Поездка к благодатным росам
Примерно 350 км нужно проехать из центра Волгограда до села Верхний Еруслан, или, как оно именовалось до 1941 года, Гнадентау, в переводе с немецкого — "благодатная роса". Несмотря на то, что поселок находится в Волгоградской области, гораздо быстрее добираться сюда из Саратова — путь в 160 км займет примерно 2,5 часа. Именно поэтому чаще всего местные верхнеерусланские достопримечательности посещают саратовцы. Большинство волгоградцев и знать не знают о существовании в этом селе старинной немецкой кирхи с ее сохранившимися артефактами. Стыдно признать, я и сама совсем недавно открыла для себя это место.
Поездка заняла чуть больше времени, чем планировалось. Поволжские степи, поля с защитными лесополосами, пасущихся коров и овец я наблюдала из окна автомобиля на полчаса дольше предполагаемого. Проехав села Харьковка и Кано, понимаю, что с пути не сбилась — издали видно, как посреди степи над частными домами возвышается шпиль гнадентауской кирхи. Если бы не знала о ней, сильно удивилась бы такому необычному зрелищу. Припарковавшись у храма, выхожу осмотреть его поближе. Мысленно представляю, как более 100 лет назад здесь кипела жизнь — со всех сторон раздавалась немецкая речь, проводились богослужения, звонили колокола…
Храм, переживший революцию, войну и… коров
Высотой гнадентауская кирха из красного кирпича с десятиэтажный дом — 39,5 м. Это яркий представитель неоготики. На вершине установлен трехметровый ажурный латинский крест. Рассчитана кирха была на тысячу посадочных мест. "Это очень много для тех времен", — утверждает председатель церковного совета местной Евангелическо-лютеранской общины "Гнадентау" Анатолий Зякин, который устроил мне экскурсию по храму.
Он рассказал, что в XIX — начале XX века Гнадентау был религиозным центром для нескольких ближайших сел, в лютеранской общине состояло около 13 тыс. немецких колонистов, поселившихся на поволжских землях после того, как 4 декабря 1762 года Екатерина II издала Манифест "О дозволении всем иностранцам, в Россию въезжающим, поселяться в которых губерниях они пожелают и о дарованных им правах", 22 июля 1763 года более подробный "Манифест о даруемых иностранным переселенцам авантажах и привилегиях", а также "Указ об учреждении Канцелярии опекунства иностранных переселенцев".
"В наши дни кирха — объект культурного наследия регионального значения. Храм у нас необычный, таких сооружений именно в таком не реставрированном, но более-менее сохранившемся виде — со шпилем, внутренним убранством — в Поволжье больше нет, — рассказывает Зякин. — Деньги на строительство храма местные жители, которые в те времена жили небогато, собирали долгие 16 лет. Есть документы о том, что стоимость строительства храма составила 23 760 рублей. Его возводили два неполных года, работы были завершены в 1898 году".
До сих пор нет единой версии об архитекторе, который спроектировал здание. Местные, исходя из архивных документов, склоняются к тому, что кирха — дело рук Фридриха Хайтмана, среди работ которого храмы и дома в Кенигсберге. По официальным опубликованным данным, верхнеерусланская кирха — проект Иоганна Эдуарда Якобсталя.
Кирха выстояла в начале XX столетия, когда в стране начались гонения на церковь. Однако тогда сняли колокола, а сам храм закрыли. Спустя 125 лет из аутентичного внутреннего убранства храма остались каменные полы, кованая лестница при входе и одна из деревянных лестниц, ведущих в колокольню. Утрачены были колокола, алтарь с изображением Иисуса Христа с лавровой ветвью, дубовые скамейки, деревянные балконы, кафедра для проповедей, престол. От витражных окон в свинцовых оправах остались одни проемы — сейчас в них вставили остекленные рамы. А еще, судя по планировке, в храме был орган, пел хор.
"Это все было разрушено и разворовано. Я даже фамилии знаю местных жителей, которые вытаскивали из храма скамейки, а из деревянного внутреннего убранства обустраивали свои дома", — говорит председатель церковного совета.
