Два резких толчка, осколки оконного стекла, император Александр III, рухнувший на пол, ужас его супруги Марии Федоровны, дети царской фамилии под завалами: 29 октября 1888 года могло, но не стало самым черным днем в истории правившей в России династии. Поезд, которым Романовы возвращались с юга, потерпел крушение в Харьковской губернии. Полностью состав с рельсов не сошел. Десять пассажирских вагонов приняли на себя удар и вышли из строя, но еще пять остались стоять, спасенные самыми современными на тот год тормозами Вестингауза. Что скрывалось за крушением поезда — неопытность в прокладке железных дорог, преступная халатность или же… дьявольски расчетливое преступление?

Ловушки изысканного века

Версия с преступной халатностью была предложена императору самой первой. В ходе допроса 30 октября подполковник жандармского управления Георгий Иванов сообщил, что в его присутствии Александру III принесли обломки шпал как улику и царь распорядился передать ее следствию. Обернутый салфеткой вещдок принял подпоручик Александр Водяницкий, который под присягой признал шпалы "частью гнилыми, частью дряблыми". С этим согласился прокурор Сената, знаменитый российский юрист Анатолий Кони, прибывший расследовать дело из столицы. Укладкой путей занимался известный всей России подрядчик Самуил Поляков. У следствия появился первый подозреваемый.

Въедливый Кони на одном Полякове останавливаться не собирался. Следы безалаберности виделись гораздо шире. Вместо 11 полагавшихся по стандарту вагонов к паровозам прицепили 15 и более тяжеловесных, что увеличивало давление на рельсы ровно вдвое. Кроме того, поезд серьезно отставал от графика и поэтому двигался с превышением скорости, разогнавшись до необычных для того времени 68 км/ч. Исправить положение собирались прямо на ходу. Начальник депо Григорий Задонцев требовал от машинистов "во что бы то ни стало вовремя быть в Харькове". Этот чиновник также вполне подходил на роль виноватого.

Третья причина крушения, установленная следствием, отражала перекосы в развитии техники. Автоматические тормоза поезда не были оснащены сигнализацией и к тому же достались составу не в лучшем состоянии. По ходу пути из-за технической неисправности поезд тормозил. Перемещение по холмистой местности довершало дело: изгибы рельефа превосходили возможности машинистов сдерживать ход машины — в критически важный момент блокировка стала отказывать. Выводы Кони указывали в сторону не справившегося со своими обязанностями руководства железной дороги, включая ее главного инспектора барона Канута Шернваля, но что взять с человека, который и сам мог пострадать, потому что ехал в императорском поезде? Возможно, это сыграло роль смягчающего обстоятельства. Несмотря на то что царь и его семья едва не лишились жизни, под суд никого не отправили, посчитав произошедшее трагической случайностью.

Маршрут императорского поезда Александра III 

Александр III ограничился тем, что позволил уйти в отставку министру путей сообщения Константину Посьету и Кануту Шернвалю, одновременно повысив управлявшего обществом Юго-Западных железных дорог Сергея Витте. Тот убедил императора, что прогнозировал трудности при использовании двух паровозов в одном составе — как с царским поездом по стечению обстоятельств и было сделано. Так обнаружилась еще и четвертая причина аварии: два паровоза. Получалось, что с расследованием дела было покончено: к крушению привела — серия технических неисправностей?

Палка в колесе поезда

Далеко не так: необычная для настолько опасного происшествия мягкость властей немедленно породила слухи. Отчасти ее объясняли борьбой за влияние в окружении царя, зашедшей в откровенный тупик. Витте особо настаивал на версии с превышением скорости, поскольку та выводила из-под удара подшефную ему железную дорогу, директор Харьковского политеха Виктор Кирпичев возлагал вину на шпалы и, следовательно, на Полякова, к этому времени скончавшегося. Кони настаивал на ответственности железнодорожников и противился наказанию государственных должностных лиц. Но самые тревожные из слухов уводили далеко в сторону от императорского двора.

