16 мая поклонники лютого экшена отмечают праздник — в прокат выходит "Джон Уик — 3". По сюжету многострадальный герой в исполнении Киану Ривза нарушает правила отеля "Континенталь", который содержат наемные убийцы, и теперь за его голову назначена цена — $14 млн. Учитывая нравы тех, кто контролирует это заведение, смертельный приговор ему, вероятно, вынесли бы, даже если бы он просто забыл заплатить за орешки из мини-бара или умыкнул полотенце из номера. Кровопролитие на территории гостиницы дает зеленый свет всем головорезам мира для открытия охоты на Джона Уика. Впрочем, еще вопрос, кто на кого будет охотиться.
Это очень простая, но эффектная завязка. Проблема с ней всего одна: если создатели когда-нибудь решатся снимать продолжение, то для повышения ставок им придется посылать в погоню за Джоном уже целую галактику негодяев (хотя, разумеется, и такое препятствие надолго его не задержит). Однако пока этот момент не настал, можно констатировать, что третья часть — лучшая в серии.
Слава Киану
98% трюков и драк Киану Ривз исполняет сам. С кинематографической точки зрения это большая удача. Зритель сильнее верит в происходящее, когда видит лицо актера, а оператор может прибегать к красивым общим планам вместо того, чтобы упираться объективом в спины дублеров. Дальше все сводится к тому, насколько состоятельна в кадре звезда. По счастью, Киану — человек многих талантов. Хотя шекспировские страсти не вполне по его части, зато он способен подводить любителей кино к катарсису одной только лихой пальбой из пистолетов.
По большому счету режиссер Чад Стахелски просто отталкивался от навыков своей звезды. Перед съемками он попросил Ривза составить список всего, что тот умеет. Написал, что ездит верхом, — усадили на коня и пустили галопом по Нью-Йорку. Признался, что гоняет на мотоцикле, — пусть улепетывает на байке от мордоворотов с саблями. Похвастался, что умеет читать, — получи, вундеркинд, сцену в библиотеке.
Недаром говорят, что знание — сила. На самом деле Джону Уику даже не надо раскрывать книгу, чтобы кого-нибудь ей убить. На свете вообще очень мало вещей, которыми он бы не мог укокошить своих неприятелей. Одним своим ремнем он способен задать ниндзя такую трепку, что все самые строгие отцы мира восхищенно присвистнут (и хочется верить, не станут пытаться повторить это дома). Складывается впечатление, что настолько изобретательного экшена — причем рукотворного, а не компьютерного — в кино не было со времен пикового Джеки Чана. Правда, у гонконгского уникума мордобой носил добродушный характер. А Джону Уику мало кого-то треснуть — каждый получает свою контрольную пулю в голову.
И смех и грех
Несмотря на бескомпромиссную жестокость, многие местные добивания отдают едва ли не мультяшным остроумием. Иной раз зрителям придется разрываться между желанием то ли зажмуриться, то ли аплодировать и смеяться. Восторгу от потасовок способствует и их разнообразие.
Из Марка Дакаскоса вышел весьма позитивный и обаятельный антагонист, который явно получает удовольствие от всего происходящего. В подмогу ему позвали парочку молодцов из эталонных индонезийских боевиков "Рейд" и "Рейд-2". Ногами эти парни попадают по болевым точкам, как виртуозный пианист по клавишам.
Сюжет продолжает потихоньку раскрывать внутреннюю мифологию мира, где ассасины живут по своим правилам, носясь с золотыми монетками и медальонами. В промежутках между геноцидом главный герой должен понять, ради чего ему жить и какой ценой.
Сценарист Дерек Колстад — очевидно талантливый автор, который здорово придумывает нетривиальные детали и харизматичных чудаковатых персонажей. Правда, он в очередной раз почему-то принципиально ленится проделать элементарную работу по изучению вопроса, когда он заигрывает со славянскими мотивами. В сокровенный момент, когда открывается настоящее имя Джона Уика и его национальность, отечественному зрителю будет трудно сдержать смех. Сложно будет и запомнить тот невыговариваемый набор звуков, который, по мнению сценариста, адекватно отражает происхождение героя. Впрочем, и Голливуд не Голливуд без щепотки клюквы.
