Основатели Uber хотели перевернуть рынок такси, устранив посредников между водителями и пассажирами. Спустя 12 лет после появления компания стоимостью почти $100 млрд до сих пор терпит убытки, как какой-нибудь стартап. Зато ее название стало именем нарицательным — слово "уберизация", которое означает использование экономической модели Uber в других делах, даже не подчеркивается в MS Word красной волнистой линией, в отличие от многих неологизмов. Казалось (а кому-то кажется до сих пор), что Uber строит будущее.
Но в какой-то момент возникли сомнения, есть ли в этом будущем место для самой компании. Журналист Майк Айзек винит в этом бывшего главу Uber Трэвиса Каланика (в издании на русском языке его имя вынесли в заглавие: книга называется "Битва за Uber: как Трэвис Каланик потерял самую успешную компанию десятилетия"). Каланик обманывал власти, инвесторов и журналистов, нарушал закон, покрывал приспешников и эксплуатировал водителей, на которых и держится весь бизнес.
В приведенном отрывке Айзек возвращается в 2014 год, когда Uber пришла в Портленд. О махинациях Uber стало известно в 2017-м благодаря расследованию The New York Times. Вскоре комиссия по транспорту Портленда провела собственную проверку и подтвердила выводы журналистов. Компания также признала вину. В тексте упоминаются Дэвид Плуфф — политтехнолог, нанятый для переговоров с властями, Чарли Хейлз — мэр, Стив Новик — член городской комиссии по транспорту.
"Мистер Плуфф, вы заявляете, что намерены нарушить закон. Это неправильно, — твердил он, сердито тыча в мэрский стол своим крюком. — Речь идет не о том, должны ли мы самым серьезным образом обсудить изменения в нормативных документах. Речь идет о том, что некая компания ставит себя выше закона".
Новик и Хейлз уже несколько месяцев пытались объяснить Uber, что компания не может просто взять и открыть бизнес только потому, что она к этому готова. Такие действия вызвали бы недовольство профсоюза таксистов. Кроме того, существующие правила и инструкции не допускают появления на рынке некоторых услуг из тех, что предлагает Uber. А поскольку сам сервис такси по вызову явление новое, большая часть действующих в Портленде законов не учитывают такую практику — проще говоря, законы для Uber еще не написаны, и ему придется подождать.
Нельзя сказать, что Новик и Хейлз не проявили гибкости. Хейлз обещал пересмотреть транспортное регулирование сразу же по вступлении в должность. Несколькими неделями ранее Портленд стал одним из первых городов в стране, разработавших правила, которые позволяли Airbnb, стартапу по поиску и бронированию жилья онлайн, работать в городе на законных основаниях. Больше года Uber надеялся, что такой передовой в отношении новаций город сможет сделать то же самое и для райдшеринга.
Но добрые намерения Портленда плохо вписывались во временные рамки Каланика. И вот теперь обе стороны оказались в тупике.
"Убирай свою гребаную компанию из нашего города!" — орал в трубку Новик. Плуфф, сладкоголосый заклинатель, молчал.
Подход в простецки-дружелюбном стиле — "Uber — приятный парень" — не сработал. Но на это и не рассчитывали. За минувшие пять лет компания выросла от стартапа с парой технарей, ютившихся в квартире в Сан-Франциско, до процветающего глобального гиганта, работающего в сотнях городов по всему миру. Чтобы достичь этой цели, в компании разработали тактику систематического продвижения из города в город: засылали туда ударную группу сотрудников, которые рекрутировали сотни водителей, раздавали купоны на бесплатную поездку, привлекали на свою сторону пользователей смартфонов и в результате создавали рыночное пространство, в котором водители подбирали пассажиров быстрее, чем зашоренные местные чиновники успевали отслеживать и контролировать. Такой же план предусматривался и для Портленда — независимо от того, что говорили мэр и его инфорсер (член преступной группировки, принуждающий жертву к выполнению воли главаря банды — прим. ред.).
