Варфоломеевская ночь 450 лет спустя: что во Франции думают о религиозных войнах
Картина Франсуа Дюбуа "Резня в день Святого Варфоломея", 1570-е годы
Франция подошла к годовщине Варфоломеевской ночи без мемориальной программы. По словам главы регионального Музея протестантской истории в Вандее, пастора Дени Ватинеля, больших церемоний по случаю 450-летия одной из самых больших драм религиозных войн не планировалось. "Во французском обществе установилась традиция отмечать прежде всего события с позитивной коннотацией", — заметил мне член Французской академии, писатель Жан-Мари Руар. Парижский врач и любитель истории Мари Шато отметила, что современное поколение ее соотечественников гораздо лучше представляет себе более поздние эпохи: правление Людовика XVI (1774–1792 годы), философию Просвещения и времена Французской революции.
Тем не менее факты тех событий поражают и сегодня. В погромах, начатых во Франции католиками 24 августа 1572 года, были истреблены, согласно последним оценкам, порядка 30 тыс. протестантов. "В XVI веке — конфликты между протестантами и католиками, сегодня — бесчинства исламистов на Ближнем Востоке и на Западе. Несмотря на интервал в пять столетий, мы вновь видим религиозные войны. Допустимы ли аналогии?" — задает вопрос дискуссионный христианский сайт La Vie.
По ком звонит колокол?
Ко времени Варфоломеевской ночи Францию уже десять лет опустошали религиозные войны. По одну сторону в этом противостоянии находились католики, сгруппировавшиеся вокруг герцога Генриха де Гиза, по другую — протестанты во главе с адмиралом Гаспаром де Колиньи. Страной же фактически правила Екатерина Медичи, подменявшая в этой роли своего сына Карла IX.
Читайте также
Помянет ли Франция Наполеона? Почему годовщина смерти императора вызвала полемику
Поначалу август 1572 года сулил наступление мира или, по крайней мере, длительной паузы в межрелигиозных ссорах. Топор войны между католиками и гугенотами, как называли французских протестантов-кальвинистов, должен был быть зарыт в результате заключения брака по государственному расчету.
Все и началось со свадебных торжеств: на 18 августа было назначено обручение 18-летнего Генриха Наваррского с принцессой королевского дома Маргаритой Валуа, вошедшей в историю благодаря замечательному перу Александра Дюма под именем королевы Марго. Но гости на свадьбе гораздо больше, чем блеском светского события и красотой Маргариты, дочери Екатерины Медичи и сестры Карла IX, были возбуждены слухами о скорой войне с католической Испанией.
Адмирал Гаспар де Колиньи, глава протестантской партии и советник Карла IX, уже многие месяцы пытался убедить монарха вторгнуться во Фландрию — в то время испанское владение. Но вожди католиков, герцог Генрих де Гиз и герцог д’Анжу (брат короля), не хотели этой войны. Не желала ее, как считают историки, и Екатерина Медичи.
Читайте также
Светскость vs религиозность. Французская школа будет жить по новым правилам
Выстрел из аркебузы утром 22 августа, спустя четыре дня после свадьбы, однако, смешал все в доме Валуа. Капитан-гасконец тяжело ранил адмирала де Колиньи. Вопреки призывам последнего воздержаться от мщения, в лагере гугенотов настаивали на правосудии.
В свою очередь Екатерина Медичи опасалась, что власть захватят католические вожди, упрекающие монархию в излишней мягкости по отношению к гугенотам. Чтобы спасти государственное устройство, она решила истребить вождей протестантов, пощадив мужа дочери — Генриха Наваррского. Католикам в королевском окружении и без того хотелось избавиться от протестантов в Париже, не склонных повиноваться.
В ночь на 24 августа с наступлением дня святого Варфоломея колокол на церкви Сен-Жермен-л'Оксеруа напротив Лувра перед восходом солнца дал сигнал к истреблению протестантов в Париже. С белым крестом на камзолах и такого же цвета повязкой на рукавах, католики развернули истребление гугенотов в одноименном церкви квартале. Адмирал де Колиньи был убит в постели, а его тело — выброшено на улицу. Среди прочих они убили 200 знатных протестантов, прибывших со всей Франции для участия в свадебных торжествах, и складывали их трупы во дворе Лувра.
Этот, пожалуй, самый черный день религиозных войн между католиками и протестантами, заливших страну кровью на целое поколение, стал универсальным символом фанатизма. Когда парижане вышли на улицу, разбуженные набатом, они тоже включились в погоню, убийства и разграбление имущества жертв. Парижский пролетариат, который не жаловал гугенотов за ригоризм и отмену праздников, с готовностью развернул охоту. Только в середине дня король распорядился прекратить бойню и взял на себя ответственность за происшедшее, утверждая, что адмирал де Колиньи был казнен за подготовку заговора.
Число убитых по всей стране оценивается в 30 тыс. (больше, чем в дни Парижской коммуны 1871 года). Католическое окружение короля хотело избавиться от непокорных протестантских вождей, но операция против верхушки партии переросла в истребление и рядовых протестантов. Начавшееся в Париже уничтожение гугенотов распространилось на всю страну. Только в крупных городах было убито более 10 тыс. человек. В Бордо, где бывшие в меньшинстве протестанты уже долгое время были объектом дискриминации и мишенью для подстрекательских проповедей католиков, убийства начались 3 октября. Сигнал подал сам губернатор города.
