Боевая техника настолько широко применялась во время войны между СССР и нацистской Германией, что исход сражений часто зависел от мощи танков, самолетов и боевых кораблей.

За годы Великой Отечественной войны в Красную армию поступило более 104 тыс. танков и 100 тыс. самолетов. А еще – десятки тысяч автомобилей, самоходные артиллерийские установки, тягачи, тракторы, боевые корабли и подводные лодки.

Впервые в истории человечества на полях сражений техника стала играть решающую роль: война стала настоящей битвой моторов. Но моторы без горючего – это просто груда бесполезного металла. А сырьем для производства горючего для боевой техники была и остается нефть. Неудивительно, что Великая Отечественная стала грандиозным сражением за энергоресурсы. В первую очередь – за нефть. 

В специальном проекте ТАСС и компании «Роснефть» отвечаем на 10 вопросов о роли нефти в Великой Отечественной войне.

Развязав Вторую мировую войну, Германия оказалась в своеобразной нефтяной ловушке. Боевые действия с участием огромной армии требовали от нее колоссальных средств и ресурсов, в том числе и огромных запасов топлива. А вот с ним-то в Третьем рейхе дело обстояло далеко не блестяще. 

Накануне войны нефтедобыча в Германии выглядела просто жалко. Немецкие компании добывали всего лишь 0,55 млн тонн нефти в год.

Германия сидела на настоящей игле импорта нефти. Он составлял около шести млн тонн в год. Больше всего нефтепродуктов Третий рейх получал от американцев. Но после того как Гитлер начал Вторую мировую войну, эти поставки фактически прекратились. С мая 1940 года нефть в Германию поставлял союзник Берлина – Румыния (в 1940 году – около 1,2 млн тонн, в 1941 году – уже около трех млн тонн), но этого явно не хватало.

Танки и самолеты ежедневно пожирали огромное количество топлива. И чем больше Германия втягивалась в войну, тем больше бензина, солярки и мазута ей требовалось. 

Тактика молниеносной войны, которую использовала Германия, во многом была обусловлена отсутствием у нее запасов горючего. Одной из главных задач военных операций всегда ставился захват топливных ресурсов противника. Гитлер неслучайно рассчитывал на прорыв на Ближний Восток и в Иран – к крупнейшим нефтяным регионам мира. Важное место в его нефтяных планах занимал и Советский Союз.

Министр вооружений и военной промышленности рейха Альберт Шпеер впоследствии признавал: «Мы вторглись в Россию из-за нефти».

Война против СССР тоже готовилась как молниеносная операция, которая привела бы к захвату советских нефтяных месторождений, хранилищ с топливом и нефтеперерабатывающих предприятий.

Это, по мнению германских военных, с одной стороны, парализовало бы Красную армию и обеспечило бы победу рейху, а с другой – дало бы необходимое количество нефти на долгие годы вперед. 

Танки – один из символов Второй мировой войны. Очень грозное оружие на поле боя. Двигатели новых по тем временам советских танков, знаменитого Т-34 или тяжелого КВ-1, работали на солярке. Немецкие «Тигры» и «Пантеры» – на бензине. А сколько же топлива «ели» советские и немецкие бронемашины? Очень много. Вот только некоторые данные.

И это только танки. А ведь еще были самоходные артиллерийские установки, автомобили, тягачи, броневики, самолеты различных типов, подводные лодки, надводные корабли. И все они каждый день требовали бензина, солярки, мазута, другими словами, нефтепродуктов, на которых работали их двигатели.

Крупные военные операции – это в том числе и огромные траты горючего. Только для немецкой группы армий «Центр», которая осенью 1941 года приступила к операции по захвату Москвы, требовалось ежедневно 27–29 эшелонов с горючим. 

Что же касается Красной армии, то за семь месяцев сражения за Москву – с 30 сентября 1941-го по 20 апреля 1942 года – она израсходовала 294,4 тыс. тонн топлива.

Потом эти расходы неуклонно росли. В Курской битве, летом 1943 года, только за полтора месяца боев они составили уже 204 тыс. тонн различных нефтепродуктов. Курская битва вообще считается одним из самых грандиозных сражений боевой техники во Второй мировой войне. В ней с обеих сторон участвовало более пяти тысяч танков и около пяти тысяч самолетов.

