Во второй половине дня 12 августа 1942 года два бомбардировщика B-24 Liberator приземлились на Центральном аэродроме в Москве. В столицу СССР прибыла представительная делегация союзников во главе с британским премьером Уинстоном Черчиллем. От США был направлен Аверелл Гарриман, специальный представитель президента Штатов в Великобритании и СССР.
Положение войск антигитлеровской коалиции на фронтах Второй мировой войны было непростым, противоречия между союзниками нарастали, и встреча не обещала быть легкой. В истории она осталась как Вторая Московская конференция. Первая же состоялась осенью 1941 года: США представлял тот же Аверелл Гарриман, Великобританию — министр авиационной промышленности Уильям Эйткен, СССР — Иосиф Сталин.
О том, с каким настроением Уинстон Черчилль летел в Москву, он позднее написал в мемуарах: "Я размышлял о моей миссии в это угрюмое, зловещее большевистское государство, которое я когда-то так настойчиво пытался задушить при его рождении". Действительно, трудно было найти более последовательного противника Советского государства в 1920–30-е годы. Главное же, британский лидер не вез с собой никаких хороших новостей для Иосифа Сталина: открытие второго фронта в Европе откладывалось, так же как и движение арктических конвоев с грузами ленд-лиза. Черчилль сравнивал эти сообщения с куском льда, привезенным на Северный полюс.
Похвастаться было нечем
В состав британской делегации также входили начальник Имперского Генерального штаба Алан Брук, главнокомандующий британскими войсками в Индии генерал Арчибальд Уэйвелл, верховный главнокомандующий Королевскими ВВС Артур Теддер и постоянный заместитель министра иностранных дел Великобритании Александр Кадоган. Присутствие Уэйвела объяснялось тем, что британцы в тот момент вели боевые действия в Бирме. В распоряжение Черчилля предоставили дачу №7 — известную как "Ближняя", сопровождающих разместили в гостинице "Националь".
Любопытно отметить, что среди встречающих делегацию союзников на аэродроме был не только заместитель председателя Совнаркома и нарком иностранных дел Вячеслав Молотов, но и Борис Шапошников. В тот момент последний уже не был начальником Генерального штаба Красной армии (эту должность с июня 1942 года занимал Александр Василевский), но оставался заместителем наркома обороны (т.е. самого Сталина) и советником, а также ближайшим сподвижником вождя. В переговорах принимал участие маршал Климент Ворошилов, который не занимал на тот момент значимых постов, но сохранял доверие Иосифа Сталина. Кроме того, Ворошилов имел опыт переговоров с англо-французской делегацией в 1939 году и выступал как фигура скорее политическая, чем военная.
Как я уже отметил, похвастаться в августе 1942 года, по большому счету, что союзникам, что СССР было нечем. В Африке пала английская крепость Тобрук, где было взято 35 тыс. пленных — это было крупное поражение британцев и потеря важного опорного пункта. Немецко-итальянские войска стояли у ворот Египта. А японцы добились немалых успехов в Бирме. Красная армия 23 июля оставила Ростов. Был отдан приказ №227 "Ни шагу назад!" (28 июля 1942 г.), но советские войска отходили к Главному Кавказскому хребту и реке Терек. 10 августа был потерян Майкоп (горели местные нефтепромыслы). Немецкие 6-я и 4-я танковая армии находились уже в нескольких десятках километрах от Сталинграда и Волги. Наступление Западного и Калининского фронтов под Ржевом пробуксовывало и не обещало значимых успехов.
Без опыта десантирования
Не теряя времени, вскоре после прибытия, в 7 часов вечера 12 августа союзники встретились в Кремле. Уинстон Черчилль выразил надежду, что он и Иосиф Сталин будут разговаривать "как друзья", но за этим последовала горькая пилюля. Британский политик прямо сказал, что союзники "не в состоянии предпринять операции в сентябре месяце, который является последним месяцем с благоприятной погодой". Далее Черчиллем были даны неопределенные обещания о высадке войск на материк в 1943 году. Также британский премьер настаивал, что десантирование крупными силами на Европейском континенте в принципе не является единственным "вторым фронтом" — руководству Советского Союза сообщили о планах забросить крупные силы в Африку в рамках операции "Факел". Подобная стратегия, по мнению союзников, позволяла взять немцев и итальянцев в клещи.
