Гости
Улицы в Десятниково пустые. Будний день, рабочее время — не удивительно. Удивительно другое — цвет. Он здесь везде: на воротах, наличниках, стенах домов, внутри самих зданий. И заметно, что краски не жалеют, росписи постоянно обновляют.
Десятниково — одна из деревень забайкальских старообрядцев — семейских. Назвали их так за культ семьи и за то, что в XVIII веке ссылали их на незнакомые и чужие земли всех вместе: мужа, жену, детей, старшее поколение. Старообрядцы вынуждены были быстро учиться, отсюда умение схватывать все новое. С местным населением, бурятами, нашли общий язык, сотрудничали и обменивались знаниями.
В воротах одного из домов стоит женщина, машет рукой.
— Ребята, заходите, посмотрите, как мы здесь живем.
Двор за высоким забором оказывается тоже очень ярким. Много цветов, растущих даже на грядке с овощами.
— На-та-ша, — женщина зовет свою дочь, — покажи наш огород. — Представляется: — Степанида Евдокимовна Вишнякова.
— Семейские — гостеприимный народ. Мама ворота открыла и говорит: "Сейчас гости к нам придут", — это она вас в начале улицы увидела, — говорит Наталья Матвеева.
Наталья показывает высокие грядки, занята вся земля за домом.
— В апреле мама уже сажает овощи в парнике. У нас тут редиска, лук, укроп, горох. Помидоры высаживаем рассадой. Если садить семянкой, будет долго.
Мама очень любит цветы, поэтому мы даже в теплице оставляем под них уголочек.
Было время, когда семейские никого чужого в дом не пускали. Для пришлых, как называет не относящихся к семье людей Наталья, даже была отдельная посуда. Сейчас этого нет.
Связь
— Вот наши иконы, — Степанида показывает специальную полку под потолком. — Шкаф у нас старинный. Дядя Коля делал — для нас память. Русская печь, мы ее постоянно топим, сейчас хлеб сушу, чтобы не зацвел. Народ зазнался, не пользуется такими печами, сносят и ставят голландки.
Стены на кухне выкрашены в нежно-голубой. Много фотографий родственников и семьи.
— Нарядно у нас? А зачем нам темнота?
Дом у Степаниды уже современный. Изначально старообрядцы строили дом-связь, состоящий из трех частей. В середине были сенцы, с одной стороны — горница, с другой — изба. В избе жили зимой. Горница была гостевой, там размещались старики или семья летом.
— Семьи были очень большие. В нашем родовом доме жили три брата: мой дед Андрей, его братья Иван и Ларион с семьями и родителями. Когда родители умерли, они разделили дом на три части. Моему отцу досталось зимовье (небольшой жилой дом), которое стояло на задах. Они перенесли его в улицу. Позже снесли и поставили этот дом, — рассказывает Наталья.
Когда Наталья была ребенком, в 1960-е, деревенские семьи еще были многодетными: по шесть — восемь детей рождалось. Сейчас — два-три ребенка.
Наталья наливает чай, как и говорила — никакой отдельной посуды для гостей уже нет.
— Вечером я лепешки стряпала. Традиционная наша еда. Лепешку ломаете и едите. В мед макайте или варенье, — предлагает Степанида. — Мы как жили, так и живем по поговорке: кто раньше встает, тому Бог дает. В шесть уже чай пьем. До обеда не спим — иначе без всего останешься. Например, без дров на зиму. Они тут холодные, до минус 40 градусов, поэтому двор весь забит дровами. Дом топим и баню.
Трудового стажа у Степаниды 41 год и 7 месяцев. Работала в колхозе, потом 10 лет на почте, 18 лет в банке. Много путешествовала: от Балтийского моря до Тихого океана.
— Сейчас я преображусь, — Степанида надевает фартук и платок. Из семейской одежды в обиходе остались только эти вещи.
Традиционная одежда сохранилась во многих семьях, но носят ее только на праздники.
— Старинных тканей нет, поэтому фартук маме шила из красивого платка, — говорит Наталья. — Бабушка шила одежду сама, она всегда носила рубаху и сарафан. В возрасте шить уже не могла и научила меня.
Семейская рубаха состоит из двух частей: сверху сама рубаха, а снизу станушка. Верх шьют из сатина покрепче, нижнюю часть из ситцевой ткани. Если что-то порвалось, можно отпороть и сшить с новой частью. У сарафанов есть специальная складка, с помощью которой регулируют длину. Если женщина высокая, складку распарывают, и наоборот. Нарядные сарафаны всегда передавались по наследству, как и янтарные бусы.
