Впервые русские люди на берегу Охотского моря появились летом 1639 года. После трудного, занявшего много месяцев пути с берегов реки Лены три десятка казаков под началом атамана Ивана Москвитина вышли, как тогда говорили, "на большое мере окиян, по тынгускому языку на Ламу".
Особое впечатление произвел на русских людей впервые увиденный ими здесь нерест тихоокеанского лосося. "А рыба большая, в Сибири такой нет, ...столько ее множество, только невод запустить и с рыбою никак не выволочь" — так в январе 1646 года докладывал якутскому воеводе казак Колобов, первым вернувшийся в освоенные русскими районы с берегов Охотского моря
В то время на берегах моря, которое вскоре назовут Охотским, жили немногочисленные племена эвенов, о которых один из казаков Москвитина позднее так рассказывал начальству для доклада в страшно далекую Москву: "А бой у них лучной, у стрел копейца и рогатины все костяные, а железных мало, и лес и дрова секут и юрты рубят каменными и костяными топорами…"
Роды эвенков жили еще в каменном веке, русские первопроходцы называли их "тунгусами-ламутами", то есть "приморскими тунгусами", от эвенкского слова "ламу" — "море". Поэтому первое русское название соленых вод, раскинувшихся между берегами современного Хабаровского края, Магаданской области и Камчаткой, звучало как "Ламское море".
Уже осенью 1639 года казаки Москвитина, двигаясь вдоль берега Ламского моря, достигли устья большой, по местным меркам реки, которую, не мудрствуя, назвали просто "Охота". По одной версии, название происходит от эвенского "охат" (река), по другой — от эвенского "ахоть", что значит "большая". Так "ламутское" название Ахоть охат (Большая река), превратилось в русскую Охоту…
Казаки атамана Москвитина отметили, что река Охота "собольна", то есть ее берега полны пушным зверем — главной целью русских первопроходцев, двигавшихся на Восток "встречь солнцу". Особое впечатление произвел на русских людей впервые увиденный ими здесь нерест тихоокеанского лосося.
"А рыба большая, в Сибири такой нет, по их языку кумжа, голец, кета, горбуня, столько ее множество, только невод запустить и с рыбою никак не выволочь. А река быстрая, и ту рыбу в той реки быстредью убивает и выметывает на берег, и по берегу лежит много, что дров, и ту лежачую рыбу ест зверь, выдры и лисицы красные…" — так в январе 1646 года докладывал якутскому воеводе Василию Пушкину казак Колобов, первым вернувшийся в освоенные русскими районы с берегов Охотского моря.
Охотский острог
Рождение будущего Охотска не было мирным. Казакам Шелковникова пришлось выдержать настоящую битву с местными "ламутами"-эвенами, которые не желали платить пришлым чужакам дань мехом соболей и лисиц.
Моржовые клыки, или "рыбья кость", как их тогда называли, ценились не меньше, чем самые драгоценные меха. За пару моржовых клыков, привезенных с берегов Охотского моря, в XVII веке в Москве можно было купить целый дом
Как позднее докладывали казаки начальству в Якутск, "ясачной сборщик служилый человек Семейка Шелковник за большим боем Охоту взял и зимовье поставил". Охотское зимовье стало базой для дальнейшего освоения берегов "Ламского моря-окияна".
Летом следующего, 1648, года отправленный Шелковниковым из Охотска отряд под началом Алексея Филипова и Ермила Васильева, двигаясь на северо-восток, достиг побережья Тауйской губы, то есть района современного города Магадан. Там они обнаружили лежбища тысяч моржей, "где зверь морж ложится" — моржовые клыки, или "рыбья кость", как их тогда называли, ценились не меньше, чем самые драгоценные меха. За пару моржовых клыков, привезенных с берегов Охотского моря, в XVII веке в Москве можно было купить целый дом...
Три с половиной века истории Охотска - в полной версии очерка на портале DV.land