Местные бабушки рассказывали, как уже после Великой Отечественной войны со шпиля кирхи пытались сорвать крест, для этого якобы даже прилетал вертолет. Не получилось. В советские годы здание планировали переоборудовать в ресторан — в музее поселка сохранились планы с чертежами. Позже в кирхе располагалось зернохранилище, а некоторые жители утверждают, что даже скотобойня.
Современные жители Верхнего Еруслана и ближайших поселков помнят, как в 1980−90-е годы храм облюбовали коровы. "Все было настежь — двери, окна побиты. Скот заходил туда, там было прохладно. За несколько лет здесь скопилось так много навоза, что мы вывозили его "Камазами", — вспоминает Анатолий Зякин.
Я, находясь внутри этого старинного здания, так и не смогла представить в кирхе ни коров, ни зерна. В воображении были лавочки с прихожанами, ведущий службу пастор, звуки органа… Кажется, что храм был просто разрушен временем. Однако, если присмотреться, непростую судьбу этого святого места выдают многочисленные надписи в стиле "Здесь был Витя".
"Меня зовут в Германию, а я говорю: лучше вы к нам!"
Возможно, кирха в Верхнем Еруслане не дожила бы до своих 125 лет, если бы не одно "но". Как многие ее "соседки" в Поволжье, она могла быть разнесена по кирпичикам. В 90-е многие здешние немцы стали переезжать на свою историческую родину — в Германию. Тогда другая часть жителей Гнадентау и соседних сел решила взяться за сохранение храма и вообще всего исторического наследия своего и окрестных сел.
У Светланы Кооль отец и мать — чистокровные немцы, родители которых были депортированы в Казахстан и на Алтай, но вернулись в родные поволжские края, где родились еще до войны. Сама Светлана вышла замуж за донского казака, вместе они родили троих детей и живут в поселке Кано. Многие родственники женщины в 90-е уехали в Германию.
"Папа ездил туда раз пять, нам приходил вызов. Но ему не подошел климат. А теперь, если честно, он и рад. Я ни разу не была в Германии, и не хочу. Моя родина здесь. Даже когда в гости зовут, я говорю: нет, лучше вы к нам. Может быть, я боюсь, что вдруг мне там понравится?" — шутит Светлана.
В Верхний Еруслан женщина приезжает встречать группы пока еще немногочисленных туристов. Их она угощает блюдами национальной немецкой кухни, которые ее научили делать мама с бабушкой. А в селе Кано женщина руководит культурным центром и коллективом немецкого народного танца, а еще сама исполняет песни, в том числе на немецком языке. Но в номерах, которые она ставит, отражена культура сразу нескольких народов, проживающих в Поволжье. "Мы представляем многонациональные наши поселения. У нас русские, украинцы, татары, немцы, казахи, чеченцы, дагестанцы", — рассказывает Светлана.
Согласно открытым данным, в наши дни даже этнических немцев в Старополтавском районе осталось около 4% от общего числа населения. Среди жителей много смешанных семей. Немцы роднились с украинцами, русскими, казахами (Старополтавский район граничит с Казахстаном), которые селились здесь еще с XVIII века — приезжали на заработки. Более обособленно живут татары, чеченцы и дагестанцы.
"У нас очень многие поселения имеют такие названия — Харьковка, Салтово... Это села чисто украинские, и сейчас в них говорят на местном диалекте — смеси украинского с русским. Например, в Харьковке много казахов, которые также разговаривают на этом диалекте", — рассказывает Анатолий Зякин.
Много чистокровных и этнических немцев уехали. Но есть и те, кто не только остался, а даже вернулся.
"Моя бабушка-немка уехала с двумя сыновьями, потом вернулась назад и здесь умерла. Наша родина здесь, — рассказывает Анатолий Зякин. — Я тоже думал уехать, но сейчас церковью занимаюсь, это место меня зацепило. А тетя моя с сыном и детьми уехали, прожили два года в Германии и вернулись. Многие возвращаются. Лично знаю три семьи. Мой дядя живет половину времени там, половину здесь".