Наступление Красной армии летом 1944 года тоже требовало огромных объемов горючего. Расход топлива на проведение операции «Багратион» (освобождение Белоруссии с 23 июня по 23 августа 1944 года) составил 260 тыс. тонн.

И ведь все это горючее нужно было откуда-то взять и своевременно доставить на фронт. По обе стороны фронта не раз случались ситуации, когда выполнение боевой задачи оказывалось под угрозой из-за дефицита топлива. 

.

И если Вторую мировую войну справедливо называют войной моторов, то настоящей «черной кровью» этих моторов была нефть. 8 февраля 1942 года газета «Правда» написала: «Моторы сами по себе – безжизненная сталь. Для того, чтобы они разили врага, нужен бензин. Бензин – кровь самолетов, танков, автомобилей... Наши нефтяники оживляют холодную сталь моторов. Они дадут фронту столько горючего, сколько нужно для полного разгрома врага». 

Основные нефтедобывающие районы в СССР находились на Кубани, Северном Кавказе, в Закавказье, Волго-Уральском регионе и на Сахалине. Казалось бы, в начале войны им не грозила непосредственная опасность. Однако уже в 1941 году ситуация с топливом сложилась тяжелая. Почему же так произошло?

Только 22 июня 1941 года немецкая авиация уничтожила почти четверть советских военных складов с горючим. Вскоре было потеряно до 60% нефтехранилищ – большая их часть располагалась в западных районах СССР. Там же находились многие нефтеперерабатывающие предприятия.

С продвижением вермахта на восток под угрозой оказывались и районы нефтедобычи: на Кубани, Северном Кавказе, Волге. 

Советское правительство поставило перед нефтяниками сразу несколько задач: эвакуировать предприятия и оборудование из зон риска на восток, подготовить к уничтожению скважины, которые могли захватить немцы, и бросить все силы на разведку новых месторождений. Все это нужно было выполнять одновременно. 

Одним из главных центров добычи советской нефти во время войны стал Волго-Уральский нефтяной район. Неслучайно его назвали «Вторым Баку». Из Москвы в Уфу даже переехало руководство наркомата нефтяной промышленности. Туда же, на Волгу и на Урал, перебрасывались эвакуированные предприятия из западных районов страны.

Из Одессы и Херсона оборудование нефтеперерабатывающих заводов полностью перевезли в Сызрань. Его использовали при строительстве Сызранского НПЗ – крупнейшего нефтеперерабатывающего предприятия в Волго-Уральском регионе. Первый бензин он дал 22 июля 1942 года. 

За время войны добыча сырой нефти в СССР резко снизилась: с 31 млн тонн в 1940-м до 18 млн в 1943-м и 19,4 млн в 1945 году. Советский Союз действительно оказался в очень тяжелом положении. Но ситуацию удалось стабилизировать, а затем и улучшить. Даже в тяжелейшем 1941 году Красная армия, несмотря на все трудности в стране, бесперебойно снабжалась горючим. Героические усилия тысяч советских людей, в том числе тех, кто добывал нефть и открывал новые месторождения, спасли СССР от топливной катастрофы.

С началом войны все силы башкирских нефтяников (ныне ПАО АНК «Башнефть», входит в структуру «Роснефти») были брошены на разведку новых месторождений. В этом им помогала вся страна. Из Азербайджана, например, прибыли бакинские геологоразведчики. За годы войны общая проходка в глубоких разведочных скважинах составила 247–264 метра.

Уфимский нефтеперерабатывающий завод (УНПЗ, входит в состав «Роснефти»), работавший с 1937 года, во время войны стал одним из лучших в стране. Производственный план в 1943 году был выполнен на 104,1%, в 1944 году – на 102,7%.

Завод производил более 300 тыс. тонн авиационного и автомобильного бензина в год. В 1945 году на нем переработали 1 млн 95 тыс. тонн нефти и выпустили 388 600 тонн авиационного и автомобильного бензина. За годы войны УНПЗ переработал 4,6 млн тонн нефти.

