Настя не видела маму с ноября, Дима — четыре года, а Олег даже не помнит ее голоса. Маша хоть и выше мамы на полголовы, но рассказать что-либо о ней не может — аутизм. В свои 13 девочка только учится жить самостоятельно и выражать свои эмоции. Все эти ребята — воспитанники единственного в Анадыре детского реабилитационного центра, куда попали по разным причинам из самых отдаленных уголков необъятной Чукотки. Задача центра — сделать все, чтобы дети вернулись в семью.
Обнять и вернуть маме
Ольга Микоткина — высокая статная женщина с большими улыбающимися глазами и ямочкой на правой щеке. Cоциально-реабилитационный центр для несовершеннолетних она возглавляет уже 16 лет. У Ольги мягкий, спокойный голос, воспитанников она иначе как "мои детки" не называет.
Сейчас здесь живут 60 детей от трех лет. Официально профиль учреждения звучит так: профилактика социального сиротства и комплексная помощь семьям с детьми.
"До 2006 года наш центр был обычным детским домом, но потом в регионе запустили большой социальный проект "Чукотка без сирот", направленный на то, чтобы как можно больше детей оставалось в кровных семьях, даже если речь идет о сложных социальных историях, где пьют и мама, и папа. Для Чукотки алкоголизм среди коренного населения — одна из основных проблем. Наша задача — помочь такой семье, для этого мы подключаем к работе практически все ответственные службы. Родителям помогают закодироваться, трудоустроиться, оформить субсидии, привести в порядок жилье, все это время дети находятся у нас на реабилитации, а когда все налаживается, возвращаются домой", — рассказывает Ольга Ивановна.
Средний возраст детей — 10−14 лет. Ротация серьезная: обычно за год прибывает около 100 ребят, возвращаются домой или отправляются в приемные семьи в первые полгода-год процентов 90.
В проблемах много общего. Работы в районах мало, зарплаты небольшие, поэтому семье с детьми, особенно многодетной, очень легко перейти грань и стать неблагополучной. И вот уже нечем платить за "коммуналку", долги копятся, нет денег на одежду. Если вовремя не подоспеет поддержка, замкнутый круг нередко приводит к рюмке, потом — к учету в органах опеки и попечительства, которые не могут не реагировать.
"Перед Новым годом нам привезли шестилетнего мальчика Сашу, у которого мама пила. Естественно, в пьяном угаре ей было не до сына, опека отреагировала и ограничила ее в родительских правах. Но задача №1 для нас — сохранить семью. Для этого сразу же были подключены к работе различные службы. Женщине помогли трудоустроиться, закодироваться, сделать в квартире ремонт, она запаслась продуктами, принесла справку с работы о своих доходах, характеристику. Все то время, пока Саша находился у нас, она его постоянно навещала. Было видно, что женщина действительно боится, что у нее отберут сына, мальчик тянулся к ней, а она — к нему. Да, на это ушло больше полугода, но главное — все получилось. Вы бы видели, какими радостными, какими счастливыми они уходили от нас", — вспоминает Микоткина. Таких историй на ее памяти немало.
Впрочем, алкоголизм родителей — не единственная причина попадания в центр. Бывает, что сюда привозят детей из вполне благополучных семей.
"У нас у каждого ребенка своя история. Недавно, например, мы распрощались с мальчиком, который попал к нам после попытки суицида, но это была скорее демонстративная попытка. И когда перед отъездом я спросила у него: с каким сердцем ты уезжаешь отсюда, он махнул рукой: мол, и домой уже хочется, и к вам привык. Вот этого мы боимся больше всего, чтобы дети не привыкали. Любое пребывание отдельно от родителей, к сожалению, разрушает семью", — считает Микоткина.
Пикассо, Кандинский и чукотский мяч
Директор ведет нас по зданию центра. На стенах коридоров — этнические рисунки, широкие и яркие мазки которых чем-то напоминают манеру Пикассо. На отдельных постерах узнаю лирическую абстракцию Кандинского.
Ольга Ивановна, заметив мой взгляд, говорит, что дети с большим интересом изучают эти произведения, пытаясь в них разглядеть что-то свое. Бывает, даже спорят. Один ребенок видит в картине Кандинского "Морской бой" корабли на фоне красного заката, другой — мягкого рыжего кота.
"А появились они у нас совершенно случайно. Как-то к нам приехал замгубернатора, прошелся по нашим коридорам и ахнул: "Реанимация. Это никуда не годится, стены надо перекрашивать". Спустя месяц к нам приехали художники из Москвы, очень толковые ребята. Мы с ними все обсудили, они предложили нам концепцию и приступили к ее реализации. Причем наши детки тоже помогали им рисовать", — рассказывает директор.
