История под колесами: 

Накануне Дня железнодорожника ТАСС отправился в путешествие с проектом "Заповедные железные дороги", чтобы понять, почему люди вместо отдыха с комфортом выбирают квесты в глуши.

"Сейчас отправляемся в "Париж"! — бодро сообщает гид Федор с первого сиденья микроавтобуса. Десять пассажиров внимательно смотрят на пролетающие за окнами обшарпанные дома, на провода, протянутые вдоль улиц прямо через кроны придорожных деревьев, на редких прохожих — субботним утром Тверь, кажется, еще спит. Микроавтобус сворачивает влево, едет вдоль красных кирпичных домов — тоже обшарпанных и старых, но, в отличие от советских "панелек", сохранивших благородный вид и "атмосферность".

За атмосферой мы сюда и приехали. Именно дикие места "с историей" отыскивает проект "Заповедные железные дороги", прокладывает маршруты и возит по ним тех, кто хочет нестандартного отдыха. 

Здесь нет пятизвездочных отелей, питания all inclusive и анимации. Есть — полузаброшенные узкоколейки, ночевки в глухих деревнях, романтика рек, просторы полей, лесов и вот такие места — "Париж" не для слабонервных.

Автобус наконец останавливается во Дворе Пролетарки — так в советское время стали называть городок Товарищества Тверской мануфактуры, основанной еще в XIX веке Саввой Морозовым. 

Знаменитый фабрикант и меценат решил открыть прядильное производство в Твери после того, как через город проложили Николаевскую железную дорогу, соединившую Петербург и Москву. Над проектом квартала, в котором кроме жилых помещений были и больница, и школа, и даже Народный театр, работали выдающиеся архитекторы Адольф Эрихсон и Константин Терский.

"Двор Пролетарки, казармы, "Париж" — именно про эти места пел "король русского шансона" Михаил Круг, который родился и вырос в Морозовском городке

В глубине Двора и находится "Париж" — огромное готическое здание бывших казарм, которое построили в 1909 году в честь победы продукции текстильной фабрики на выставке во Франции.

В конце XIX века мануфактура была одним из крупнейших текстильных предприятий страны. Сейчас Пролетарка в плачевном состоянии несмотря на то, что комплекс признан памятником культурного наследия: часть корпусов заброшена, в других, отданных в советское время под общежития, до сих пор живут люди. Мы заходим в один из двориков и тут прямо мне на голову падает какая-то маленькая железяка: наклоняюсь, чтобы рассмотреть, — это колесико от детской машинки. Следом за ним прилетают большая канцелярская скрепка и садовая незрелая слива.

"Это место проклято!" — доносится нарочито грозный голос из-за обрывка грязной занавески на втором этаже. В глубине кухни, которую можно разглядеть снизу, мелькает мальчишечий стриженый затылок.

Особо любопытные из группы заходят в подъезды — сырые и темные, пахнущие гнилью, со страшной свернувшейся краской на стенах, с мутным окошком в конце коридора, со старинными ажурными чугунными лестницами, покрытыми вековым слоем не то плесени, не то грязи.

Но вдоль коридора — металлические относительно современные двери, за которыми живут: с улицы на окнах мы видели белый тюль, горшки с геранью. Почему-то вспоминается Двор Чудес из "Собора Парижской Богоматери" — Париж, чего уж тут.

Из Пролетарки микроавтобус мчит нас в район Старая Константиновка — официально он входит в состав Твери, но на вид — деревенская местность. Останавливаемся на заросшем пятачке на границе владений Тверского комбината строительных материалов №2, потом пробираемся вслед за Федором по лесным буеракам к узкоколейной железной дороге. Жителю большого города узкоколейка кажется игрушечной. Маленькие деревянные шпалы, рыжие и потрескавшиеся, выглядят совсем старыми, но рельсы отливают стальным блеском — дорога до сих пор используется для доставки песка с карьера на комбинат.

Поезда для узкоколейной железной дороги гораздо меньше стандартных. Несмотря на "игрушечные" размеры, этот состав ежедневно перевозит несколько тонн груза

"Поезда ходят несколько раз в день, — говорит Федор. — Не обещаю, что нам повезет, но, может, мы увидим поезд".