Значительным для всей страны стало открытие девонской нефти на Туймазинском месторождении (ныне ПАО АНК «Башнефть», входит в структуру «Роснефти») в Башкирии. Нефтяной фонтан забил здесь 26 сентября 1944 года из скважины №100 глубиной 1700 метров. Она давала около 250 тонн черного золота в сутки. 

На топливе из этой нефти работали танки, самолеты, автомобили, боевые корабли, электростанции. В январе 1945 года на Туймазинском месторождении уже фонтанировали три девонские скважины.

В целом за годы войны в СССР было открыто 37 нефтяных и газовых месторождений, 21 из них находилось на территории «Второго Баку». Именно этот нефтяной регион сыграл решающую роль в обеспечении нефтепродуктами Красной армии во время подготовки контрнаступления под Сталинградом осенью 1942 года. Волго-Уральский регион стал новой сырьевой базой страны, остается ею и сейчас. Если в 1940 году регион давал чуть более 2% нефтедобычи страны, то сегодня – почти 25%.

20 апреля 1942 года на День рождения Гитлеру преподнесли действительно необычный торт. На нем изобразили Каспийское море, нефтяную вышку и сделали надпись «Баку». Все это увенчали нацистской свастикой. Судя по кадрам кинохроники, фюрер даже начал аплодировать, когда торт поставили перед ним на стол.

Этот подарок вполне соответствовал планам Гитлера на 1942 год. Он рассчитывал захватить Кавказ, где находились крупнейшие нефтяные месторождения в СССР. А уже оттуда совершить бросок в Иран и на Ближний Восток.

Пока германская военная машина держалась на поставках «черной крови моторов» из Румынии – союзника Германии. В 1941 году они составили около трех млн тонн, а в 1942 году – примерно 2,2 млн тонн. Но было очевидно, что в затяжной войне, которая началась на Восточном фронте, рейх так долго не протянет. Богатейшие кавказские месторождения нефти были нужны Гитлеру как воздух.

Большую часть германских топливных ресурсов Гитлер приказал выделить именно для тех войск, которые должны были прорваться на Кавказ. Это было рискованно, но в Берлине понимали, что оно того стоит. Начальник германского генштаба, генерал Франц Гальдер записал в своем дневнике: «Для операции на Кавказе потребуются крупные силы, но за кавказскую нефть следует заплатить любую цену». Да и британский премьер Уинстон Черчилль не зря повторял: «Если нефть – королева, то Баку – ее трон».

Начавшееся в мае 1942 года немецкое наступление сначала развивалось успешно. Германская армия вышла к Волге и северокавказским месторождениям нефти. Казалось, что план Гитлера начинает сбываться. 

В августе 1942 года начались уличные бои в Сталинграде. В гитлеровском «походе за нефтью» захват этого города имел колоссальное значение. Если бы немцы взяли Сталинград и перерезали Волгу, Красная армия оказалась бы под угрозой острейшего дефицита топлива.

В то время на нефтепромыслах в Баку добывали более 70% всей советской нефти. Но как доставить ее на фронт? Северокавказские железные дороги были уже перерезаны противником. Транспортировка нефти к фронту проходила по Каспийскому морю. Причем весьма необычным способом: с цистерн с нефтью или топливом снимали колеса и спускали их на воду в Баку или Махачкале. Затем буксир тянул по морю целый караван из цистерн. Такой способ транспортировки нефти применялся впервые в мире. В Астрахани цистерны снова ставили на железную дорогу и везли к фронту.

Это были самые быстрые пути доставки нефти на фронт. Но если бы немцы вырвались за Волгу, они бы перерезали транспортные пути, ведущие из Закавказья. Перед ними открывалась возможность прорыва и в район «Второго Баку». Так что бои за Сталинград были во многом и сражением за нефть.

Во время Сталинградской битвы Красная армия израсходовала примерно 150 тыс. тонн горючего. В Сталинград нефть и нефтепродукты шли, прежде всего, с волжских и уральских нефтепромыслов.