Творческому развитию в центре уделяют очень много внимания. Здесь есть не только собственные театральные и танцевальные студии, но и одна из лучших мастерских в городе, где детей учат декоративно-прикладному искусству и народным промыслам. Ребята шьют национальные обереги, сумочки, кукол.
"Мы стараемся развивать у них навыки, которые потом, когда они вернутся в свои маленькие села, смогут помочь им заработать на свой кусок хлеба. Более того, подобные занятия очень успокаивают ребят, делают их более усидчивыми и целеустремленными", — говорит педагог-организатор Наталия Филонова.
11-летняя Эрика сосредоточенно и очень аккуратно сшивает детали чукотского мяча. Эта поделка традиционно является настоящим произведением прикладного искусства чукчей и очень ценится среди туристов. Девочка объясняет, что такие мячи олицетворяют символ солнца, в селах их шьют из шкур нерпы или оленя.
"Если бросать мяч друг другу, это значит посылать человеку свое тепло и добро, а перекатывающиеся внутри камушки в этот момент будто отгоняют от вас все злое и нехорошее", — убеждена девочка.
На память она дарит мне одну из своих поделок — оберег с изображением девочки-чукчанки, сделанный из кожи, бисера и меха нерпы.
"Наша задача — развивать ребенка всесторонне, в том числе и физически, поэтому у нас почти все катаются на коньках, лыжах, у мальчишек это бокс, футбол, теннис, у девочек — танцы. На лето обеспечиваем трудозанятость, участвуем во всех городских и окружных конкурсах, побеждаем, выигрываем. Ребенок должен видеть возле себя сильных людей. Да, можно просто сидеть с утра до ночи утирать им слезы, жалеть, а можно просто встать и начать работать. Жалость — это дело плохое. Конечно же, мы их тоже жалеем, но времени на разведение всех этих антимоний у нас попросту нет. Почему? Да потому что ребенок временно у нас: нам нужно быстро составить программу его адаптации, запустить процесс реабилитации, помощи. График у всех ребят плотный, все расписано поминутно. Когда мне педагог говорит: "Ольга Ивановна, а можно мне занятия передвинуть на 15 минут?", я отвечаю: "Нет, ваше время истекло". Потому что у детей все по режиму, здесь дисциплина очень важна, она ведь и ребят тоже дисциплинирует".
Чтобы для этого всестороннего развития была возможность, ежегодно государство выделяет на содержание ребенка в центре около двух миллионов рублей.
Быть как Месси
"Долгожителей" в центре единицы. 13-летний Олег — один из них, он здесь уже пятый год. Перед тем как он попал в центр, его с младшими братьями неоднократно то забирали из семьи, то возвращали. Мама то бросала пить и устраивалась на работу, то снова срывалась. В итоге Олег остался в центре окончательно.
"Мне 13 лет, учусь в седьмом классе, — начинает свой рассказ Олег после того, как у него завершилась секция по боксу. — Попал сюда пять лет назад, до этого жил в Билибино. Мама сильно пила, пыталась бросить, но потом снова запивала. С папой они развелись. Потом двух моих младших братьев забрали в приемную семью, а я остался в детском доме. Мама ни разу не приезжала. Папа и бабушка иногда присылают деньги, звонят. Мама — нет".
На вопрос, хотел бы вернуться домой, Олег задумывается.
"Даже не знаю. Я даже голоса ее уже не помню. Привык как-то, здесь у меня друзья, воспитатели, тренер".
Детская память щадит. Нетрезвых дерущихся родителей Олег почти не помнит. Сегодня его главное увлечение — спорт. Мальчик рассказывает, что последние три года серьезно занимается боксом и футболом. Недавно выиграл окружные соревнования по боксу, хорошо закончил четверть, был награжден путевкой в Москву.
На вопрос о мечте Олег отвечает, что хотел бы быть хорошим футболистом, как Месси. "И еще очень хочу увидеть его вживую", — добавляет парень.
Тренер Анатолий Любушкин ведет в центре секцию общефизической подготовки — учит ребят кататься на лыжах, коньках, играть в футбол. А чуть больше года назад он решил начать занятия боксом. Ребята его идею поддержали с воодушевлением.
"Они молодцы, очень ответственно и серьезно подошли к занятиям. Это можно видеть не только по успехам в соревнованиях, но, главное, в их самоощущении. Ребята стали более уверенными, дисциплинированными, цельными, хотя еще недавно боялись слово проронить. Сейчас многие из них хорошо владеют техникой и занимают призовые места не только на городских, но и окружных соревнованиях. Оказывается, и у новичков бывают жесткими перчатки", — улыбается Любушкин.
Печь пироги и варить суп
То, что для обычных детей доступно и понятно с детства, совершенно незнакомо ребенку, живущему вне семьи, не участвующему в самых простых домашних хлопотах. Любое действие может стать для такого ребенка проблемой: как пополнить счет телефона, где купить шапку и майку, что будет, если не платить за квартиру, не говоря уж о глобальных вопросах: как выбрать профессию, завести семью, найти интересную работу и настоящих друзей.
