Военные перевороты и угрозы вторжения: что происходит в Африке

А что там вообще в Африке творится? Один из частых вопросов последнего времени на фоне военных переворотов, отмены результатов выборов, угрозы внешнего вторжения, сокращения влияния Франции, но главное — растущей неопределенности, куда все это катится. Параллельно набирает динамику дискуссия о полном и окончательном крахе неоколониализма, а также о том, что на этих обломках рождается новый мир.

Ответить в целом на вопрос, что же в Африке происходит, нельзя. Любые попытки обобщения сопряжены с таким количеством оговорок и нюансов, что ответ становится стерильным, схематичным, да и в общем-то далеким от истины.

С другой стороны, попробуйте начать рассказ со значимых подробностей про деградацию пастбищных зон и опустынивание, обострившие борьбу за ресурсы между скотоводами и земледельцами в Западной Африке, а также про экстремистов фульбе, нападения которых приводят к большему числу жертв, чем аналогичная деятельность террористической исламистской организации "Боко Харам". Продолжите про противостояние клановой знати, про соперничество религиозных лидеров или племен, обязательно упоминая такие этносы, как бамбара, сонинке, сонгай, мосе, малинке, и вы сразу заметите у собеседника-неафриканиста скучающее выражение лица. Эти реалии настолько далеки от устоявшихся представлений о континенте, что они просто не вписываются ни в какие объяснения "своими словами". Поэтому приходится их редуцировать, переводить анализ в другую плоскость, где фигурируют такие понятия, как подъем глобального Юга и упадок Запада, борьба угнетенных и угнетателей, а также строительство более справедливого, гармоничного мира, который непременно наступит, как только оковы падут.

А это у них часто?

Военные перевороты в Африке начались не вчера. За последние 70 лет их было уже около сотни. Подъем более широкого интереса к событиям на континенте начался после смещения военными в 2017 году патриарха зимбабвийской политики Роберта Мугабе, который бессменно находился у власти с момента провозглашения независимости в 1980 году. Драматические перипетии его отставки, борьба за власть между кланом жены президента Грейс Мугабе и первым вице-президентом Эммерсоном Мнангагвой, а также конфликт "поколения 40-летних" со "старой гвардией" широко освещались в СМИ.

Начиная же с 2020 года в Западной и Центральной Африке произошло семь военных переворотов, в том числе дважды в Мали и Буркина-Фасо. Cобытия в Нигере в июле и в Габоне в августе 2023 года ярко продемонстрировали тенденцию к продолжающемуся сокращению военного и политического влияния бывшей метрополии — Франции. Причем в ходе переворотов в Мали, Гвинее, Буркина-Фасо и Нигере антифранцузская риторика была важной составляющей событий, которые привели к власти военных. Французский президент Эмманюэль Макрон назвал это "эпидемией путчей", идущей по всему Сахелю (тропический саванный регион в Африке, включает 12 стран и 300 млн населения). Заочно полемизируя с новыми властями Мали, Буркина-Фасо и Нигера, которые не прекращают обвинять Париж во всех своих бедах, Макрон подчеркнул, что без участия французских военных в борьбе с джихадистами этих стран сегодня бы уже не существовало на карте. Тут, конечно, хочется напомнить о причинах обострения ситуации в Сахеле и расползании джихадистской угрозы по всему региону. Оно стало следствием военного вмешательства Франции в Ливии в 2011 году, решение о котором было принято бывшим французским президентом Николя Саркози. В результате в Ливии до сих пор не прекращается гражданская война, а волна нестабильности накрыла соседние страны Западной и Центральной Африки.

Габон — это не Нигер

Переворот в Габоне выглядит исключением как с точки зрения своеобразной политической "преемственности", так и с точки зрения риторики пришедших к власти военных. Так, новый глава государства генерал Брис Олиги Нгема находится в родстве с семьей бывшего президента Омара Бонго (1967–2009). Он служил его адъютантом и пользовался широким покровительством главы государства вплоть до кончины последнего. После этого из-за конфликта с сыном Бонго — Али бен Бонго Ондимбой, который стал президентом, Брис Олиги Нгема был вынужден покинуть Габон. Вернуться на родину он смог только спустя 10 лет на фоне ослабления президентской власти вследствие болезни главы государства и попытки военного переворота в 2019 году. 