В ответ Иосиф Сталин произнес знаменитую фразу: "Тот, кто не хочет рисковать, никогда не выиграет войны". Однако после достаточно резкой отповеди об обещанном, но не реализованном втором фронте советский лидер не стал дальше давить на британского премьера. Видимо, было очевидно, что добиться открытия боевых действий в Западной Европе таким способом не получится. Сталин предпочел не обострять разногласия.
Сейчас мы знаем, что Черчилль все же был недоволен тоном, которым с ним общались в Союзе, и несколько раз даже порывался прервать свой визит в Москву. Послу Великобритании в СССР Арчибальду Керру раз за разом удавалось убедить его этого не делать, ведь раскол среди союзников был бы выгоден только фашистскому лидеру Адольфу Гитлеру.
Тем временем, как отмечали современники, Сталин достаточно благожелательно высказался об операции "Факел" и уточнил: "Вполне понимаю операцию по захвату побережья Северной Африки с военной точки зрения". В отличие от Ла-Манша, погодные условия в Африке не препятствовали высадке десанта даже поздней осенью. В качестве крайней даты проведения "Факела" тогда было названо 30 октября, реально операция началась 8 ноября 1942 года.
Сейчас, в ретроспективе, можно уверенно сказать, что десантная операция в Европе в 1942 году была бы для союзников самоубийственной. Опыт десантирования еще только предстояло выработать — в ходе "Факела" и высадке на Сицилии в июле, а также в Салерно в сентябре 1943 года. Посильной задачей 1942 года все-таки была именно операция на севере Африки, где побережье было занято не немцами или итальянцами, но частями Вишистской Франции (режим в Южной Франции, появившийся после поражения страны в начале Второй мировой войны). Еще на встрече в Кремле на прямой вопрос Сталина об уверенности союзников в успехе "Факела" Черчилль дал четкий положительный ответ.
"В атмосфере сердечности и полной откровенности"
Следующая встреча, 13 августа, прошла в более узком кругу. Помимо Сталина, в беседе с Черчиллем принимал участие только Молотов. Британской стороне была обрисована обстановка на советско-германском фронте. Черчилль поинтересовался мерами по защите Кавказа, через который пролегал второй, более надежный на тот момент маршрут ленд-лиза, и сообщил о готовящемся рейде на Дьепп на севере Франции, который предпринимался с целью держать немцев в напряжении.
В заключительный период Второй Московской конференции состоялось также несколько встреч Сталина и Черчилля с глазу на глаз. С советской стороны были названы материалы, жизненно необходимые СССР для ведения войны, прежде всего алюминий. Обсуждались не только актуальные военные вопросы, Уинстон Черчилль, например, спрашивал у Сталина о причинах организации колхозов. Кроме того, лидеры государств обменялись мнениями о неудаче переговоров СССР и Запада в 1939 году.
По итогам работы конференции 18 августа 1942 года было выпущено совместное коммюнике, в котором констатировалось, что встречи проходили "в атмосфере сердечности и полной откровенности". На деле же тем летом союзнические отношения СССР и западных стран находились в самой нижней точке, и напряжение нарастало. Визит Уинстона Черчилля в Москву, несомненно, ослабил накал. Личная встреча лидеров двух государств способствовала если не полному доверию, то более четкому пониманию друг друга и путей, которыми они ведут борьбу с фашистской Германией.
Советскую сторону удалось убедить, что реалистичный план, пусть и на периферии войны, куда лучше, чем непродуманные шаги сию секунду. Черчилль же возвращался в Великобританию под впечатлением о готовности СССР сражаться до конца.