Залитую кетчупом футболку можно выбросить. А можно сделать так, чтобы она не стала загрязнять окружающую среду, помогла нуждающемуся человеку получить работу, поспособствовала возрождению народных промыслов и вернулась в ваш дом в виде красивой и полезной вещи. ТАСС рассказывает, как с помощью старой одежды сделать сразу несколько добрых дел. 

Безотходная благотворительность

Каждый год у жителей мегаполиса образуются килограммы лишних вещей. Выкидывать их — обидно, продавать — не всегда возможно. Самый разумный вариант — отдать тем, кому они могут пригодиться. Но благотворительные фонды просят сдавать вещи только в хорошем состоянии — то, что можно надеть и пойти. Это объяснимо: у большинства из них нет ресурсов разбирать вещи и приводить их в порядок.

Поношенная одежда может получить новую жизнь, если отдать ее тем, кому она нужна

Фонд "Второе дыхание" стал первой некоммерческой организацией, сказавшей: несите нам все. Модные и красивые вещи в отличном состоянии попадают в секонд-хенд Charity Shop — среди них много брендовой одежды, иногда даже с бирками. Просто прилично сохранившиеся вещи — чуть выцветшие или с катышками — отдают на благотворительность: в дома престарелых, бездомным, малоимущим семьям. А дырявое постельное белье или заношенная одежда с въевшимися пятнами идут на переработку. Часть — на фабрику в Ивановской области, где из нее делают половые тряпки. А часть — ткачихам в Архангельской области, где пожелтевшая от времени или кофейных пятен футболка превратится в красивый коврик.

На складе сотрудники фонда сортируют вещи и решают, что с ними делать дальше

Чтобы отдать вещи на фабрику для переработки, их нужно отсортировать и срезать фурнитуру. Если на одежде останутся пуговицы или заклепки, станки могут сломаться. Браться за такую работу невыгодно. Труд сортировщицы стоит дороже ветоши: килограмм сырья можно продать за 25 рублей, а чтобы его получить, надо потратить 40. Вот почему в России переработка ткани — непопулярное занятие.

Сотрудница фонда Евгения Борисовна сама отдает сюда старые вещи. "Раньше выкладывала на помойку — аккуратненько, стопочкой. А теперь есть куда привезти", — говорит она

"Нам трудно найти спонсора, ведь это не какой-то милый ребенок, которого надо спасать, а куча одежды", — говорит учредитель фонда Дарья Алексеева. Поэтому один из принципов фонда — самоокупаемость. Около 20% пожертвованных вещей продаются в Charity Shop, и полученные средства позволяют фонду существовать. "Сегодня мы продадим "лабутены" за пять тысяч и оплатим четыре смены человека, который будет разбирать одежду, — объясняет Даша. — Нас устраивает такой баланс". 

Среди старой одежды и обуви иногда попадаются самые неожиданные вещи: игрушки, старые телефоны, калькуляторы 

Ящики для барахла

Делать добрые дела должно быть легко — это одно из главных правил современной благотворительности. Если вам предлагают перевести пожертвование, это должно быть возможно сделать одним SMS. Если вам предлагают отдать вещи, вы не должны подстраиваться под чей-то график и ехать на другой конец города. Вещи для "Второго дыхания" можно в любое время суток бросить в запертый ящик. 

Сейчас в Москве таких ящиков около 20, примерно половина из них стоит в открытом доступе (на улицах, в торговых центрах, в парках), другая половина — в бизнес-центрах. Организация может заказать ящик и поставить ее в офисе для своих сотрудников — так что некоторым, чтобы избавиться от ненужного, достаточно просто принести вещи на работу. А самый "популярный" ящик стоит у Донского монастыря: людям привычно нести старую одежду к монастырю или храму.

В будущем сотрудники фонда планируют дать ящикам имена и написать их "биографии". Чтобы человек относил вещи не просто в какую-то коробку, а "Ящику Геннадию, который трижды пытались взломать" 

"Однажды сюда засунули огромный чемодан. Как он туда пролез — непонятно, — говорит пиар-директор "Второго дыхания" Сергей Казаков. — Видно, с помощью ящиков люди не только избавляются от барахла, но и тренируют какие-то навыки. Например, расположения объекта в пространстве".

