Шведская стратегия борьбы с коронавирусом: стакан наполовину полон, или бизнес как обычно

Стакан наполовину пуст или наполовину полон? Классический вопрос для определения оптимистического или пессимистического склада человека или группы людей, или даже общества в целом. 

В Швеции позитивное отношение ко всему происходящему, проявляющееся в стремлении даже в негативе видеть что-то положительное, является одной из характерных особенностей местного менталитета, и сейчас, подсчитывая причиненные пандемией убытки, шведские экономисты с радостью говорят о лучах солнца, проникающих в царство коронавирусной тьмы и отрицательных финансово-экономических показателей уходящего года.

"Негативный позитив"

Считать, что стакан так или иначе наполнен, основания есть. Так, один из главных "негативных позитивов" состоит в том, что в процентном отношении падение производства в королевстве оказалось меньше, чем в среднем по Евросоюзу: 3–3,5% против 8%.

В положительную сторону пересмотрели свои прогнозы правительство и Центральный банк.

Остается проблема с безработицей, но предприятия уже начинают возвращать временно уволенных и увеличивать занятость работающих часть рабочего дня. И хоть, по прогнозам, безработица вырастет с 7% до 9,5%, в следующем году, дальше вверх она ползти не будет. При этом в мае агентство Bloomberg предрекало ее увеличение до 17% в случае, если отправленные в вынужденный отпуск сотрудники предприятий не вернулись бы к работе в кратчайшие сроки. В то же время рост зарплаты обещает быть меньше закрепленного в коллективных договорах профсоюзов и работодателей.

Экономическую ситуацию на ближайшую перспективу главный экономист "Хандельсбанкен" Кристина Нюман сравнивает с пылью, которая должна улечься. "Возможно, этого [с пылью] пока не случилось. Мы вышли из самого большого пике в экономической активности. Восстановление идет полным ходом, но еще не ясно, куда мы движемся", — говорит она.

Главный экономист банка "Нордеа" Анника Винст при взгляде на ближайшее будущее также испытывает оптимизм, несмотря даже на новый рост заболеваемости: ведь в большинстве прогнозов была обещана вторая волна, значит, ситуация в пределах ожидаемого.

В борьбе с экономическими последствиями пандемии сила и резервы Швеции состоят в структуре ее экономики, которую наряду с небольшим государственным долгом отличают высокоразвитая цифровая инфраструктура, которая позволяет большому количеству людей работать и делать покупки в режиме онлайн, а также меньший, чем в других странах, сектор услуг, повсеместно больше всех пострадавший от кризиса. 

Поскольку шведская экономика является экспортнозависимой, радостным обстоятельством для нее является и то, что на сегодняшний день мировая торговля уже отыграла 2/3 своих потерь из-за пандемии.

Анника Винст считает, что должно произойти что-то сверхсерьезное, чтобы страны снова ввели ограничения, аналогичные весенним. Простого роста заболеваемости будет уже недостаточно; условием для новых локдаунов станут увеличение смертности и числа нуждающихся в интенсивной терапии.  

Все это создает благоприятные предпосылки для того, чтобы Швеция уже не испытала такого удара по экспорту, как в первом полугодии.

По словам главного экономиста объединения "Бизнес Свиден" Лены Сальгрен, шведские предприятия пока не ощущают дополнительного давления в связи с новым ростом заболеваемости, хотя и "замерли, встав на цыпочки".

Помимо пандемии, влияние на мировую конъюнктуру оказывают также и предстоящие выборы президента США. По мнению местных экспертов, для экономики Швеции предпочтительнее победа Байдена, в то время как Трамп, если он останется в Белом доме, обеспечит подъем биржи. Объяснение простое: склонность к протекционизму нынешнего американского президента противоречит интересам ориентированной на экспорт шведской экономики, а его победа на выборах, вероятность которой больше у его противника, "удивит" биржу и скажется на котировках.