Глазами Франсуа Дюбуа
События французской истории, произошедшие в ночь святого Варфоломея, долгое время оставались для последующих поколений французов в некоторой степени terra incognita. События тогда в основном могли сохраняться в памяти путем передачи слухов и историй, интерпретируемых в зависимости от своих убеждений действующими лицами. Но сохранилась картина художника-протестанта Франсуа Дюбуа (1576–1584) — возможно, единственного из живописцев эпохи, откликнувшегося на трагедию. В Варфоломеевскую ночь он потерял всю свою семью. Свой замысел художник осуществил с исключительным реализмом. Например, он стремился к тому, чтобы эпоху можно было узнать по ее костюмам. В работе о Варфоломеевской ночи он использовал три главных цвета: католики на его полотне были в красном, гугеноты — в черном или в белом (в ночных рубашках, в которых их застали во время сна).
Сцену убийства Гаспара де Колиньи мастер представил в трех актах: безжизненное тело адмирала можно сначала видеть в окне, затем на мостовой, где его обезглавливают, а затем при сбрасывании его в Сену.
Читайте также
"Франция зажгла искру": феномен реституции — всемирное движение?
На картине видно, что подступы к Лувру охранялись солдатами. Так Дюбуа показывал, что пути к спасению у гугенотов не было. Рядом с Лувром видна фигура Екатерины Медичи в черном платье, а у ее ног — поверженные протестанты. Хоть она и не принимала участия в убийствах, но Дюбуа подчеркивает ее роль в этой трагедии, равно как и роль Карла IX. Историки эпохи считают, что именно черты короля художник хотел придать мужчине, который на его полотне стреляет в гугенотов из окна Лувра.
Погрешив против реальной топографии средневекового Парижа, художник сблизил здания и кварталы на своей картине, чтобы охватить весь город. Расправы, свидетельствует он, не избежал никто: ни старики, ни женщины, ни младенцы.
"Париж стоит мессы"
Один из ведущих французских исследователей религиозных войн Дени Крузе в своих книгах и статьях на сайте La Vie отмечает, что историки и сегодня спорят о пружинах событий Варфоломеевской ночи. Некоторые эксперты полагают, что Карл IX присоединился к антииспанскому проекту адмирала де Колиньи вопреки советам матери Екатерины Медичи. Королева же, чтобы избежать войны, вступила в заговор с герцогом де Гизом против адмирала. Беспокоясь о последствиях покушения и возможности установления причастности к убийству вождя протестантов, она заставила короля согласиться на истребление воинов, прибывших в Париж в связи со свадебными торжествами в доме Валуа. Историк Жанин Гаррисон отмечает, что по итогу тогда соединились вместе политическое преступление и бесчинства толпы.
Читайте также
Франция между двух огней: исламисты и коронавирус
Исследователь Жан-Луи Буржон выдвинул свою версию: Варфоломеевская ночь была "ультракатолическим заговором", возглавляемым Генрихом де Гизом и направленным против умеренной королевской политики. Свою роль могли сыграть также давление посла Испании, опасавшегося интервенции Франции в испанские Нидерланды, долги казны перед королевскими гвардейцами, недовольство парижской буржуазии тяжестью налогов. Карл IX мог согласиться на принцип уничтожения гугенотов, в частности, чтобы спасти именно свою власть.
Во Франции часто повторяют слова, сказанные 20 лет спустя после Варфоломеевской ночи Генрихом Наваррским: "Париж стоит мессы". Эта крылатая фраза, произнесенная им после коронации 25 июля 1593 года, резюмировала переход Генриха IV в католичество.
Действующий же президент республики Эмманюэль Макрон учился в частной католической школе, основанной в его родном Амьене иезуитами. Однако в конце 1990-х — начале 2000-х годов тесно общался с протестантским философом Полем Рикёром, помогая ему в подготовке к изданию рукописи. Примечательно, что и свою первую речь в конфессиональной среде Макрон, став президентом, произнес именно на собрании протестантской ассоциации.
Читайте также
"Покончить с двусмысленностью". Какой ультиматум Макрон выдвинул исламскому духовенству
В последний раз об одной из наиболее драматических страниц религиозной междоусобицы вспоминали на официальном уровне несколько лет назад. И все же актуальности годовщина не лишена. В Париже 5 сентября этого года открывается судебный процесс по делу о террористическом акте в Ницце, который произошел 14 июля 2016 года. В национальный праздник Франции — День взятия Бастилии, — как утверждается, исламистский фанатик на грузовике врезался на набережной Ниццы в толпу людей, наблюдавших за вечерним салютом. Тогда погибли 86 и были ранены более 400 человек. Так летопись фанатизма пополнилась новой страницей.
Если старые межрелигиозные споры во Франции в прошлом, то сегодня и католики, и протестанты с тревогой наблюдают за ростом влияния исламистов. В июле 2021 года французский парламент даже принял закон "Об укреплении республиканских принципов", чтобы, среди прочего, сдержать распространение идеологии, натиск которой в последние годы усиливается.
По данным радиостанции Europe 1, в ходе социологического исследования, проведенного весной этого года во Франции, 77% респондентов заявили, что считают радикальный исламизм угрозой для страны. Среди людей старше 65 лет в этом убеждены 90% опрошенных. Среди молодежи — в возрасте от 18 до 24 лет — так думают 53%. При этом, согласно этому же опросу, три четверти французов (79%) разделяют мусульман на большинство, которое "мирно исповедует свою веру", и "исламистских радикалов", отвергающих ценности республики.
Мнение редакции может не совпадать с мнением автора. Использование материала допускается при условии соблюдения правил цитирования сайта tass.ru