В 2010 году 21-летний Иван Васильев стал самым молодым премьером в истории Большого театра. Семь лет он исполняет главные партии в Михайловском театре Санкт-Петербурга, его ждут на самых престижных мировых площадках. 9 января он встретит свое 30-летие на сцене — не только в качестве танцовщика, но и как хореограф. О том, как ощущается возраст в балете, почему он не мыслит своей жизни вне России и чем не следует удивлять публику, артист рассказал корреспонденту ТАСС.
Про юбилей
У меня много раз получалось так, что в мой день рождения я находился на работе, но в основном это было в поездках. Очень часто бывало в Лондоне, когда я оказывался один в чужом городе и отмечал сам свой день рождения. В этот раз мне 30 лет, и мое желание — быть в этот день на сцене, станцевать как можно больше разных фрагментов из разных балетов и тем самым подчеркнуть такую 30-летнюю точку.
Очень сложно говорить о возрасте. Конечно, пройденный путь уже очень большой в плане творчества. Так получилось, что к своим 30 годам я перетанцевал очень много, и я часто выхожу на сцену, что немаловажно. Это все-таки дает и опыт в плане понимания, что ты делаешь на сцене, но и усталость организма. Но мы на это не обращаем внимания, идем дальше и работаем. Я люблю свою работу, свою карьеру и занимаюсь ею по сей день очень активно.
Про Григоровича и Пети
Воспитывался я на балетах Юрия Николаевича Григоровича. Это потрясающие балеты, там есть и технические сложности, но без внутреннего мира артисту там делать нечего. Если ты пустой, ты в балетах Юрия Николаевича выйти не можешь — это будет ужасно.
Конечно же, повлиял и Ролан Пети — мне удалось с ним поработать. Он может на ходу поменять технические элементы. Ты хочешь здесь что-то по-другому сделать — сделай по-другому, это не главное. Главное — что ты несешь в этой постановке.
Я люблю, когда несут сюжет, смысл, когда не борются за то, насколько прямо или чуть по диагонали должна стоять твоя стопа. Я с этим абсолютно не согласен. Это уже получается не балет, а схематическое исполнение. А балет не может быть схематичным.
Про труд хореографа
Я всегда мечтал ставить балеты, с раннего детства. Но решиться на это артисту всегда сложно, поскольку мы всегда имеем какие-то страхи, сомнения. Это было уже три или четыре года назад, когда я все рассказывал своей жене (приме-балерине Большого театра Марии Виноградовой — прим. ТАСС) о том, что хочу ставить. В какой-то прекрасный момент она сказала мне: "А кто тебе мешает? Бери и ставь". Я взял и поставил, и получилось. C тех пор активно этим занимаюсь.
Накануне дня рождения, 30 декабря, у меня выходит новая программа, и там два новых моих балета. Недавно с Михайловским театром мы сделали замечательный балет "Блудный сын", поэтому под конец года у меня уже три новые постановки.
Конечно же, быть хореографом — это дополнительный опыт. Это один из самых важных критериев артиста, потому что когда у тебя есть понимание не только как ты сам это делаешь, но как донести до артиста информацию, как это сделать, то, конечно же, потом это тебе помогает. Потому что ты знаешь, как смотреть со стороны, а видеть себя со стороны — немаловажно.
Про концептуальность
В самом балете ничего не меняется, балет — это танец души. Когда начинают привозить бессюжетные балеты, где просто показывают элементы движений, — да, это в какой-то степени развитие, но не театральное. Это развитие показывает, на что способно человеческое тело, но назвать это спектаклем сложно. Что касается тех спектаклей, когда, наоборот, уходят кардинально от танца и начинают обливаться кефиром или кидаться помидорами — это тоже, на мой взгляд, не совсем балет.