Самый близкий к Сталинграду нефтеперерабатывающий комплекс находился в Саратове. С Саратовского НПЗ (в настоящее время входит в состав «Роснефти») эшелоны с нефтепродуктами шли прямо к войскам. Летом и осенью 1942 года Саратовский НПЗ перерабатывал пять тыс. тонн нефти в сутки. 

Немцы прекрасно понимали стратегическое значение завода. Летом 1942-го его начали регулярно бомбить. За время войны на него сбросили 3,5 тыс. фугасных бомб, но он упорно продолжал работать и снабжать горючим фронт.

Саратовский НПЗ настолько не давал покоя немцам, что налеты на него продолжались до конца лета 1943 года. В июне их самолеты нанесли по НПЗ один из самых мощных ударов. Завод был разрушен на 80%. Немецкое командование сообщило Гитлеру о полном уничтожении крупнейшего нефтеперерабатывающего предприятия на Волге. Но нефтяники сделали, казалось бы, невозможное: уже в июле 1943 года Саратовский НПЗ снова работал на полную мощность и даже перевыполнял план.

25 августа 1942 года немецкое радио передало в эфир торжественное сообщение: победа на Восточном фронте уже не за горами. Это было связано с ближайшим, как считали в Берлине, захватом Грозного. «Остались считанные часы, даже не часы, а минуты до захвата Грозного, – восклицал диктор. – Мы у ворот в Алханчуртскую долину, которую называют нефтяным дном».

Перед войной месторождения на Северном Кавказе и Кубани давали 4,6 млн тонн нефти. Особенно чистой по своему составу считалась грозненская нефть. Из нее даже изготавливали специальный экспортный парафин, из которого потом по специальному заказу делали свечи для Ватикана. Но главное – грозненская нефть шла на производство качественного авиабензина. Крупнейшим нефтяным промыслом на Северном Кавказе стал Малгобек.

Летом – зимой 1942 года немцы пытались изо всех сил прорваться к главным нефтяным центрам СССР – Грозному и Баку. Бои за Грозный начались в сентябре 1942-го. Защитники города закачали нефть в противотанковые рвы и залили ей места возможных прорывов танков – общей площадью в один миллион квадратных метров. В случае прорыва немецких войск ее планировали поджечь. Однако до этого дело не дошло: войска противника удалось остановить на подступах к городу. 

10 октября 1942 года около 200 немецких бомбардировщиков совершили первый налет на Грозный, в том числе нанесли удары по нефтехранилищам и нефтезаводам. Были уничтожены 87 из 187 резервуаров для хранения нефти.

Особо ожесточенным налетам Грозный подвергался с 10 по 15 октября. Столбы дыма от горящей нефти были видны за несколько десятков километров. Загорелось хранилище, в котором находилось около одного миллиона тонн топлива. Горящая нефть потекла в город, расплавляя на своем пути даже трамвайные рельсы и столбы. Тогда город спасли пожарные.  

Битва за Грозный продолжалась до начала 1943 года. За это время только Малгобек переходил из рук в руки 14 раз. Неслучайно «Правда» отмечала, что на защитниках советского юга лежит такая же ответственность, как на защитниках Москвы лежала осенью 1941 года. Благодаря героической обороне Грозного город удалось отстоять.

10 августа 1942 года немцы взяли Майкоп, а 12 августа – Краснодар. Угроза, что в их руки попадут кубанские месторождения нефти, становилась более чем реальной. В 1940 году они дали 2,4 млн тонн черного золота. А в первые месяцы войны снабжали фронт соляркой, авиационным бензином и мазутом для кораблей Черноморского флота. Наиболее крупными из них были Асфальтовая Гора, Кура-Цеце, Нефтегорское, Широкая Балка. В Туапсе находился крупный нефтеперерабатывающий завод, действовавший с 1929 года.

Это был первый крупный советский нефтяной район, к которому удалось прорваться вермахту. В наступающих немецких войсках находились специалисты-нефтяники, которые должны были сразу же после захвата месторождений наладить добычу нефти для нужд рейха. Численность этих «нефтяных бригад» превышала 15 тыс. человек. Из Германии даже везли трубы для перекачки нефти. Однако их ожидал неприятный сюрприз.