Всему этому в социальном центре сегодня детей учат, специально для этого существует программа "Воспитание семьянина".
Все дети в центре живут в комнатах квартирного типа, в каждой из которых есть свой санузел, прачечная и кухня. Есть тут и собственная парикмахерская, где ребятам не только делают модные стрижки, но и самих учат этому мастерству.
А еще ребята учатся убирать постель, стирать, готовить еду и даже разумно распоряжаться деньгами: каждый воспитанник центра ежемесячно получает на свой банковский счет 350 рублей на карманные расходы.
Черноглазой Насте — 11, и она очень красивая. В центре девочка около года. Ее мать — чукчанка, отец — русский, вахтовик, которого она видела всего два раза в жизни. Большую часть времени девочку воспитывала бабушка, так как мама то и дело уходила в запои. Когда бабушка умерла, Настя снова начала жить с мамой, но вскоре органы опеки все-таки были вынуждены передать девочку в реабилитационный центр.
Настя сегодня старшая по кухне в своем блоке. Она режет хлеб и сервирует стол. К обеду будет борщ, который она впервые готовила под руководством наставника. На второе — картофельное пюре, котлеты и салат из свежих арктических огурцов, которые круглый год выращивают в теплицах местные фермеры.
"Я уже много чего умею готовить: супы разные, картошку жарить, печенье, пельмешки. А на прошлой неделе мы все вместе пекли пирожки с яблоками, и Димке достался самый счастливый — с чесноком", — смеется девочка, аккуратно стирая со стола хлебные крошки.
Настя хочет стать бортпроводницей: "Может быть, на одном из рейсов я когда-нибудь встречу папу. А еще я хочу, чтобы мама бросила пить, и тогда я смогу вернуться домой. Это моя самая большая мечта".
Помочь Маше
Занятия с детьми с расстройством аутистического спектра (РАС) — еще одно направление деятельности социального центра. У детей с аутизмом психологи отмечают нарушение социального взаимодействия, нарушение коммуникации и особенности деятельности. Сколько всего детей с таким диагнозом живут на Чукотке, Ольга Ивановна не знает, но говорит, что группы этого профиля в их центре не пустуют никогда.
Сегодня здесь постоянно занимаются четыре ребенка с РАС. В глубине большой светлой комнаты психолог ведет занятия с девочкой лет 14. На вид Маша совершенно обычный подросток, но в отличие от большинства своих ровесников, с трудом понимает мимику и жесты окружающих, по-детски продолжает сосать пальцы. Хотя она добрая и любвеобильная девочка, но может расхохотаться, когда другой упал и плачет, не понимая, что человеку больно.
"Машу, как и других ребят с аутизмом, к нам не так давно привели родители, которых мы учим говорить с их ребенком на одном языке, занимаемся социально-бытовым ориентированием таких ребят. Важно, чтобы родители поняли, что аутизм не приговор, чтобы не сдавали таких деток в спецучреждения, мобилизовали силы и мамы, и папы, сохранили семью. Ведь часто на фоне подобных заболеваний детей семьи распадаются", — объясняет Ольга Ивановна.
На занятиях дети с РАС лепят из глины, рисуют, шьют сумки, чукотские обереги. Отработка и закрепление социальных навыков происходят на групповых занятиях. Для этого моделируются различные жизненные социальные ситуации: знакомство с новыми людьми, общение с родственниками, поход к врачу или в кафе.
Психолог центра Земфира Азаматова, работающая с такими детьми, рассказывает нам о своих маленьких, а на самом деле очень больших победах.
"Одна из воспитанниц нашего центра в прошлом году смогла пойти в обычную общеобразовательную школу и теперь делает там успехи, хотя еще совсем недавно родители думали о переезде с Чукотки и устройстве ребенка в спецшколу", — говорит психолог, добавляя, что Маше они тоже обязательно помогут.
Лето — это маленькая жизнь
Сейчас, говорит Микоткина, сотрудники центра занимаются организацией детского летнего отдыха. Обычно в это время чукотская детвора уже вовсю отдыхает в оздоровительных лагерях по всей стране, но в этом году из-за пандемии планы несколько сдвинулись, так что отдых начнется позже.
В остальном все останется без изменений: смены длятся 21 день, детей в поездке сопровождают несколько воспитателей и медработник.
"Сейчас мы ждем, когда откроются регионы — Подмосковье, Казань, Калининград, куда обычно ездят на отдых наши детки. Скорее всего, это будет не раньше июля, — говорит Ольга Ивановна. — А пока время даром не теряем, оздоравливаемся своими силами, ведь на Чукотку тоже пришло лето".
Таисия Кириллова