Трэвису Каланику надоело ждать.
***
В 600 милях к югу от Портленда, в здании, расположенном по адресу Маркет-стрит, 1455, в Сан-Франциско, Трэвис Каланик мерил шагами офис в штаб-квартире Uber.
38-летний гендиректор был любителем ходьбы. Таким его помнили все друзья, а отец однажды заметил, что мальчишкой Трэвис до дыр протоптал пол, расхаживая по своей комнате. С годами привычка никуда не делась. Ходьба стала для него необходимостью. Иногда во время деловой встречи с незнакомым человеком он извинялся и вставал — ему требовалось походить.
"Извините, мне нужно подвигаться", — говорил он, поднявшись из кресла. А потом продолжал разговор, зарядившись кинетической энергией. В штаб-квартире Uber все уже привыкли к тому, что Каланик нарезает круги по офису, и только старались не попадаться ему на пути.
Сама штаб-квартира компании проектировалась с учетом этой привычки Каланика. Офисное пространство площадью 220 тысяч квадратных футов в центре Сан-Франциско включало в себя встроенный в бетонный пол кольцевой трек, пролегавший между рядами раскладных столов для письма и общими столами в конференц-зале. Каланик не раз говорил, что трек "для ходьбы и разговоров", и с удовольствием хвастал тем, что за неделю делает 160 кругов по дорожке в четверть мили, то есть проходит примерно сорок миль.
Ходьбой и разговорами дело не ограничивалось. Введением новых нормативных документов в сфере транспорта портлендские чиновники занимались больше года. И вот теперь Uber собрался выйти на городской рынок, не получив мэрского согласия. Компания не хотела ждать, пока власти соберутся вместе и напишут новые законы. "Инструкции часто не поспевают за инновациями, — скажет позднее представительница Uber, отвечая на вопросы репортеров по случаю портлендского инцидента. — К моменту запуска Uber никакого регулирования райдшеринга не существовало".
Проблема заключалась не в сервисе UberBlack: тот успешно работал в ряде городов, поскольку придерживался стандарта эксклюзивного обслуживания — с лимузином и высококлассным шофером. Камнем преткновения был UberX, амбициозная, дешевая бизнес-модель, благодаря которой едва ли не каждый обладатель приличного, с хорошим кондиционером автомобиля, прошедший элементарную проверку биографии, мог работать на компанию. Разрешить случайным горожанам возить людей за деньги означало открыть дорогу множеству проблем. Самое главное, никто не имел понятия, законно это или нет. В компании, в общем-то, никто из-за этого голову не ломал.
Имея дело с городами, Каланик не придавал большого значения мягкому подходу. Он твердо верил, что политики, когда нужно принимать решение, всегда действуют одинаково: защищают установленный порядок. Не важно, что Uber предлагал людям новый, революционный способ передвижения, требовавший всего лишь нескольких прикосновений к айфону. Эта модель раздражала профсоюзы таксистов и работников городского транспорта, представители которых забрасывали офис мэра сердитыми звонками и письмами. Uber между тем купался в деньгах, пользуясь широкой общественной поддержкой на местах, где людям пришлись по вкусу легкость и простота сервиса.
Время ожидания истекло. Пришло время выступать. Каланик дал приказ, и управляющие местными офисами Uber на северо-западе Тихоокеанского побережья получили сообщение: Возьмите под защиту водителей, обманите копов и запускайте Uber в Портленде.
***
Вечером следующего дня Эрик Ингленд стоял в ожидании перед исторической достопримечательностью Портленда, Концертным залом имени Арлин Шнитцер. Обновляя приложение, он сердито поглядел на телефон.
Ингленд не был на концерте — он приехал сюда, чтобы остановить Uber. Притворившись спешащим домой любителем музыки, сотрудник отдела регламента управления транспортом открыл приложение, рассчитывая обнаружить водителя в поисках заказа.
