Калининградская область, которая не имеет общих границ с другими российскими регионами, с начала лета испытывает на себе весь спектр санкций и ограничений со стороны своих европейских соседей. В интервью ТАСС губернатор Калининградской области Антон Алиханов рассказал, стал ли регион обузой для федерального бюджета, стоит ли верить стереотипам о милитаризации области, как нужно решать проблему транзита и полетов над Европой, а также в чем состоит идея карты русского и наладятся ли отношения с европейцами.
— Антон Андреевич, подведите итоги года. Мы слышали от местных жителей такое мнение, что Калининградская область, когда европейские соседи ее изолировали, по сути, превратилась в военную базу, которая со всех сторон окружена, и по морю к ней подвозят провиант. Согласны с таким утверждением?
— Мы всегда были столицей Балтийского флота. Я, наоборот, даже хотел бы увеличения количества наших военных тут, еще до спецоперации за это выступал. Я размышляю с экономических позиций — это хорошо зарабатывающие и высокообразованные люди. Это всегда высокий НДФЛ, все эти заработные платы тратятся в основном здесь, а подавляющее большинство военных, даже если они иногородние, остаются здесь жить после окончания службы, пополняя трудоспособное население региона. И чем плохо быть такой военной базой? Понимаю, что, наверное, у некоторых жителей возникают из-за сложившейся ситуации проблемы, хотелось бы куда-то съездить, но возможности ограничены. Но мы так же жили и в 2020-м, и в 2021 году в силу коронавирусных ограничений, — привыкли. Несмотря на это, у нас все равно был бум покупки жилья, огромное количество людей к нам переехало даже с закрытыми границами.
— В связи с ограничением транзита европейскими соседями миграционный прирост сократится?
— По сравнению с рекордами 2021 года — да, сокращается, но область даже сейчас прирастает тысячами новых жителей за счет миграции. И в 2023-м миграционный прирост продолжится.
— Вы упомянули про жилищный бум в регионе — это так, за счет миграции покупка жилья здесь популярна. Но таким тенденциям вряд ли рады местные жители — в Калининградской области постоянно растет стоимость квадратного метра, цена квартир у вас почти петербургская, а размер зарплаты — нет. Этот тренд продолжится?
— В этом году у нас построят больше 1 млн кв. м жилья. Продажи жилья уже упали, если сравнивать отдельные месяцы этого года с аналогичными в прошлом году — это падение до десяти раз по реальным сделкам. Я руковожу регионом уже седьмой год, если считать период, когда я временно исполнял обязанности. Каждый год я предрекал охлаждение рынка жилья и даже хотел его. То, что происходило в последние два года, — это исключительно игра на повышение, но она не могла продолжаться вечно, и хорошо, что прекратилась. Это негативное явление для нас, калининградцев, когда 80% сделок заключалось людьми, которые зачастую здесь не живут. Для строителей это, наверное, приятно, но для местного населения — нет, да и для экономики в целом, которая получила "пузырь", тоже. То, что мы видим остановку роста цен, — это хорошо.
— Пойдут ли цены на жилье в области вниз?
— Если смотреть на аналитику, сейчас драматического падения цен на жилье нет, цены замерли и вниз не пошли. Я считаю, что у застройщиков есть запас и они могут их снижать, а сейчас они держат цены выше того уровня, на котором находится основной объем спроса. Будут снижать или нет — вопрос стратегии компаний, у региона нет возможности как-то существенно влиять на рынок жилья. Президентом принято решение продлить в следующем году условия льготной ипотеки, на несколько иных условиях, чем это было ранее, но все равно они остаются выгодными, будем надеяться, что это также повлияет на ситуацию в лучшую сторону.
Как летать, идти и ехать
— Перейдем к теме транзита в регион. Сейчас конец года, как вы можете оценить — ситуация стабилизировалась? Она стабильно хорошая или стабильно плохая?