— Бабушка мне всегда говорила: в праздник делаешь — на огне горит. То есть работа в праздник сделана зря. Я замечала, что так и есть. Села шить — приходится переделывать. Я стараюсь следовать этому правилу и учу детей, — рассказывает Наталья. — В бане не моются по воскресеньям, и если уж пришлось в праздник, то вечером: солнце скрылось — праздник закончился.
Наталья говорит, что в деревне есть школа для детей сразу из двух сел. В нынешнем первом классе 16 человек. В прошлом году — не было никого. Работают медпункт, магазины, сельский совет и клуб. Раньше было три стада под сто голов, а сейчас на всю деревню — 40. Молодежь ездит работать вахтовым методом.
— Кто-то сеет немного, кто-то скот держит: коров или чушек (поросят — прим. ТАСС). Кедраша рядом нет, за орехом ездить нужно. Мы рыжики собираем, очень любим.
На полу лежат круглые коврики, Степанида называет их кругами. "Это мой муж шил, когда ладный был и еще не болел". Раньше пол могли украсить песком. Мелко просеивали и рисовали. Сейчас украшают такими круглыми половичками.
— Здесь живут разные народы. И буряты, и русские, и коренные малые народности, и приезжие — а такое впечатление, что все русские. Мы все стали одним, — говорит Наталья. — Мы, например, уважаем буддизм. Когда едем куда-то, то на больших перевалах обязательно оставляем зерно или рис, бросаем монету для духа местности.
Соседние от дома Степаниды здания действительно другие. Та самая связь. Развернуты к дороге боком.
— Эти дома старинные, их не перебирали, не трусили. А те, которые стоят окнами вперед, — те перетрушены после войны. Мужчины повоевали, посмотрели, как другие живут, и развернули дома, — объясняет соседка Степаниды Галина Лощенкова.
Галина попала в Десятниково еще в 70-е годы, распределили работать в клуб.
Яркие, раскрашенные дома до сих пор принято мыть два раза в год: в праздник Покрова Пресвятой Богородицы и перед Пасхой. Какие-то дома уже покрыты сайдингом — так дети помогают пожилым родителям, мыть такие стены легче.
Во дворе Галининого дома во всю стену нарисован потрет женщины: "Символ нашего села — семейская баба. Изображала я".
— Какая она? Не ленивая.
Тарбагатай
— Старообрядцы как губка впитывают все новинки, все усовершенствования для труда и быта. Все лучшее — интересно. Например, первые "буханки" у кого были? Правильно. Первые импортные трактора тоже. У меня в музее есть немецкий плуг, английские сепаратор, сверло и точило, — рассказывает протоиерей Сергий Палий, настоятель Крестовоздвиженского храма в Тарбагатае. — Очень предприимчивые люди.
Отец Сергий говорит, что у семейских особый культ трудолюбия. "У нас есть бабушка, которой 96 лет, она в прошлом году скважину пробурила, для того чтобы не таскать воду с речки: "Ой, — говорит, — какое облегчение". Попросила дрова принести, но только на веранду, в дом не нужно — сама".
Через дорогу от храма Сергий открыл музей старообрядческой культуры. В 2001 году ЮНЕСКО включило их традиции в список нематериального наследия.
— Когда я был маленьким, бабушка подарила мне пять рублей серебряных царских. Она очень хорошо знала историю, много рассказывала. Наверное, с этой монеты и начался музей.
Коллекция интересная и постоянно пополняется.
— На праздники все одеваются в традиционный костюм, который передается из поколения в поколение. И видна разница: старые краски и ткани совсем другие. Наш район идет, и так красиво — как в зеленом поле остров мака.
Одежда хранится в сундуках, висит вывернутая (она вся с подкладом), платки и кички (праздничный головной убор замужней женщины — прим. ТАСС) аккуратно завернуты.
Семейские не утратили не только свой яркий костюм, но и другие традиции.
Осталось правило хоронить людей в домовинах, это расколотое и выбранное внутри бревно. Отец Сергий говорит, что такой гроб есть и у него.
— Заборы и дома здесь высокие, а были еще выше. На лошади подъезжаешь и только-только окно видишь. Колодцы были закрытые, с крышкой и на замке, — рассказывает Палий. — Культ семьи, обособленность жизни. Важно: моя семья и то, что вокруг. И сейчас осталось.
Хотя это совсем не мешало обмениваться знаниями и опытом с местным населением.
Весной семейские отдавали телят бурятам. Сами они были больше земледельцами, а не скотоводами. Осенью хорошо откормленных животных привозили обратно. Старообрядцы оплачивали работу мукой, очень ценились лук, картошка.
— К буряту придут за сеном — он ходит, думает, говорит: "Продам один воз — весна будет длинная". А семейский придет на поле, сядет на пашню — земля холодная. Сеять рано. Вот так и учились друг у друга.
Вера Костамо