Анатолий Зякин, хоть и не чистокровный немец (по паспорту он украинец, как его отец), был у истоков образования местной Евангелическо-лютеранской общины "Гнадентау". Уже в 2000-е в село из Москвы впервые приехал пастор Андрей Паутов, он заинтересовался историей села и сохранившейся кирхи. Тогда и стали собирать средства на восстановление исторического наследия.
С помощью личных средств и благотворительных пожертвований отреставрировали самое первое здание в Гнадентау, которое в 1883 году строилось как церковно-приходская школа. Из него сделали молельный дом, где сейчас проводится большая часть богослужений. Чуть позже меценат из Германии Лидия Миллер приобрела колокола и электронную звонницу в кирху. Бабушка и дедушка Лидии еще до войны проживали в Гнадентау.
"В 2020 году начали звонить колокола. Тогда, мне кажется, и стало все меняться, развиваться активно", — рассказывает председатель церковного совета.
Деньги на восстановление церкви жертвовали со всего мира — от Сибири до США, отдельное внимание, конечно, от жителей Германии.
Родители Ольги Чеботаревой (девичья фамилия Шекк) в 1958 году из Красноярского края, бросив все нажитое хозяйство, вместе с двумя дочками решили переехать в отчий дом в село Луговое (ранее — Визенмиллер) в Саратовской области. Однако в те времена в родные дома немцев не пускали — так они оказались в Старополтавском районе, где спустя несколько лет появилась на свет и Ольга. Она — одна из тех, кто в 90-е годы задумалась о необходимости сохранить гнадентауский храм. Говорит, очень хотелось, чтобы как можно меньше немцев уезжали в Германию.
"Родители были очень привязаны к Верхнему Еруслану как бывшему поселению немцев Поволжья. Но так они его не называли. Папа говорил: "Nein! Das ist nicht Jeruslan. Das ist Gnadentau". ("Нет! Это не Еруслан. Это Гнадентау".) Да, в послевоенные годы еще все вернувшиеся немцы разговаривали на своем языке, и в их адрес нередко доносилось "фашист".
"Я в детстве мальчику во дворе все лицо разбила из-за этого "фашиста". Он меня обозвал, и мы подрались. Ну какая я фашистка, извините меня?! Это было в моем детстве, в 60−70-е годы. Было еще непонимание. Думали, что мы дети пленных немцев. Моих детей это уже не коснулось. Хотя сейчас многие вообще историю не знают", — рассказывает Ольга.
Тем не менее женщина говорит, что обиды на местных у бывших колонистов никогда не было. Они считали не Германию, а здешние земли своей родиной.
Не одной только кирхой богаты
Помимо лютеранской кирхи и отреставрированного молельного дома в Верхнем Еруслане сейчас работает небольшой краеведческий музей с экспонатами, рассказывающими о раннем периоде истории этих земель — от времен скифов, Золотой Орды, событий Эльтонского соляного тракта, периода немецких колоний до революционных, военных и послевоенных исторических событий. Музей был создан благодаря президентскому гранту.
С господдержкой в бывшем Гнадентау также создают выставочный зал в бывшем техническом помещении немецкого шлюзового моста начала XX века — еще одном историческом объекте. Плотину строили немцы для орошения засушливых поволжских территорий. После войны она стала разрушаться. Сейчас мост отремонтировали, но теперь он используется только как пешеходный.
Все это — основные точки притяжения туристов в район. Анатолий Зякин обещает, что скоро здесь будет совсем по-другому — туристический маршрут выходного дня расширят поездками в пойму реки Верхний Еруслан со сплавами на байдарках, конными и пешими прогулками, купанием, рыбалкой.
"Да вам, наверное, не понравилось", — говорит он мне, не видя, как я отправляю фотографии родным и друзьям, приглашая их на выходные в мини-путешествие в бывшую немецкую колонию.
Василина Борко
Редакция сайта tass.ru благодарит за консультационную поддержку сотрудников Государственного бюджетного учреждения культуры "Историко-этнографический и архитектурный музей-заповедник "Старая Сарепта".