— Ситуация стабилизировалась, не могу сказать, что это плохая ситуация. Многого добились, увеличили объем провозных мощностей, сейчас обсуждаем вопросы более долгосрочного планирования, строительства новых судов, а не только приобретения и аренды уже построенных, строительства новой портовой инфраструктуры и в Калининграде, и в Санкт-Петербурге, в Ленинградской области. Мы занимаемся уже не только экстренной реакцией, но и среднесрочным планированием.
— Как теперь ездить в "большую Россию" из области на личном автомобиле? Дорога через Евросоюз достаточно сложная, требуются визы, которые не так просто получить. Цена перевозки машины на пароме негуманная. Как собираетесь решать проблему?
— Больше 30 тыс. рублей нужно заплатить, чтобы перевезти машину морем, цена очень высокая, я согласен. Решать эту проблему мы будем через расширение количества судов, которые могут перевозить автомобили. Мы получили 5,5 млрд рублей из федерального бюджета на стимулирование малого и среднего бизнеса.
У нас есть несколько проектов по постановке новых судов на линию. И на них в том числе планируется возить легковые автомобили. Я пока не буду говорить о конкретных решениях, их нужно проработать с коллегами из Минтранса и Росморречфлота, но с учетом того, что возможность приезда к нам на машине сократилась, нужно проработать вопрос более доступной цены перевозки ее морем, зафиксировать ее или субсидировать.
— Вопрос с морскими круизами в регион окончательно закрыт, их не будет?
— Мы живем в реальности, когда Балтика для нас закрыта, за исключением маршрута из Ленинградской области или Санкт-Петербурга в Калининград. Перемещение из точки А в точку Б вряд ли можно назвать круизом. Я отвечу примером: была идея поставить на линию паром "Принцесса Анастасия", но это итальянское судно 1980-х годов постройки, мне непонятно, как его обслуживать, где на него брать запчасти и много чего еще. Взять на себя такие риски область не может. Минимальная стоимость каюты там — 15 тыс. рублей. При тех ценах на билеты на самолет и при тех сроках, за которые можно на нем долететь, паром просто неинтересен, поэтому мы отказались от этой идеи. Когда кризис во взаимоотношениях с европейцами будет преодолен, мы считаем, Калининградская область появится на карте круизного сообщения. В Пионерском строится порт, в 2024 году его собираются завершить, там и паромы для накатной техники принимать смогут, и круизные.
— Недавно после встречи с вице-премьером Белоруссии в Калининграде вы сказали, что вопрос транзита в регион на возможных переговорах с европейцами должен быть связан с полетами над Россией европейских авиакомпаний, которые сейчас вынуждены лететь вокруг. То есть вы предлагаете обмен?
— Нет, я предлагаю именно "упаковать" этот вопрос в переговорный процесс по взаимным послаблениям. Эти сигналы же были с европейской стороны, они начали прощупывать почву. Очевидно, что при затягивании этой ситуации европейские авиакомпании просто отправятся на кладбище истории, у них есть глобальные конкуренты, которые займут их место на полетах в Азию, и вернуться на этот рынок будет очень сложно.
Я думаю, что для европейцев этот вопрос в ближайшее время станет очень актуальным. До МИД мы наши предложения довели.
— А вопрос полетов в Калининград над Европой стоит также поднимать? Или вы считаете, что и над Балтийским морем хорошо летается?
— Несомненно, да. Издержки из-за таких полетов у наших перевозчиков есть, и они субсидируются.
— Вернемся с неба на землю к вопросу железной дороги. Есть сообщения о возможном переходе Литвы на европейскую узкую железнодорожную колею. Как это может сказаться на перевозках в область? И насколько это вообще реально?
— Звучало это так — в 2025–2026 годах они представят план, я читал это, знакомился. Я бы не относился скептически к этому, если такой у них план есть. Но в аспекте транзитных преимуществ это снижает их потенциал, находясь в здравом уме, я бы этого не делал. Я всегда говорю — давайте подойдем к карте, основой заработка железных дорог прибалтийских государств является соседство с Россией. В случае реализации этой идеи мы, как и всегда, найдем адекватный ответ.
— Сейчас грузы по железной дороге везутся в регион по квотам, которые устанавливает Литва. Сообщалось, что квоты в начале 2023 года обнулятся. Хватит ли их на следующий год?