После разговора по телефону с Плуффом Новик отдал приказ подчиненным: идите и берите водителей. Остановив водителя Uber, сотрудник выписывал ему несколько штрафов на тысячи долларов за нарушения гражданского и уголовного законодательства — отсутствие должным образом оформленной страховки и разрешительных документов, нарушение общественной безопасности и т. д. — и грозил конфисковать транспортное средство. Новик понимал, что не сможет остановить компанию, но рассчитывал по крайней мере затормозить ее развитие в Портленде, отпугнув водителей. Местная пресса собралась засвидетельствовать действия властей.
Uber был готов. Каждый раз, входя в новый город, компания действовала по одной и той же схеме. Человек из штаб-квартиры Uber отправлялся на место и нанимал тамошнего "генерального менеджера", обычно молодого энтузиаста лет 20 с небольшим или кого-то с менталитетом стартапера.
На протяжении нескольких недель этот менеджер размещал на Крейглисте (популярный американский сайт объявлений — прим. ред.) объявления о поиске водителей, соблазняя их бонусами и тысячами долларов наличными за достижение того или иного рубежа. "Пусть водители знают, что за первую поездку on UberX они получат 500 долларов наличными", — говорилось в объявлении. Большинство размещавших эти объявления генеральных менеджеров не обладали значительным профессиональным опытом, но рекрутеры компании не считали это недостатком. От своих новых региональных операторов Uber ждал амбиций, способности работать по 12–14 часов в день и готовности обходить, если потребуется, правила и даже законы.
***
Ингленд снова обновил приложение. Его запрос наконец-то приняли. Время ожидания машины — пять минут.
Но она так и не пришла. Заказ отменил водитель, и автомобиль, если верить приложению, прошел мимо. Только Ингленд его не увидел.
Ингленд не знал, что генеральные менеджеры Uber, инженеры и специалисты по безопасности разработали и усовершенствовали хитроумную систему, помогавшую каждой ударной группе — включая и ту, что находилась в Портленде, — вычислять будущих инспекторов, наблюдать за ними и скрытно отменять сделанные ими заказы с помощью встроенного в приложение программного кода. В результате водители могли работать, не опасаясь попасть в ловушку. Инспекторы вроде Ингленда об этой теневой активности не знали и доказать ничего не могли.
Ингленд и его коллеги в Портленде понятия не имели, что им противостоит. Они считали Uber кучкой пылких юнцов-технарей, возможно, чрезмерно увлеченных преобразующим влиянием их стартапа на всю систему перевозок. Их самонадеянность и даже заносчивость можно было списать на относительную молодость членов команды.
В действительности Uber вовсе не был так уж невинен и чист. Привлекая бывших сотрудников ЦРУ, УНБ и ФБР, компания собрала высокофункциональную шпионскую силу. Сотрудники службы безопасности Uber шпионили за правительственными чиновниками, заглядывали в их цифровую жизнь, а иногда даже провожали их до дома.
Взяв на прицел нежелательных лиц, компания развернула одно из своих самых эффективных средств — Greyball. Greyball представлял собой сниппет, фрагмент кода программы, прикрепленный к аккаунту пользователя Uber, тег, идентифицирующий человека как угрозу компании. Им мог быть полицейский, помощник члена муниципалитета или, в случае с Инглендом, чиновник управления транспортом.
Отмеченные Greyball, Ингленд и его коллеги получали фейковую версию Uber-приложения с машинами-призраками. Поймать водителя-мошенника у них не было ни малейшей возможности. Мало того, они даже не знали, существуют ли такие водители вообще.
На протяжении следующих трех лет Uber работал в Портленде практически безнаказанно. Так продолжалось до 2017 года, когда "Нью-Йорк таймс" рассказала об использовании фейковой программы. Лишь тогда власти города поняли, к каким ухищрениям прибегал Uber.
Но было уже поздно.