Габон, на протяжении десятилетий являвшийся форпостом Французской Африки (Franceafrique), после переворота, получившего в СМИ характеристику "дворцового", не собирается разрывать отношения с бывшей метрополией. И, в отличие от западноафриканских Нигера, Буркина-Фасо и Мали, не требует ни высылки посла, ни эвакуации французских военных. Кроме того, новые власти Габона восстановили вещание французских телеканалов и радио. Не исключено, что взаимная заинтересованность в сохранении прежних связей приведет к корректировке позиции Парижа относительно отстранения своего давнего союзника Али бен Бонго Ондимбы и установления рабочих отношений с новым руководством страны. В нынешней ситуации Франция вряд ли будет призывать к проведению военной операции по восстановлению конституционного порядка против габонских мятежников.

ЭКОВАС может?

В ситуации же с Нигером Париж заявил о готовности поддержать военную операцию, если решение о ее проведении примет Экономическое сообщество стран Западной Африки (ЭКОВАС). Такую позицию новые власти Нигера во главе с Абдурахманом Тчиани сочли оскорбительной попыткой увековечить неоколониализм.

Что касается ЭКОВАС, то еще в начале августа 2023 года его лидеры приняли решение "как можно скорее" начать военную операцию в Нигере. И вот уже почти месяц организация регулярно сообщает о своей решимости восстановить там конституционный порядок. Согласно протоколу о демократии и надлежащем управлении, который был принят еще в 2001 году, члены ЭКОВАС провозгласили нулевую терпимость к силовому захвату власти. Следуя этой логике, после военных переворотов в Мали, Гвинее и Буркина-Фасо их членство в организации было приостановлено. Однако на военное вмешательство сообщество так и не решилось.

Вместе с тем начиная с 1990 года вооруженные силы ЭКОВАС приняли участие как минимум в девяти военных операциях. В основном это были миротворческие миссии в ходе гражданских войн в Либерии, Гвинее-Бисау, Кот-д’Ивуаре. Стоит отметить, что дважды военное вмешательство стран сообщества все-таки приводило к восстановлению законной власти. Так, на посту президента Сьерра-Леоне был восстановлен Ахмед Теджан Кабба, свергнутый в ходе военного переворота в 1997 году. В 2017-м силы ЭКОВАС провели операцию "Восстановление демократии" в столице Гамбии Банжуле. В 2016 году в стране разгорелся конституционный кризис, вызванный нежеланием президента Яйи Джамме (кстати сказать, пришедшего в 1994 году к власти в результате военного переворота) признать поражение на выборах. Он отказывался передать власть новоизбранному главе государства — Адаме Барроу. После начала военной операции и установления морской блокады Джамме признал поражение и покинул страну.

Где-то убавится, где-то прибавится

Несмотря на заявления Эмманюэля Макрона о том, что Франция не должна проявлять ни патернализма, ни слабости в регионе, очевидно, что Париж вынужден мириться с усилением влияния других глобальных игроков. Речь прежде всего идет о Китае, США и России. Собственно, диверсификация экономических и политических партнеров стран континента за последние десятилетия и позволила бывшим французским колониям, а также другим африканским государствам проводить более независимую внешнюю политику. В частности, нейтралитет, заявленный многими странами Африки по украинскому конфликту, как раз отражает эту тенденцию.    

Необходимость в поиске новых партнеров африканскими государствами была продиктована императивами их экономического развития, задачами технологической модернизации, борьбой с бедностью и неравенством. Страны континента предоставили международному капиталу широкие возможности для инвестиций в добывающие отрасли, строительство инфраструктуры и т.д. Одновременно с этим укреплялись и расширялись политические контакты. В частности, в апреле 2023 года Китай и Габон подняли уровень двусторонних отношений до глобального стратегического партнерства. После военного переворота в этой стране Пекин, традиционно придерживающийся политики невмешательства, тем не менее призвал гарантировать безопасность свергнутого президента Али Бонго Ондимбы, которого ранее Си Цзиньпин даже называл "старинным другом Китая". 

Военные перевороты там, где звучала антифранцузская риторика, во многом являются протестом против элит, на протяжении десятилетий включенных в модель Французской Африки. Аналогичные настроения в той или иной мере подогреваются в Сенегале, Чаде, Камеруне. Противостояние неоколониализму, который в странах Западной и Центральной Африки персонифицирует Франция, представляет собой риторическое обрамление конкурентной борьбы региональных, этнических, религиозных кланов за доступ к политическим, экономическим и военным ресурсам. Поэтому нынешнее глобальное противостояние Запада и России, Запада и Китая используется всеми без исключения вовлеченными в него сторонами для получения собственных политических, экономических и символических дивидендов. Это просто политика. Ничего личного.