— Пока информации нет об объеме квот. В начале года они обнулятся, только непонятно, какую базу они возьмут для расчетов и будут ли учитывать 2022 год, который для нас не очень удобен по понятным причинам. По поводу того, хватит ли их — на эту тему я вообще предлагаю не размышлять, мое мнение тут простое, что это грубое нарушение обязательств устанавливающих их стран, не имеющее логической основы. Это не взаимная торговля России и Евросоюза, это транзит российского товара в регион России. Какую бы цифру они ни поставили в квоте — нет возможности ее перевыполнить, есть возможность только недобрать, то есть это всегда игра в одни ворота с отрицательным для нас результатом.
— Была информация, что в этом году квоты не выбраны до конца. Действительно ли так они дороги региону?
— Не удалось их до конца выбрать и, очевидно, не получится в этом году. Мы не можем влиять на сопутствующие риски, которые литовская сторона постоянно создает: очереди какие-нибудь, дополнительные требования. Все это создает такой фон, что люди в итоге говорят: "Да ну вас!" — и везут морем, пусть чуть дороже, но не хотят связываться с их железной дорогой. Ничего в этом хорошего нет, потому что если это будет приводить к снижению квот, то это плохо.
— Решать вопрос как-то планируется уже в 2023 году?
— Была идея предложить в федеральном Минтрансе создать дирекцию, которая будет регулировать этот вопрос. Это федеральные полномочия, касаются межрегиональных перевозок, мы не можем этим заниматься. У меня нет полномочий говорить — ты едешь на пароме, а ты по железной дороге. А в целом решить вопрос квот можно очень просто — отменить их. Еще раз повторюсь, что они незаконны, снять ограничения нужно на любые перевозки. Работу эту надо продолжать, можно и не ждать 2023 года, а прямо сейчас. Ничего невозможного нет, считаю, что с течением времени решение этого вопроса будет становиться все более и более вероятным.
— С фурами, которые растаможены только на Калининградскую область и теперь простаивают, вопрос можно как-то решить?
— Я свою позицию озвучил, мне добавить нечего. Если мы сделаем прямо то, что у нас просили владельцы, и разрешим им каботажные перевозки по России, то эти машины просто не вернутся в Калининград, это снижение транспортного потенциала региона. Я предлагал выход — разрешить определенное количество перевозок с обязательным возвратом в область, есть предложения, которые можно описать юридическим языком и реализовать.
— Альтернативная дорога в регион лежит по Балтике. Было введено субсидирование для перевозки грузов морем, но были и жалобы, что субсидии сложно получить. Будете перенастраивать систему?
— Система субсидирования заработала, но она не идеальна, ее требуется отрегулировать. На совещании у министра экономического развития Максима Решетникова с коллегами из Минфина, Минтранса и других ведомств мы договорились, что от индивидуального тарифа для каждого грузовладельца по каждому типу грузов мы перейдем на несколько десятков укрупненных тарифов по группам товаров. Это сделает более привлекательной субсидию для операторов паромных линий, и мы приблизимся к тому, чтобы выбирать средства из федерального бюджета в полном объеме.
— Субсидия этого года выбрана не будет?
— В этом году выбрана не будет однозначно, это издержки тех формулировок, которые сейчас есть в постановлении правительства. Но мы уже сошлись на том, что каким-то путем будем менять постановление. На следующий год будем отталкиваться от реального грузооборота, ситуация может складываться по-разному и зависит от внешних факторов, будем обращаться либо за ее увеличением, либо за уменьшением, если не будет востребована.
О субсидиях и экономике
— Субсидии и помощь федерального центра — это хорошо, но комментаторы в интернете пишут, что субсидируемая экономика — это не экономика, обуза для федерального бюджета. Согласны?