Группа, спотыкаясь, гуськом следует за могучей фигурой гида. Наконец он останавливается, достает распечатку карты местности и начинает рассказ.

Вдалеке из-за деревьев слышится стук колес. Группа тут же выстраивается вдоль путей и направляет на них камеры смартфонов. Из-за сосен появляется маленький поезд, за которым тянется несколько прицепов с песком. Туристы радостно машут машинисту, а он, явно растроганный таким вниманием, дает два длинных приветственных гудка.

"Знаете, — говорит мне Федор, — вот приезжают взрослые люди, но когда удается увидеть такой поезд или дрезину, радуются как дети, которым подарили настоящую железную дорогу!"

Проект "Заповедные железные дороги" придумал Михаил Кончиц в 2014 году. Выпускник геофака МГУ до этого с железными дорогами связан не был.

"Я офисный планктон, менеджер в картографической компании, ничего особенного, — скромно говорит о себе Михаил. — А это — мое увлечение".

Прокладывая маршруты, он ищет железные дороги с интересной историей, в окружении красивой природы. Как правило, такие места находятся в глуши, а дороги или уже закрыты, или движение по ним осуществляется пару раз в день, а то и в неделю.

Маршруты "Заповедных железных дорог" часто пролегают по полузаброшенной сельской местности. Особо полюбился туристам аутентичный Русский Север

Первый тур Михаил организовал под Плесецком — повез группу кататься на бывшей лагерной узкоколейке. Компания подобралась большая, в основном из его друзей и знакомых — всего 25 человек.

"Это, конечно, очень много, — говорит Михаил. — Сейчас стараемся не набирать группы более 10−15 человек, иначе теряется атмосфера камерности и уюта в поездке, когда все могут познакомиться, посидеть за одним столом. Да и место, в которое начинается туристическое паломничество, часто теряет свою аутентичность".

Следующие маршруты пролегли по Русскому Северу, Кавказу, Дальнему Востоку, вдоль Селигера, Волги, Байкала.

В Архангельской области туристов катают по Авнюгской УЖД, в Гуамском ущелье — по Апшеронской, на Урале — по самой длинной узкоколейке на территории бывшего СССР — Алапаевской, а на Сахалине — по уникальной железной дороге нестандартного размера, проложенной еще в 20-е годы XX века японцами.

Условия в поездках разные: бывает, остановки организованы в комфортных небольших отелях. А порой туристов на постой принимают местные жители в полузаброшенных деревнях. Кормят домашними продуктами из собственного хозяйства, топят для них баню. В Архангельской области одна ночевка проходит в здании бывшего детского сада. Желающие находятся и на цивилизованный отдых, и на робинзонский.

На Сахалине до сих пор сохранилась железная дорога времен эпохи Карафуто, когда часть острова принадлежала Японии

Сегодня Михаил почти не ездит в туры как гид — говорит, времени почти не остается, все ресурсы уходят на организацию.

"Невозможно все совмещать, — объясняет он. — Теряется качество подготовки как гида, теряет качество администрирование".

Помогают Михаилу Кончицу девять человек — таких же "идейных", как и он сам. Почти все гиды имеют основное место работы, не связанное с туризмом. Федор Ивченко присоединился к команде одним из первых.

"Я экономист. Работаю в небольшом банке. Доход от экскурсий, конечно, пока не позволяет оставить основную работу. Это — для души. Смотрите, какая красота. Тут, кстати, моя бабушка родилась и выросла, родные места".

Мы с Федором стоим, облокотившись на леерные ограждения раритетного речного кораблика, который несет нас в широкие волжские воды, к причалу города Конаково.

Мимо проплывают маленькие сельские пристани, деревянные мостки, с которых ныряет детвора, кое-где — современные базы отдыха.

"Местные, наверное, рады, что вы привозите туристов, даете возможность заработать?" — спрашиваю я.

"Смотря кто. Многие не то чтобы не хотят работать, — Федор на мгновение задумывается, — не стараются, что ли. Не делают дело на совесть. А ведь часто от них зависит, приедут в их места еще люди или нет".