Советское руководство сделало все возможное, чтобы нефтяные скважины не достались врагу. Для уничтожения нефтяных промыслов были созданы специальные группы из нефтяников и оперативников НКВД. Руководить этой операцией должен был заместитель наркома нефтяной промышленности Николай Байбаков.

Интересная деталь: в Краснодар летом 1942 года прибыли английские специалисты. Они показали свой способ уничтожения нефтяных скважин, который применяли при отступлении с острова Борнео в 1941 году перед приходом туда японцев: в скважины сбрасывали мешки с цементом. Однако этот способ не подошел: выяснилось, что скважины можно быстро восстановить. А нужно было, чтобы немцы не смогли бы ими воспользоваться как минимум полгода.

Байбаков разработал собственный способ уничтожения скважин: их забивали специальными пробками из особого железобетона. А вышки, электростанции, различное оборудование взрывали. Уничтожение промыслов началось всего лишь за пять дней до подхода к ним немцев. Часто это происходило уже буквально под огнем противника.

Еще осенью 1941 года начали эвакуацию Туапсинского НПЗ. Ее завершили летом 1942-го. В Туркмению (город Красноводск) вывезли 780 вагонов с различным оборудованием. Там круглосуточно шло строительство нового завода.

Первую крекинг-установку в Красноводске запустили 3 июля 1943 года, и топливо пошло в войска как раз в разгар Курской битвы. До 1945 года завод отправил на фронт 1448 эшелонов нефтепродуктов. А после войны его решили оставить в Красноводске. Так что нефтяники из Туапсе фактически основали нефтехимическую отрасль Туркмении. В Туапсе же в начале 50-х был возведен новый НПЗ. Сегодня Туапсинский НПЗ, входящий в состав «Роснефти», перерабатывает 12 млн тонн нефти в год.

Восстановить уничтоженные нефтяные скважины немцы так и не смогли. За полгода немецкой оккупации Кубани и районов Северного Кавказа им удалось начать добычу нефти лишь на одной из них – в Майкопе. Она давала примерно 70 баррелей (больше 11 тыс. литров) нефти в день. Но при огромных потребностях вермахта в топливе это было почти ничего.

А после поражения под Сталинградом мечты Гитлера о кавказской, закавказской, иранской и ближневосточной нефти рухнули. 

Нефть и нефтепродукты были не только «черной кровью» моторов боевой техники, но и самым настоящим оружием на поле боя.

Уже 7 июля 1941 года Государственный комитет обороны принял секретное постановление «О противотанковых зажигательных гранатах (бутылках)», в котором предписал организовать производство 120 тыс. бутылок с зажигательной смесью в сутки.

В первых гранатах-бутылках бойцы перед броском поджигали запал вручную. Затем к ним начали крепить ампулы-запалы, которые сами зажигали смесь при разбивании бутылки.

Эти бутылки были весьма грозным оружием в руках хорошо обученных бойцов. Разбиваясь о танк или бронетранспортер, горящая смесь проникала внутрь машины, наносила ожоги экипажу и становилась причиной пожара в боевом или моторном отделении. 

В памятках борьбы с немецкими танками, выпускавшихся для бойцов, слабые места вражеского оружия обозначались на схемах надписями «Бей гранатой» или «Бей бутылкой». Танки того времени не были герметичны, и фактически любое попадание горящей смеси на его внешнюю поверхность могло стать для машины фатальным.

Чтобы атаковать танк бутылкой с зажигательной смесью, его по инструкции необходимо было подпустить к себе примерно на 30 метров. Считалось, что удобнее всего метать бутылки из-под пива или водки – так называемые поллитровки. Поэтому их выпуск в годы войны приравнивался по важности к производству боеприпасов.

За время Великой Отечественной войны было выпущено не менее 110 млн бутылок с зажигательными смесями. 

Атака танка «огненным коктейлем» требовала от бойцов немалого мужества, и потери в их рядах были велики. Но бутылки с зажигательными смесями, особенно в первые два года войны, тоже внесли свой вклад в общую победу.

Коренной перелом в Великой Отечественной войне начался, как известно, с разгрома немцев под Сталинградом, а закончился победой Красной армии под Курском. После этого советские войска уже без остановок наступали на запад. Примерно в это же время произошел перелом и в войне за нефть. 