— Мы не вышли пока на уровень полной самообеспеченности, но мы недалеко от этого находимся, уровень бюджетной обеспеченности — около 0,9. Количество налогов, которые мы собирали в 2020 и 2021 году, — оно очень большое, и мы точно много всего отдаем в федеральный бюджет. Есть специфические субсидии, но те, кто понимают их механику, знают, что это выигрышная история. Я не считаю, что мы обуза. Да и у нас в стране, к счастью, не экономическая целесообразность является основой для принятия решений относительно того, какой регион хороший.
— Инвестиционные проекты продолжаются?
— Ни один не приостановлен. Несомненно, сдвиги по срокам есть, но всего на несколько месяцев, может быть. Ничего критического из того, что было начато, не было свернуто.
— Вы сообщали, что и областной автогигант "Автотор" нашел новых партнеров в Азии для сборки машин, но ведь такое количество автомобилей в регионе не нужно. Как их вывозить из региона, не будет ли проблем?
— Минимальная планка по сборке автомобилей, которую на заводе называли на следующий год, — это 50 тыс. штук. Будут вывозить железной дорогой, надо будет вывозить судами — будут судами вывозить.
У нас соотношение ввозимого к вывозимому в среднем три к одному, то есть на три условных единицы ввезенной продукции одна вывозится. Вообще никаких проблем с этим не вижу. Ориентировано это производство на российский рынок, страна происхождения автомобилей — Россия.
— Сообщалось, что посевные площади в следующем году в регионе придется сокращать из-за того, что продать продукцию за рубеж теперь невозможно. Сильное ожидается сокращение?
— Раньше мы работали в ситуации,когда не было пошлин на экспорт, потом они появились, затем появились европейские санкции. Сейчас рваться вперед и вводить всеми правдами и неправдами десятки тысяч гектаров земли для того, чтобы выращивать то, что не можем продать на экспорт, смысла нет. Но у нас появились крупные мукомольные мощности, это добавит внутреннего потребления, у нас есть большие планы по развитию животноводства, птицеводства, которые потребляют большой объем зерна. Это база для развития, чтобы мы могли дойти до потребления 700–800 тыс. т внутри региона. Мы меняем культуры, начинаем выращивать. Критическим сокращение площадей не будет.
О людях и отношениях
— Недавно вы также озвучили идею выдавать карту русского. Вы можете пояснить идею? Что может предложить регион, чтобы заинтересовать русского, живущего в Европе, воспользоваться такой картой?
— Я говорил не про переезд в регион, а про карту русского, которая будет распространяться на всю нашу страну. Мы считаем, что обладателю такой карты надо дать возможность поступать на общих основаниях в вузы, получать медпомощь, устраиваться на работу, как и гражданам России. При этом с возможностью сохранить свое гражданство. По сути, это мостик к возможному будущему переезду, будущему гражданству России. Вопрос переезда — это сложно, человеку не всегда легко решиться на это. Вот, например, живет русская семья в Риге и хочет, чтобы ребенок поступил на бюджетное место в вуз в Калининград, Псков, Великий Новгород, Санкт-Петербург или в любой другой город России. Я считаю, что можно дать такую возможность.
— То есть это "тест-драйв российского гражданства" для соотечественников?
— Нет, это не тест-драйв, это помощь русским людям, которых в Прибалтике, например, унижают, дискриминируют по принципу языка. Я считаю, что историческая родина могла бы о них таким образом позаботиться и в принципе создать большой круг людей, которые получили бы дополнительные связи с исторической родиной. А если заинтересуются переездом — милости просим. Считаю, что в той же Прибалтике много людей, которых бы это заинтересовало, нужно открыть несколько офисов, например в Пскове, в Новгороде, в Калининграде, в Советске. Программа переселения соотечественников есть, но это все же немного другая история.
— Поговорим и о соседях-европейцах. Слышал такую мысль, что Калининградская область в принципе была очень сильно экономически завязана на Европу, а скептики говорили, что никаких реальных связей с экономикой России фактически не было. Сейчас связи с Европой разорваны. Выживет ли регион?
