2 сентября исполняется 45 лет со старта знаменитой Суперсерии между сборными СССР и Канады. Воспоминаниями о восьми матчах, которые изменили историю мирового хоккея, поделились участники и очевидцы событий — в те годы журналист ТАСС, а ныне советник Международной федерации хоккея Всеволод Кукушкин, хоккеисты советской сборной Владислав Третьяк, Владимир Лутченко и Александр Якушев.
Подготовка к Суперсерии
Кукушкин: Желания провести Суперсерию было больше со стороны НХЛ. Лига тогда потихоньку загибалась — интерес к ней падал, учитывая, что там господствовала первая шестерка клубов. Нужно было что-то интересное, чтобы встряхнуть ситуацию вокруг нее. Хорошо, что Алан Иглсон (исполнительный директор профсоюза игроков — прим. ТАСС) додумался до этого. Переговоры начались с 1969 года, они были непростыми.
Кукушкин: Опасение, что мы канадцам проиграем, существовало, но главным таким опасающимся был Михаил Суслов (член Политбюро ЦК КПСС — прим. ТАСС) — человек, который не вызывал симпатий ни у кого и никогда, но его боялись. Канадцев у нас изучили во многом благодаря Анатолию Тарасову. Соперник нас так не изучал: они смотрели на нас сверху вниз.
Лутченко: Сейчас можно смотреть матчи НХЛ, а тогда мы их фактически не видели. Перед отъездом наша команда в Лужниках смотрела фильм о финале Кубка Стэнли: видели комбинации, немыслимые голы. Туда мы ехали под впечатлением от всего этого.
Третьяк: Перед первой игрой серии канадский вратарь Жак Плант дал мне посмотреть бумажки с информацией о том, как играют лидеры канадцев. Это можно назвать вратарским братством, хотя я по-английски ничего не понимал. Самым главным был для меня его визит — я его знал, это величайший хоккеист, который изобрел маску. Плант наверняка не ожидал, что мы можем выиграть у канадцев, иначе бы он не пришел. Просто они наверняка думали, что мы такие слабые.
Кукушкин: Канадский посол в СССР настоял, чтобы контракт на эту серию матчей предусматривал все, и он был на 150 страницах. Там прописывалось все до последней мелочи. Более того, канадцы привезли с собой в Москву все, в том числе и пиво, мясо для стейков. Когда нужно было разозлить команду, то на собрании канадцев в раздевалке кто-то ворвался с криком: "Алан, они украли наше пиво". То, что наши пощипали у них кое-что, это не секрет — могли коробочку пива взять, еще чего-то. У нас же особых требований не было. Нам предложили жить в пятизвездочной гостинице, мы не возражали. Кроме водки, мы ничего в Канаду не привозили.
Канадская часть Суперсерии
Кукушкин: Я разговаривал с канадским форвардом Иваном Курнуайе. Он сказал, что перед первой игрой не спал, боялся "этих русских". Хотя его партнер по команде говорил про газеты, где все писали, что они нас порвут. Иван отвечал, что он не знает, как играет соперник. Газетам Курнуайе не верил, поскольку, как он сказал, "если они олимпийские чемпионы, то знают, как кататься".
Лутченко: Я все помню досконально, от начала и до конца. В Канаде нас встречали на правительственном уровне. Таможню и паспортный контроль мы не проходили — к нам в самолет пришли и поставили штампы в паспортах. Из аэропорта мы ехали с кортежем из мотоциклов. Враждебности при этом никакой не было — может, из-за того, что все думали, что мы приедем и проиграем.
Третьяк: Конечно, мне запомнилась первая игра в Монреале. Все канадцы обсуждали будущий разгром нашей команды, принимали нас за новичков, и когда они вели 2:0, то были уже готовы к разгрому нашей сборной. Мы очень сильно волновались, потому что представляли не только советскую школу хоккея, но и всю Европу. Поэтому в самый трудный момент наша команда показала боевой характер и другой хоккей.