Пока такой способ благотворительности привычен не всем. Хотя на каждом ящике написано, для чего он предназначен, некоторые москвичи думают, что из них можно забирать вещи прямо на улице — и спрашивают, как его открыть. А другие пытаются их взламывать. "Один такой несчастный ящик взламывали дважды или трижды и ничего из него не забирали, — говорит Сергей. — Мне кажется, это какой-то местный начинающий жулик. Тренируется".

Ваша старая футболка пролежит в этом ящике недолго — по ночам приезжает машина, вещи складывают в мешки и отвозят на склад. 

В разных районах Москвы стоят около 20 ящиков "Второго дыхания". Каждый день на склад из них попадают целые мешки старых вещей 

"Пещера Аладдина" 

"Представляете, вот девушка из Иркутска переехала в Москву. Потом поехала в отпуск в Турцию, купила там кофточку. А затем собралась переезжать, избавлялась от лишних вещей, и кофточка попала к нам. От нас — куда-нибудь в Клин, в дом престарелых…"

Так фантазирует Сергей, показывая склад отданных вещей. Мы в Алтуфьеве, в огромном здании, в котором, похоже, когда-то был завод. А теперь здесь длинные полки, заваленные мешками с одеждой. На мешках с отсортированной одеждой — наклейки: "мужское, низ", "женское, лето". Только что привезенные мешки взвешивают (фонд ведет статистику и следит за тем, какие ящики приносят больше вещей) и выгружают. Там оказываются не только одежда и обувь: люди складывают в ящики то посуду, то мягкие игрушки.

Однажды среди вещей нашли форму стюардессы, а в другой раз — розовые прозрачные туфли на шпильках с запиской: "Моей подруге Сонечке от милой Дашеньки". Некоторые такие вещи (например, посуду или технику) удается раздать, некоторые остаются на складе, а большинство попадают в недавно открытый фондом Музей странных вещей. Вот явный кандидат в его экспонаты — костюм Супермена.

Маша разбирает старую одежду и срезает с нее фурнитуру, чтобы отправить на переработку

Задача сортировщиц на складе — определить, какие вещи можно отобрать для магазина, какие уйдут как гуманитарная помощь, а какие годятся только на переработку. С таких вещей нужно срезать фурнитуру — только в таком виде их примут на фабрике. Сейчас этим занимается Маша. Она много лет работала в офисе и теперь счастлива, что помогает другим. "За целый день ничего не пропустить очень сложно — глаза устают. Но весело, — говорит она. — Мешки с вещами — как пещера Аладдина: никогда не знаешь, что ты здесь найдешь".

Самый строгий отбор проходит одежда для секонд-хенда Charity Shop: не должно быть потертостей, грязи или катышков. И даже платье от дорогого бренда не попадет на прилавок, если на нем есть пятна.  

"Мы не выставляем на продажу то, что сами бы не надели, — объясняет учредитель "Второго дыхания" Дарья Алексеева. — Я спрашиваю себя: купили ли бы это мои подружки?" Большинство сотрудников фонда и сами одеваются в Charity Shop: говорят, это и экологично, и красиво, да и купить брендовую вещь со скидкой 80% всегда приятно. Конечно, большая часть пожертвованных вещей — это масс-маркет или разобранный "бабушкин гардероб". Но и одежду от известных дизайнеров люди отдают часто — скорее всего, из-за того, что сильно худеют. "Однажды нашли мужские шорты Ralph Lauren размером 4XL. Абсолютно новые. А как-то разгружали мешок и было видно, что все сдавала одна девушка — практически новая Prada и Roberto Cavalli, некоторые вещи даже с бирками", — рассказывает сотрудница склада Ольга. Она любит моду и разбирается в брендах. Но когда полтора года назад девушка пришла работать в фонд, у нее не было не только хорошей одежды, но и жилья, работы и документов. "Я оказалась в сложной жизненной ситуации, — без подробностей объясняет она. — И в одной из церквей, куда я периодически приходила, мне дали телефон фонда. Я пришла на собеседование — и меня затянуло".

В фонде много сотрудников, которым трудно найти работу: выпускники психоневрологических интернатов, бывшие бездомные, люди с судимостью. Чтобы окупить 20% дневного заработка такого человека, вам достаточно принести 10 килограммов старых дырявых простыней. А ткань, которую вы бы выбросили на помойку, превратится в полезные коврики.

