программу военных авиационных школ, так как они дают летчикам большую уверенность в полетах во всякую погоду, не боясь никаких положений в воздухе. Год назад потеря скорости в воздухе считалась почти гибельным положением для летчика; теперь же после фигурных полетов Нестерова и других мы видим, что для летчиков, прошедших такую школу, это обстоятельство не страшно
Навсегда остался в истории
В мае 1914 года Петр Нестеров устанавливает всероссийский рекорд по продолжительности и скорости полета, перелетев на аэроплане из Киева в Гатчину за восемь часов. Вероятно, впереди выдающегося новатора ожидали новые рекорды и свершения, но разразилась Первая мировая война. Авиации еще предстояло сказать свое слово как мощного оружия, но тогда она делала лишь первые шаги.
Для разрушения оболочки дирижаблей неприятеля Нестеров установил в хвостовой части своего аэроплана "нож-пилку", а для поражения воздушного винта самолета неприятеля — длинный трос с грузом на конце в виде "кошки".
Героический и одновременно роковой вылет произошел 8 сентября (по новому стилю) 1914 года.
Под Львовом, куда перешел штаб 3-й армии, наши отряды перелетели 21 августа (по старому стилю). Каждый день утром над Жолкиевом (ныне Жолква) стал появляться австрийский биплан. Он делал над городом круг и уходил обратно. В штабе нервничали, мы, летчики, тоже. Но чем же можно было остановить эти регулярные полеты австрийца? Оружия ведь у нас никакого не было. Но, тем не менее, некоторые офицеры Генерального штаба, служившие в штабе армии, считали, что мы должны сделать невозможное: прекратить полеты австрийского летчика. Особенно настаивал на этом генерал-квартирмейстер армии генерал-майор Михаил Бонч-Бруевич, ведавший разведкой и контрразведкой и по роду службы стоявший близко к летчикам
Петр Нестеров больше полугода продумывал свои действия до деталей при встрече с противником на одноместном самолете "Моран-4". Но в тот день его самолет оказался неисправен и при очередном появлении австрийского "Альбатроса" Петр Нестеров поднялся в небо на двухместном "Моране-Солнье", который был заметно тяжелее. Это обстоятельство спутало все расчеты.
Самолет Нестерова, круто планируя, устремился на австрийца и пересек его путь; штабс-капитан как бы протаранил вражеский аэроплан, я отчетливо видел, как столкнулись самолеты. Австриец внезапно остановился, застыл в воздухе и тотчас же как-то странно закачался. И вдруг, кувыркаясь и переворачиваясь, неприятельский самолет стремительно полетел вниз… Какое-то мгновение все мы считали, что бой закончился полной победой нашего летчика, и ждали, что он вот-вот благополучно приземлится. Впервые примененный в авиации таран как-то ни до кого не дошел... Неожиданно я увидел, как из русского самолета выпала и, обгоняя падающую машину, стремглав полетела вниз крохотная фигура летчика. Это был Нестеров, выбросившийся из разбитого самолета. Парашюта наша авиация еще не знала; читатель вряд ли в состоянии представить себе ужас, который охватил всех нас, следивших за воздушным боем, когда мы увидели славного нашего летчика, камнем падавшего вниз…
Большинство специалистов впоследствии сошлись во мнении, что Нестеров сделал попытку атаковать неприятельский аэроплан скользящим ударом, рассчитывая больше на психологический эффект. Согласно теоретическим выкладкам, касательное воздействие легким одноместным аппаратом все же не могло бы повлечь за собой уничтожение более тяжелого аэроплана, каким являлся трехместный "Альбатрос", но вынудило бы того отказаться от своих планов. Чтобы сбить врага, требовался либо равный по весу аппарат, либо удар всем корпусом атакующего.
Штабс-капитан Нестеров протаранил неприятельский аппарат, а сам при этом погиб смертью героя. По словам доставленных в Киев пленных австрийских офицеров, всей неприятельской армии хорошо известно его имя. Во время воздушных разведок русских авиаторов австрийцы всегда безошибочно определяли, каким аппаратом управлял Нестеров. Когда показывался аэроплан-птица, красиво и вольно паривший в воздухе, австрийцы указывали: Das ist Nesteroff! Они боялись покойного, и все их усилия направлялись к прекращению его деятельности. За задержание отважного летчика была объявлена большая премия. Нестеров погиб в 27 лет, после него остались жена и двое детей — девочка 5 лет и мальчик 3 лет
Петр Нестеров был награжден орденами Святых Станислава ІІІ степени, Анны III степени, Владимира IV степени и посмертно Георгия IV степени. А спустя 80 лет, в 1994 году, указом Президента РФ в его честь была учреждена государственная награда "Медаль Нестерова", которую вручают "за личное мужество и отвагу, проявленные при защите Отечества и государственных интересов Российской Федерации".