Якушев: Один из ярких моментов — это первая игра, которую ждал весь хоккейный мир. С нашей стороны болельщики ждали ответа на вопрос, смогут ли наши ребята выстоять. Потому что оценка была такой: наверняка проиграем, но сделаем это достойно. Канадская пресса была уверена, что их команда нас обыграет во всех матчах. Все этого ждали, и вдруг — эта сенсация, когда сборная Канады была разгромлена со счетом 7:3. Это было как бомба в мировом хоккее: все были удивлены, и наши болельщики получили огромное удовлетворение от этой игры. Она запомнится на всю жизнь не только у участников, но и у тех, кто видел эту игру.
Кукушкин: Тассовский отчет Володи Дворцова из Монреаля о первом матче вывесили на утро при входе в здание нашей команды в Олимпийской деревне в Мюнхене. Все читали и радовались, ведь хоккей в нашей стране был спортом "номер один". Были истории о том, как смотрели первый матч, как шли с просмотра.
Третьяк: Если говорить по деталям, то мы увидели грубую, жесткую игру, к которой мы не привыкли, играя в Европе. Канадцы сами — громоздкие, большие ребята. Было очень сложно перестроиться, особенно в первом периоде, но мы его выдержали. Когда мы пришли в раздевалку, нам Бобров сказал: ребята, с канадцами можно играть, ну, приедем без уха, без глаза, зато с канадцами играли! Главное — дисциплина, игра в большинстве у нас всегда лучше, поэтому мы должны победить — вот такими были его слова.
Московская часть Суперсерии
Кукушкин: Кроме как в Москве матч такого уровня провести нигде было нельзя. Для нас было тяжелее играть в родном городе, поскольку ощущалось давление 10-тысячной публики. Мы к этому тогда не привыкли у нас в стране. Более того, одна и та же публика. Беда в том, что билеты в основном распределялись по райкомам, месткомам, в продаже их не было. И болели за нас в Москве тихо. Там сидел партаппарат, рядом секретарь, наверху, в ложе, — генеральный секретарь, который мог только посмеяться, чуть-чуть похлопать.
Лутченко: В Москве было все по-другому — настоящих болельщиков не было, люди сидели в галстуках. Мы стоим в фойе, готовимся к выходу, и слышим "Гоу, Канада, гоу". Кто-то из ребят сказал, опять в Монреале играем?
Третьяк: Мы, к сожалению, не умели болеть так, как они. Но сейчас к такой атмосфере у нас приближается дворец, где играет СКА. Вот это пример в КХЛ, как надо болеть за команду. В Москве было около 2 тыс. канадцев. Наши болельщики вели себя скромно, хотя билеты на игры было невозможно достать.
Якушев: Запомнилось, что канадцы еще раз продемонстрировали, что они играют до последней секунды матча, что они волевые спортсмены и имеют сильный характер. Не случайно три последние игры они выиграли на характере, правда, с минимальным счетом. Они сумели вырвать победу в этой серии буквально "на крови".
Значение Суперсерии
Якушев: Как показало время, Суперсерия оказалась неповторимой, поскольку играли, как считалось, любители из Советского Союза против профессионалов НХЛ. Потом такой уникальности, как в 1972 году, не было.
Третьяк: Мы открыли окно в Северную Америку для европейских хоккеистов. Сегодня, как результат, в НХЛ уже не играют, как 45 лет назад. Тогда были одни броски, драки, а сегодня там играют в хоккей канадский, смешанный с европейским. Я считаю, что в этом заслуга прежде всего нашей сборной. Она показала техничную, дисциплинированную игру, игру в пас и постоянное движение. Это все канадцы отметили, сказав, что ранее не видели такой красивой игры.
Якушев: Самое большое значение этой серии в том, что она дала толчок в развитии мирового хоккея, что признали и канадские хоккеисты, и европейское сообщество. И хоккей стал развиваться по-другому. Канадцы переняли те лучшие качества европейского хоккея, которые продемонстрировала сборная СССР, а европейцы взяли некоторые черты канадского хоккея: силовое единоборство, броски, умение работать на пятачке. Эта серия останется в памяти не только тех, кто ее видел, но и более молодого поколения.
Третьяк: Проигравших в этой серии нет. Да, канадцы вырвали победу на последних секундах, но я считаю, что выиграли все: и мы, и канадцы, и хоккей. Канадцы считают эту Суперсерию самым популярнейшим событием столетия. Выиграли и болельщики, увидевшие этот хоккей, который не забудется никогда.
Подготовил Рустам Шарафутдинов