"Незаметная" пандемия

В остальном жизнь в Швеции продолжается как и раньше — business as usual. Для невооруженного взгляда присутствие пандемии в Швеции заметно больше по статистике заболеваемости и смертности, чем картине уличной жизни.  В пешеходном потоке люди в масках являются лишь незначительным вкраплением, хотя дискуссия о необходимости использования этого средства индивидуальной защиты была более чем обстоятельной. Жизнь течет как обычно: магазины работают, в ресторанах и кафе сидят посетители, хотя, может быть, и не столь плотно, как раньше, школы и детсады открыты. Правда, продолжает действовать запрет на скопление в одном месте более 50 человек, что создает серьезные проблемы для организаторов культурных и спортивных мероприятий.

Некоторое время назад власти собрались было разрешить поднять эту планку до 500 человек, однако 8 октября, в день рассмотрения вопроса, было решено оставить все как есть — из-за роста распространения инфекции. Деятели культуры и организаторы спортивных мероприятий уже обращались с петицией к своему министру с требованием защитить их интересы, поскольку при 50 зрителях в зале ни один театр или концертный зал, не говоря уже о стадионе, нормально существовать не может и рано или поздно придет к трагическому grand finale — грандиозному финалу. Но, когда эхо взываний смолкло, снова воцарилась тишина.

В условиях пандемии еще более рельефно проявилась традиционная склонность шведов к дисциплине и порядку, а именно в том, как ведут себя люди в общественных местах: без суеты, толчеи, с соблюдением социальной дистанции. Вышел из обихода, хочется верить, лишь на время, традиционный "крам" — дружеские объятия при встрече и расставании, аналог французских и итальянских трех- и двукратных поцелуев. Равно как и рукопожатие, вместо которого многие теперь используют буддийское приветствие — сложенные у груди ладони в сопровождении легкого поклона.

В то время как новый всплеск заболеваемости заставил власти таких городов, как Париж, Мадрид, Нью-Йорк и других, с населением, сопоставимым с населением всей Швеции,  ввести новые ограничения, в королевстве говорят пока лишь об "умном закрытии регионов и городов" — в зависимости от конкретной эпидемиологической обстановки на местах. 

Обама критикует Швецию

Однако было бы неверно говорить о единодушном отношении шведов к пандемии. Несогласных с политикой властей много как среди простых обывателей, так и среди специалистов.

Так, например, профессор Гётеборгского университета Эндрю Ивинг предупреждает другие страны об опасности следования шведской модели и осуждает стратегию, предложенную государственным эпидемиологом королевства Андерсом Тегнелем. Она не предполагает введения жестких ограничительных мер на ранней стадии пандемии и сводится к тому, чтобы, изолировав/ограничив в свободе передвижения тех, кому за 70, дать остальным самостоятельно выработать коллективный иммунитет к коронавирусу и тем самым обезопасить все общество.

По мнению Ивинга, единственно правильным способом защиты является вакцинация. В качестве аргумента профессор приводит статистику Университета Джонса Хопкинса по состоянию на середину октября: в Швеции уровень смертности на душу населения составил 58,4 на 100 тыс. человек, что ставило королевство на 12-е место в мире (без учета Андорры и Сан-Марино). В период с 2–8 сентября до 30 сентября — 6 октября заболеваемость в среднем по стране выросла на 173%, а в Стокгольме — на все 405%. Власти объяснили столь большой всплеск ростом тестирования.

Помимо архитектора пандемийной стратегии Андерса Тегнелла, Ивинг обвиняет в недальновидности и управление здравоохранения — за то, что оно не стало активно призывать граждан использовать защитные маски. В этом с ним солидарны многие другие, в том числе бывший президент США Барак Обама, который в подкасте Pod Save America высказал мнение, что избранная Швецией стратегия прохождения пандемии себя не оправдала. 

Однако, когда в споре по вопросу о том, как защитить здоровье и материальное благополучие общества от смертоносного вируса, консенсуса нет даже у специалистов, остается лишь одно: дождаться конца пандемии и уже тогда, со всеми данными на руках, делать окончательные выводы. 

На 16 октября количество подтвержденных случаев заражения новым коронавирусом в Швеции достигло 103 200. Умерло после заражения COVID-19 5918 пациентов, а интенсивная терапия потребовалась 2645 больным.