"Мы маленький бизнес и маленький фонд, мы не можем взять тысячу человек. Но проведя у нас от трех месяцев до года, человек иногда меняет свою жизнь", — говорит Дарья Алексеева.

"Я практически полностью одеваюсь в Charity Shop,  — говорит сортировщица Ольга. — Купив там платье, я сделаю доброе дело. И старая вещь не попадет на свалку. Это круто"

Новая жизнь старых тряпок 

"Мне нравится работать на станке, — говорит Снежана. — Ногами до педалей доставать не трудно, нажимать только тяжело". Снежане восемь лет, ее школьный рюкзак — размером почти с нее, но с ткацким станком она управляется легко. Девочка показывает свою работу: половичок в розово-зеленых тонах.

Когда-то село Ошевенск Архангельской области было центром северного ткачества — здесь работало 350 мастериц. Сейчас их не наберется и десяти. Когда местная жительница и краевед Екатерина Березина взялась возрождать здешнее ткачество, даже станки нашли с трудом. "Кто продал, кто на дрова распилил, а у кого в сараях оставались, просто стояли. Собрали их по деревне, а как заправить — никто не знает", — рассказывает она.  

Чтобы создать красивый мягкий половичок, нужны старые тряпки, хлопковые нитки, ткацкий станок и ручной труд

Теперь в селе пять старинных станков. Сотканный половичок можно продать примерно за 500 рублей, а чтобы его сделать, нужны несколько часов труда, нитки и тряпки. Из тряпок вырезаются длинные полоски — ляпаки, которые потом становятся основой половичка. Их-то и не хватало. И тогда директор некоммерческой организации "Наследие Севера" Ирина Мещанинова-Межинская предложила привозить ветошь.

Для "Наследия Севера" важно возрождение народных промыслов России. Для "Второго дыхания" — новая жизнь старой одежды. Так старые футболки, выброшенные в ящики для ненужных вещей, добрались до Ошевенска. Здесь их режут, а затем начинают ткать половички. "Ветошь мягкая, она уже не линяет. И поэтому коврики получаются очень добрые", — говорит Ирина.

"Простой половик длиной в метр можно выткать даже за один день, если, конечно, ни на что больше не отвлекаться, — говорит одна из мастериц Валентина Пухова. Она пенсионерка и может позволить себе провести за станком целый день. Но хотя большинство ткачих — бабушки, недавно промыслом заинтересовались и школьницы. "Они пока еще не очень верят в то, что это кому-то нужно", — говорит Ирина. Но, кажется, постепенно начинают привыкать к мысли, что тканые вещи — не только половички, но и шарфы, сумки, настенные панно, — могут быть востребованы.

Когда-то эти половички были старой одеждой 

"Однажды один мой друг-артист сказал, что в половике зашифрована песня, — рассказывает Ирина. — Дело в том, что ткачихи интуитивно понимают, как сделать коврик гармонично. И если посмотреть на узор, можно почувствовать, какая к нему подходит мелодия. Меня часто спрашивают: зачем это нужно? Ведь в магазинах полно таких ковриков. А я отвечаю: по ним песню не споешь".

Есть и еще один адрес, по которому отправляются заношенные вещи из Москвы, — это фабрика в Ивановской области. Здесь станки их превращают в что-то похожее на вату. Потом эту массу прошивают нитками — и получаются половые тряпки, которые продаются в Charity Shop рядом с брендовой одеждой. "Основная цель тут не заработать, а начать менять культуру потребления, — говорит сотрудник "Второго дыхания" Александр Цыганков. — Спектр отношения людей к переработанным вещам очень широкий: от полного приятия до полного отторжения. У многих это ассоциируется с чем-то грязным". Но чем больше людей привыкнут пользоваться этими "грязными" вещами, тем чище станет наш воздух.

Все эти вещи могли бы отправиться на свалку. Но вместо этого получат вторую жизнь

"Люди думают, что вещи сгниют без вреда для окружающей среды, но это миф, — говорит учредитель фонда Дарья Алексеева. — В прошлом году мы собрали 300 тонн одежды — часть переработали, часть повторно использовали. Если бы ее выбросили, в процессе разложения она произвела бы столько же парниковых газов, сколько производят 136 автомобилей в течение года, ездящих по городу. К тому же синтетика, когда гниет, источает вредные вещества. А мы из этих вещей произвели 175 тысяч тряпок, которыми можно мыть одну школу в течение 66 лет".