За год до крушения поезда на императора Александра III попытались совершить покушение в самом центре Санкт-Петербурга. В группу заговорщиков входил брат будущего лидера Октябрьской революции Владимира Ленина — Александр Ульянов. Его единомышленники называли себя "Террористической фракцией" партии "Народная воля", не видя в таком названии ничего зазорного — понимания недопустимости террора в леворадикальном движении тогда еще не сложилось.

Преступники рассчитывали, что царь проедет по Невскому проспекту, и беспокойно прохаживались вдоль дорожной полосы, пока не привлекли к себе внимание полиции. Александр III отреагировал на их поимку с поличным (бомбами и отравленными пулями) словами: "Бог миловал! Но надолго ли?" Похожую фразу он произнес и годом позже, вслед за крушением поезда.

Спустя полвека после харьковской катастрофы свет на то, как эти события воспринимались в императорской семье, пролили мемуары дочери царя великой княжны Ольги Александровны. Дожившая до 1960 года в эмиграции сестра Николая II доверила бумаге рассказ о страхе Романовых перед терактами, решении отца скрыть обстоятельства случившегося, чтобы не поощрять новые вылазки, и… взрыве, свидетельницей которого она сама была в вагоне.

"Все упали на пол. Секунду или две спустя столовый вагон разорвался, как консервная банка. Тяжелая железная крыша провалилась вниз, не достав каких-то нескольких дюймов до голов пассажиров. Все они лежали на толстом ковре, лежавшем на полотне: взрывом отрезало колеса и пол вагона", — писала дочь Александра III, опровергая популярную легенду, будто царь не только выстоял, но и удержал крышу вагона на своих крепких плечах. Это было в принципе невозможно: ее масса составляла несколько тонн.

Расположение вагонов поезда до и после крушения

Свидетельство Ольги, находившейся в другом вагоне, можно поставить под сомнение. В год крушения поезда ей исполнилось шесть лет, и многого она могла не запомнить. Тем не менее в императорской семье от девочки не было секретов, и списывать со счетов ее свидетельство о взрыве было бы опрометчиво.

Размышляя о том, могли ли революционеры развернуть охоту вслед за Александром II на Александра III, историки обычно исходят из разгрома главной радикальной силы России — "Народной воли" в 1882–1883 годах. Перед этим, в 1879 году, народовольцы дважды попробовали свести счеты с Царем-освободителем Александром II на железной дороге. Первым в дело вступил один из их лидеров Андрей Желябов в окрестностях Александровска (сегодня — город Запорожье), но не совладал со сложной техникой, не сумев замкнуть провода. Поезд, следовавший, как и в 1888 году, с юга на север, добрался до Москвы, где его пробовала атаковать другая группа народовольцев — во главе с гражданской женой Желябова Софьей Перовской. К счастью для Александра II, и на тот раз у них ничего не вышло: террористы не разобрались в расписании и вместо царского взорвали ехавший вслед за ним "свитский" поезд, подняв на воздух вагон с багажом придворных.

Когда же народовольцам все же удалось расправиться с Александром II (1881), все силы империи были брошены на уничтожение их организации. Это потребовало нескольких лет, в которые уместились еще два теракта, но после них наступила пауза. И тем не менее военный министр Владимир Сухомлинов и дипломат Михаил Таубе в своих мемуарах не обошли стороной слухи о продолживших борьбу после 1883 года революционерах эпохи Александра III. Якобы один из них, устроившийся помощником повара на царский поезд, и привел в действие взрывное устройство, а сам заблаговременно сошел на полустанке и, не преследуемый никем, отправился в Европу.