В антимузее "Станция Дачная" большая часть экспонатов так или иначе связана с советской эпохой и железной дорогой

В Конаково уже ждет микроавтобус. Он мчит нас в антимузей "Станция Дачная", который расположен в деревне Борщево под Клином. На месте им оказывается обычный дачный участок. Обычный, правда, только на первый взгляд.

На стриженом газоне, под яблонями, стоят старые, еще довоенные велосипеды, вокруг большого дома разбит буйный цветник с флоксами, большими ромашками, георгинами. В глубине сада на накрытом столе дымит пятиведерный блестящий самовар.

К гостям выходит молодой человек в кепке и винтажном замшевом пиджаке. Это Сергей Агрба. Несколько лет назад он на собственном дачном участке, доставшемся от высокопоставленного деда, решил устроить музей.

"Было жалко выкидывать весь этот советский хлам, который во времена брежневского застоя был жутким дефицитом, — рассказывает Сергей. — Вот я и решил эту коллекцию привести в порядок".

Хозяин ведет нас в небольшой летний домик — тут на десяти квадратных метрах умещаются самые разные предметы советского быта: от патефона, радиоприемника и термоса до металлических щипцов для волос, пионерской пилотки и потрясающей игрушечной железной дороги — с вокзалом, уличными фонарями и станцией.

"Такие закупали в основном для учреждений: детских садов, домов пионеров, — объясняет экскурсантам Сергей. — Даже для состоятельных людей цена была внушительной — около 35 рублей. Это при средней зарплате 120. Впрочем, у нас есть и настоящая, а не игрушечная железная дорога".

В антимузее "Станция Дачная" под Клином экспонаты можно не просто потрогать, но и испытать в деле. Катание на дрезине, сохранившейся с 70-х годов прошлого века, — любимое развлечение туристов

Сергей выводит нас в сад и ведет за дом — мы замечаем, что по периметру участка проходит узкоколейка.

"Дед был страстным охотником и часто ездил до леса на дрезине — тут было много путей в окрестностях. А чтобы тестировать и чинить дрезину, сделал на участке собственное кольцо".

Много лет дрезина стояла без дела, но потом Сергей решил возродить кольцо: теперь это аттракцион, который приводит посетителей в восторг.

После катания все садятся пить чай с домашними пирожками. В самом начале поездки гид Федор сказал, что их путешествия — душевные. Я понимаю почему. 

Сегодня у проекта "Заповедные железные дороги" 29 маршрутов по всей России — как выходного дня, без ночевки, так и многодневные. Но Михаил Кончиц и его соратники хотят не просто развивать бизнес.

"Я бы хотел, чтобы в России появились так называемые heritage railway — исторические дороги, которые уже не используются по назначению. Но сохраняются для туристов как достопримечательность. Такие дороги есть в Великобритании, в Штатах, в Сербии, в Новой Зеландии, в Австралии. В России этим никто не занимается. У РЖД есть программа для туристов, но они используют действующие пути, по которым ездят отреставрированные поезда".

Остатки Апшеронской УЖД в Гуамском ущелье на Кавказе для жителей некоторых высокогорных районов до сих пор — "дорога жизни". Для передвижения используют не только мотрисы, но и дрезины-"пионерки" и даже "перешитые" грузовики

По мнению Михаила Кончица, можно было бы воссоздать узкоколейку под Переславлем-Залесским, вокруг Плещеева озера — тем более там рядом находится частный Переславский железнодорожный музей.

"Рязанско-Владимирская УЖД, или Мещерская узкоколейка, была закрыта несколько лет назад, о ней писал еще Паустовский. Причина — нерентабельность и отсутствие финансирования".

Михаил признает: историческая железная дорога — проект затратный, быстро не окупится.

"В ближайшие лет пять такая дорога в России, скорее всего, не появится. Но это вопрос времени. Интерес к историческим железным дорогам у нас растет. И надеюсь, через 10–15 лет ситуация изменится".

В 2017 году маршруты "Заповедных железных дорог" дотянулись до Дальнего Востока. Железная дорога на острове Сахалин