В 1943 году СССР добыл 18 млн тонн нефти, в 1944-м – уже более 18 млн тонн. А страны всей антигитлеровской коалиции по своей «нефтяной мощи» превосходили Германию более чем в десять раз. Только в США в 1943 году добыча черного золота составила 173 млн тонн. Нефть союзникам поставляли такие страны, как Венесуэла, Иран и Индонезия. Ну а как же обстояло дело в Германии?

В 1943 году добыча нефти в рейхе – самой Германии, Австрии и оккупированной части Чехословакии – составила 1,9 млн тонн. От союзников – Румынии и Венгрии – Берлин получил около 3 млн тонн. Еще около миллиона тонн было вывезено с оккупированных территорий. 

Казалось бы, что при таких небольших объемах производства «черной крови» для моторов боевой техники немецкие танки, самолеты и подводные лодки должны были встать на прикол. Но этого не происходило. Почему? Потому что Гитлера еще некоторое время спасал синтетический бензин. Его производили из каменного угля. На получение тонны топлива уходило около четырех тонн угля.

Синтетический бензин выпускали на 13 германских заводах. Его производство обходилось почти в десять раз дороже обычного, но у Гитлера не было другого выхода. «Синтетики» в Германии выпускались нескольких видов. Немцы действительно придумали оригинальный и простой способ отличать их друг от друга: они добавляли в топливо красители. 

«Красным» был автомобильный бензин с октановым числом 72 (с помощью различных присадок его могли доводить до 76), который использовался для двигателей автомобилей и танков. «Синим» – авиационный бензин с октановым числом 70 (его могли доводить до 80). Применялся в учебной и транспортной авиации. «Темно-синим» – авиационный бензин с октановым числом 72–89. Им заправляли бомбардировщики. «Зеленый» бензин с октановым числом 80–97 использовали при заправках скоростных истребителей. Это был пик производства топлива в Третьем рейхе. Но уже скоро гитлеровскую Германию ждала катастрофа.

Как уже говорилось, за время войны Красная армия получила более 100 тыс. самолетов. Чтобы каждый из них оторвался от земли, в его бак нужно было залить как минимум несколько сотен литров топлива.

Но на любом бензине самолеты не летали. Они требовали особого, чистого горючего. А вот с ним-то в СССР и были проблемы. Советская нефтеперерабатывающая промышленность выпускала его в недостаточных объемах.

В 1940 году предприятия страны произвели лишь 883,6 тыс. тонн авиационных бензинов различных марок, но его большая часть имела октановое число от 70 до 74. Для самолетов новых типов (Як-1, МиГ-3, Ил-2, Пе-2 и пр.) он уже не годился: они летали на 78-м бензине. Немецкие истребители в это время уже заправляли «зеленым» бензином с октановым числом свыше 80, а британские и американские летали на бензине с октановым числом 100.

Высокооктановое топливо давало огромные преимущества военным самолетам в бою. Американцы подсчитали, что в этом случае его пробег при взлете уменьшается на треть, а бомбовая нагрузка увеличивается на 20–30%.

В Москве принимали все возможные меры, чтобы увеличить производство авиабензина. Было запланировано строительство новых предприятий, в том числе и восьми заводов по выпуску «синтетики» из угля, но из-за начала войны сделать это не успели. Некоторые из них строили уже во время войны.

Одним из них был Комсомольский НПЗ (в настоящее время входит в состав «Роснефти»), который находился в Комсомольске-на-Амуре. Его строительство началось осенью 1941 года – в самое тяжелое для страны время. Уже в декабре 1942 года с Комсомольского НПЗ ушел первый эшелон с бензином – он отправился на Сталинградский фронт. Завод давал фронту топливо, хотя у некоторых цехов еще не было крыш. И одним из главных видов его продукции был авиабензин. 

Во второй половине 1941 года производство авиабензина освоили и на Уфимском НПЗ. В 1942 году в СССР было выпущено 912 тыс. тонн авиабензинов всех марок. Но и этого было явно недостаточно. Кроме того, оставалась и другая проблема – дефицит высокооктанового бензина.