Тени удлиняются

Наряду с неуловимым призраком террористов другая опасность тревожила правоохранителей империи, при этом исходила она до определенной степени от них самих. В 1883 году Санкт-Петербург потрясло дерзкое преступление: инспектора Петербургского охранного отделения Георгия Судейкина в квартире на Невском проспекте убили несколько человек при участии террориста из "Народной воли" Сергея Дегаева. Встреча правоохранителя с преступником тет-а-тет требовала объяснения, которое в эмиграции предоставил один из лидеров революционеров (позже ставший монархистом) Лев Тихомиров. По его свидетельству, Дегаев и Судейкин состояли в заговоре, в рамках которого жандарм собирался… руками революционеров устранить своего шефа — министра внутренних дел Дмитрия Толстого, но Дегаев сорвался с крючка и вместо нового теракта расправился с тем, кто на него подбивал.

В наши дни историки обсуждают, могли ли за частью терактов в империи стоять правоохранительные органы. Нападения революционеров в свете свидетельств Тихомирова увязывают с намеренной небрежностью тех, кто мог их предотвратить. Но как спустя столетие отличить непрофессионализм от злого умысла? Историческую литературу наводняют версии, ни подтвердить, ни опровергнуть которые невозможно. Одна из таких, по крайней мере теоретически, указывает на брата императора Александра III — Владимира Александровича. В нем нет оснований видеть заказчика крушения царского поезда. И все же именно Владимир извлек бы выгоду в том случае, если бы судьба не пощадила царскую фамилию, ведь еще в 1881 году он уже назначался резервным "правителем государства" на случай кончины Александра III и мог вернуться к этому положению снова. Но готов ли был младший брат царя к тому, чтобы однажды возглавить Россию?

Сегодня в Северной столице о Владимире Александровиче напоминает его Владимирский дворец — шедевр архитектуры в стиле неоренессанс и одновременно одна из ближайших построек к царскому Зимнему дворцу. Резиденция отвечала вкусам супруги императорского брата Марии, урожденной герцогини Мекленбург-Шверинской. В семье Романовых ее выделял волевой характер. Переехав в Россию, она отказалась переходить в православие, что случалось крайне редко, и заставила считаться со своими правилами высшее общество.

Династия Романовых

Про Марию Павловну сплетничали, что она считала свою семью более подходящей для правления, чем Александра и его детей. Вполне очевидно и то, что курс высшей власти при воцарении Марии и Владимира изменился бы. Брат царя был известен своими консервативными взглядами. Через супругу родство связывало его с немецкой аристократией, а значит, и Германской империей. Младшего Романова отличала твердость, иногда выходившая за разумные рамки. В январе 1905 года именно великий князь Владимир отдал приказ стрелять в фабрично-заводских рабочих, что положило начало первой русской революции. В то же время именно "дядя Владимир" подал Николаю II разумный совет — не отправлять на фронт Русско-японской войны гвардейские полки, оставив их на случай беспорядков в столице. В феврале 1917 года нехватка надежных войск в Петрограде стала одной из причин Февральской революции.

Если бы Александр III с сыновьями погиб в 1888-м, со сцены сошла бы и его супруга Мария Федоровна — принцесса датская, не скрывавшая обиды на немецкий правящий дом за захват датских земель в 1864 году. Эта неприязнь — одна из побудительных причин, толкавших Россию в Первой мировой войне к союзу с Францией против Германии, — сошла бы, таким образом, на нет.

Основные события, предшествовавшие сползанию России в глобальный конфликт, пришлись на годы Александра III после крушения поезда и правление выжившего вместе с ним Николая II. Это значит, при других обстоятельствах — при царе Владимире — им могло бы не найтись места. В 1891 году Россия заключила соглашение о политических консультациях с Францией, в 1892 году дополнив его военной конвенцией, и ратифицировала ее в 1893–1894 годах. А в 1903-м, при Николае II, под влиянием перемен в Сербии прогерманскую династию Обреновичей сместили дружественные России Карагеоргиевичи, допускавшие конфликт с австрийскими Габсбургами, с которого и началась Первая мировая война. Шестерни истории стали проворачиваться все быстрее, ведя к глобальному столкновению и революции, и все же невозможно судить, обошли бы Россию стороной беспримерные страдания, если бы жребий истории 29 октября 1888 года был брошен иначе.