Надо держать публику, именно как в старых хороших балетных спектаклях, где есть и драматургия, где есть и танец, поскольку если ты ставишь спектакль для артистов балета (они учились этому девять лет) — они должны танцевать. Все новое — это хорошо забытое старое. Не надо придумывать велосипед, он уже существует. Просто надо найти то, что будет интересно залу. А залу интересно, когда цепляет за душу, когда есть какая-то философская идея или сюжетная идея, или то, что пытается автор балета на основе либретто донести какую-то мораль. Тогда это цепляет. А всем остальным цеплять уже очень сложно.
Про коллег
В России прекрасные кадры, у нас прекрасные артисты, есть прекрасные молодые хореографы и горящие люди, которые хотят ставить, хотят работать. Проблема — в свободе и в возможностях. Свободы мало: артисты, работающие в театрах, в основном превращаются в очень зажатых, поскольку их никто никогда никуда не отпускает, не дает дышать свободно.
Конечно, хочется больше возможностей. Для этого мы в принципе и открыли нашу компанию VIVAT, которая уже более года ставит разные проекты. Ставим балеты, даем возможность танцевать артистам, раскрываться в новых ипостасях и тоже помогаем выступать молодым артистам как хореографам. Все это делаем практически самостоятельно. Это тяжело, но это правильный путь, на мой взгляд. Потому что если не давать возможность, ничего никогда не получится.
Какая моя задача? Я не хочу говорить, что надо сделать то или другое. Я хочу делать это сам. У меня есть возможность, и я делаю, я работаю. Потому что если ты хочешь что-то поменять в стране — не говори об этом, а возьми и поменяй, измени что-нибудь в своей жизни, в своем пути. И тогда можно будет разговаривать уже о каком-то будущем.
Про самоидентификацию
Я когда-то давно родился во Владивостоке и всегда буду русским человеком, несмотря на то, что я много проработал за границей и видел разную заграничную жизнь в разных странах изнутри. И могу сказать, что мое единственное желание всегда было и есть — это возвращаться на родину. Я дома, я на родине, а дальше все зависит только от нас. У нас свободная страна, и мне это нравится. Мы делаем свое дело, и нам никто не мешает. Мешают в основном тем людям, которые ничего не делают.
Про назначение искусства
Я жил на Украине долгое время, потому что мой отец был военным, и мы много переезжали. Я считаю, что и на Украине живет потрясающий народ, прекрасные люди. Конечно, я вообще за мир во всем мире, как бы многозначительно это ни звучало. Я миролюбивый человек, и конечно же, больно и страшно смотреть и видеть то, что происходит. Конечно, этого ничего не хочется. Но что мы сейчас можем сделать? Мы можем разговаривать на эту тему много, винить кого-то тоже можем, но искусство находится вне политики. И наше дело — создавать искусство такое, чтобы зрители могли и хотели приходить и радоваться какому-то волшебству, какой-то сказке, какому-то чистому, настоящему, правдивому творчеству. Поэтому нам, артистам, проще — мы должны быть просто искренними, искренне стремиться делать то, чему учились, и стараться сделать этот мир лучше путем нашего искусства, нашего умения.
Про цели
В плане творчества, конечно, целей очень много. Во-первых, мы хотим дальше развивать нашу компанию VIVAT. Потому что есть уже очень много людей, которые хотят с нами работать. Будем работать над тем, чтобы у нас появилось собственное здание, где мы смогли бы давать спектакли и создавать какую-то альтернативу таким выдающимся балетным театрам, как Большой театр, Михайловский театр, Мариинский театр, просто делать какие-то другие постановки, что-то свое. Мы хотим идти дальше, делать и более драматические спектакли, основанные на синтезе различных искусств.
Помимо того что мы активно развиваем наше детище, я всегда буду танцевать, пока могу двигать руками-ногами, я буду выходить на сцену и буду стараться радовать своих зрителей. Но выходить на сцену в любом случае буду, потому что я это люблю и я этим отчасти в карьере живу. Поэтому, пока могу, я это буду делать.