В первое время ее пытались решать с помощью выпуска различных присадок к бензину. Они позволяли повышать октановое число бензина, и он становился пригоден для двигателей новейших советских самолетов. Но эти вещества отличались высокой токсичностью. Ветераны Уфимского НПЗ вспоминали, что нескольких вдохов их паров было достаточно для потери сознания и сильнейшего отравления. Но другого выхода не оставалось: фронт требовал горючего.

Большую помощь Красной армии в этой области оказали союзники, прежде всего США. По различным данным, они поставили в СССР по программе ленд-лиза 1,2–1,5 млн тонн высокооктанового бензина. Если же учесть, что за годы войны Красная армия израсходовала 4,5 млн тонн авиационного топлива, то получается, что примерно каждый третий самолет заправлялся союзническим бензином.

Не меньшую роль играли также и поставки в СССР различных присадок, которые повышали октановое число горючего. Смешивая их с обычным бензином прямо в полевых условиях, можно было получать топливо с октановым числом выше 80. 

Фактически судьба Германии была предрешена весной – летом 1944 года, когда Красная армия и ее союзники лишили рейх его топливной основы.

Готовясь к началу операции «Оверлорд» (высадке в Нормандии), англичане и американцы в мае 1944 года провели серию мощных бомбардировок промышленных объектов Германии. 12 мая 1944 года 935 американских бомбардировщиков нанесли сокрушительный авиаудар по немецким заводам, выпускавшим синтетический бензин, и практически уничтожили их. Министр вооружений и военной промышленности Германии Альберт Шпеер называл этот день «днем катастрофы, который положил начало полному краху немецкой военной промышленности».

Но окончательный ее крах все же наступил позже. 29 августа 1944 года советские войска заняли главную нефтяную область Румынии – Плоешти. Именно она оставалась последней крупной «нефтяной цистерной» Германии. В Москве прекрасно понимали значение взятия Плоешти. В честь этого события был дан праздничный салют.

С этого времени началась топливная агония Третьего рейха. 16 декабря 1944 года немцы начали наступление против американских войск в Бельгии (в Арденнах). Одной из целей Гитлера был захват запасов топлива союзников. Но через десять дней оно захлебнулось – во многом из-за недостатка горючего. В своих мемуарах Альберт Шпеер описывал такой случай: как-то во время поездки на фронт он увидел колонну из 150 грузовиков, каждый из которых тянули четыре быка. 

На Восточном фронте происходило то же самое. В феврале – марте 1945 года на плацдарм под Барановом на Висле немцы стянули 1200 танков, но из-за дефицита топлива они не смогли сдвинуться с места и были уничтожены Красной армией. Топливная агония Германии продолжалась еще несколько месяцев. Победная точка в войне была поставлена 9 мая 1945 года, когда Германия подписала безоговорочную капитуляцию.

/

За годы войны Красная армия израсходовала огромное количество топлива – 13,5 млн тонн. Но оно буквально стало топливом победы: выиграть войну без бензина, солярки, мазута, зажигательных смесей и прочих нефтепродуктов было невозможно.

Несмотря на тяжелейшее положение, в котором оказался Советский Союз, Красная армия снабжалась топливом бесперебойно. Это был настоящий подвиг тысяч советских нефтяников – ими тогда становились и подростки, и пожилые люди, и женщины, заменявшие ушедших на фронт мужчин. В разгроме нацистской Германии и ее союзников они сыграли не менее важную роль, чем грозная боевая техника на фронтах Великой Отечественной войны. 

Нефтедобывающие и нефтеперерабатывающие предприятия, снабжавшие армию топливом в годы Великой Отечественной, работают и сегодня. Многие из них – в составе «Роснефти». Это легендарные НПЗ: Саратовский, Сызранский, Уфимский, Туапсинский, Комсомольский, дававшие, как написала в 41 году газета «Правда», хлеб механизированным армиям. В «Роснефти» бережно хранят память о событиях тех лет. Компания постоянно оказывает помощь ветеранам Великой Отечественной войны и труженикам тыла в регионах своей деятельности.