— Не поддерживаю тезис, что мы не были связаны с экономикой России, это вообще не так, потому что весь наш сбыт был ориентирован на российский рынок. В аграрном экспорте мы занимаем 5,5% от аграрного экспорта страны, много продавали в Евросоюз и продаем. Говорить о том, что у нас разорванные связи, наверное, тоже нельзя, и главное, что сами европейцы этого не хотят. Мы же окружены людьми, которые хотят и, конечно, будут зарабатывать. Мы просто перенастроились, но все так же везем, покупаем что-то на других рынках, иначе привозим. Конечно, мы от этого пострадали, выросли издержки где-то. Называть компании, фирмы, фамилии я точно не буду, тем более что европейские власти активно рыщут в поисках нарушителей порядка.
— Есть перспективы наладить отношения, на ваш взгляд?
— Противостояние может быть долгим, может быть недолгим, но, на мой взгляд, у нас нет задачи делать его вечным. Задача специальной военной операции, например, не в том, чтобы уйти в вечную конфронтацию с Европой, а в том, чтобы защитить русских людей. Если европейцы не хотят замечать откровенные издевательства над русскими людьми, потому что им сказали смотреть в другую сторону, — мы все равно свою задачу выполним, а экономика, несомненно, свое возьмет. На европейском континенте были конфликты и раньше, и, будем откровенными, то, что их долго не было после Второй мировой войны, — это все держалось на силе России. Я считаю, что в интересах европейского континента учитывать наши тревоги, а если ими будут пренебрегать, то все заканчивается тем, что происходит, например, сейчас.
— Экономические связи остались, хорошо, но, как говорится, деньги не пахнут. А какие-то другие вопросы все еще можно решить с европейцами, пусть, может, и негласно? Остались ли связи между чиновниками, чтобы решить, например, какой-то мелкий вопрос, или за границей делают вид, что в Калининграде никого нет?
— Невозможно нас игнорировать, мы же существуем. Я лично являюсь пользователем этих контактов, фамилий, конечно, не назову.
У нас огромное количество бизнес-связей, человеческих связей, никуда они не делись и не денутся, скорее всего. Они нам помогают преодолевать все эти сложности, которые нам создают европейские руководители
Об итогах случившегося
— Мы говорим все время о решении проблем, но нет худа без добра. А есть ли во всей этой ситуации вокруг региона какие-то плюсы?
— Конечно. Например, раньше я с деньгами ко всем ходил и говорил: "Возьмите-возьмите, давайте что-нибудь сделаем", но мало кто хотел, а теперь люди ходят и говорят: "Дайте денег, сделаем новое крутое предприятие". Я очень благодарен президенту, правительству и коллегам из Минэкономразвития за выделение этих 5,5 млрд рублей для поддержки малого и среднего бизнеса, будем выдавать длинные дешевые деньги, будем замещать то, что выбыло с рынка.
— При этом вы говорите, что отношения с соседями наладятся. А есть ли в этой ситуации какие-то точки невозврата? Что уже точно не будет так, как было раньше?
— Жизнь показывает, что точек таких, наверное, нет.
— Представим, что вопрос с сухопутным транзитом решился, что будете делать с судами? Скажете всем, что в услугах больше не нуждаетесь?
— Их можно переориентировать на другие бассейны, будут работать там, спрос на морские перевозки в область, конечно, в таком случае упадет. Но поддерживать этот "морской мост" в любом случае нужно, разрушать его не стоит. Существует, например, проблема польских "дозволов" (разрешений на провоз грузов по территории Польши — прим. ТАСС), их можно было бы обходить по морю сразу в Германию, применение судам найдется.
— Что вы ждете от 2023 года для региона?
— Каждый год мы желаем друг другу, чтобы новый год был лучше. Последние три года работало как-то не очень, хотя в любых ситуациях и кризисах есть окно возможностей. Чего бы мне хотелось? Того, чтобы то единство, которое присутствует сейчас в нашей стране между людьми относительно достижения целей, которое ставит руководство государства, сохранялось как можно дольше. И чтобы мы все то, что поняли в этом году, запомнили и жили исходя из нового понимания. Тогда это все не зря. А для области у меня есть совершенно конкретные планы на ближайшую пятилетку, которые были озвучены мной на послании Заксобранию, они и будут ключевыми факторами развития региона.