Эстет и театрал
Прежде чем обосноваться в режиссерском кресле, Чад Стахелски 20 лет трудился каскадером и координатором трюков, причем не абы где, а на самых крупных проектах: "Матрице", "300 спартанцах", фильмах "Марвел" и т.д. Это суровый мужик, который в интервью матерится как сапожник, но душа его тянется к прекрасному. Шутка ли — больше всего на свете он обожает балет.
Объясняется такое увлечение просто: там, где другие млеют от изящного великолепия театрального танца, Стахелски видит боль и страдания, через которые проходят гимнасты и балерины, чтобы достичь совершенства. Он считает их самыми жесткими атлетами и примерами для подражания.
По мнению Чада, драки в кино — это не боевые искусства, а танцы. В конце концов, люди только делают вид, что увечат друг друга. Необходима потрясающая память, чтобы выполнять правильные па и занимать нужные позиции. Немудрено, что своих каскадеров Стахелски заставляет изучать танцы. Он любит длинные общие планы, поскольку хочет удерживать зрительское внимание как в театре: там ведь точка обзора не меняется (разве что вам хватит наглости пересесть на более дорогие места). Большинство боевых хореографов не разделяют его страсть, поскольку на общих планах тяжелее маскировать промахи от ударов и пинков. Однако еще в первом "Джоне Уике" Стахелски и его тогдашний сорежиссер Дэвид Литч придумали, как обойти эту загвоздку. Вместо размахиваний руками и ногами они сделали выбор в пользу бросков и захватов, а также ган-фу (то есть стрельбы в ближнем бою). Такой подход позволил постановщикам сэкономить массу времени, упростив репетиции, и не отказывать себе в общих планах, поскольку им не требовалось прятать так много приемов.
Секрет Стахелски незамысловат: он месяцами сгоняет семь потов со всех причастных на тренировках. На других фильмах операторов обычно не зовут на боевые прогоны, дабы лишний раз им не платить, что не укладывается у Чада в голове. У него парни с камерами по три месяца репетируют с командой каскадеров, чтобы знать, какой ракурс выбирать и куда двигаться во время экшена.
Киану Ривз приступил к изнурительной подготовке чуть ли не за полгода до съемок, при том что он уже проходил боевое крещение прошлыми частями. Неудивительно, что от сиквела к сиквелу серия только хорошеет. Если на первом "Джоне Уике" его искусные создатели были сильно стеснены в деньгах и времени, то сейчас у них есть возможность делать все на совесть. В фильме, где столько внимания уделяется исполнительскому мастерству и хореографии, тщательная подготовка выходит на первый план.
В триквеле в экшен вовлечены еще и животные. Добиться от зверушки выполнения трюка в кадре — всегда редкое счастье. В "Джоне Уике — 3" лошадям и собакам требовалось следовать сценарию посреди своры бегающих, сражающихся и стреляющих людей, причем снимался этот шабаш часто долгими планами. Холли Берри пять месяцев лично тренировала бельгийских овчарок малинуа, чтобы они слушались именно ее. В голове не укладывается, как Стахелски удалось так выдрессировать свой четвероногий кунг-фу-зоопарк, но зрелище получилось уникальное.
Техника боя героев-людей, отточенная до совершенства, сама по себе завораживает, но Чад усиливает эффект всевозможными эстетскими штучками. Визуально фильм выдержан в стилистике неонуара с окутывающей тьмой, дождем и контрастными неоновыми огнями. Хоть большинство кадров и тяготеют к традиционной для Голливуда золотисто-циановой гамме, их художественная проработанность и подсветка вышли на новый уровень. Между делом Стахелски разбавляет саундтрек классической музыкой Вивальди и вставляет сцены со своим любимым балетом. Удивительно, как фильм, смысловая нагрузка которого сводится главным образом к пересчету трупов на экране, может быть настолько изысканным.
Стахелски возвел профессионализм в абсолют в своем стремлении показать остальным экшен-халтурам, что получается, когда компетентные люди действительно стараются. Это настоящий мастер-класс, как надо делать старомодные боевики.