28 мая в Москве на территории бывшей фабрики "Большевик" открывается еще один частный музей − Музей русского импрессионизма, основой собрания которого стала коллекция председателя совета директоров инвестиционной компании O1 Group Бориса Минца. Архитекторы из John McAslan + Partners преобразили бывший элеватор 1960-х годов до неузнаваемости: теперь там есть залы для постоянной экспозиции и временных выставок, лекционное пространство и хранилище для частных коллекций. Директор Музея русского импрессионизма Юлия Петрова рассказала ТАСС о том, как из частной коллекции вырос большой музей и что же такое на самом деле русский импрессионизм.
− Как отдельного, мощного течения импрессионизма в русском искусстве не было. Как в музее трактуют понятие русского импрессионизма? Какой временной период ему отводится?
− Мы фокусируемся не на именах авторов, а на стилистике произведений. Я предпочитаю говорить о феномене русского импрессионизма, а не о направлении или течении. Мы прекрасно понимаем, что это пока даже не окончательно устоявшийся термин, и порой слышим претензии в адрес нашего музея. Кто-то говорит, что русского импрессионизма не существует, другие спрашивают, кого мы имеем в виду.
− И кого же вы имеете в виду?
− Импрессионизм сказался на творчестве практически каждого из мастеров рубежа XIX-XX веков. Интересно показывать импрессионистские произведения живописцев, которые широко известны, с произведениями совсем иных направлений. К примеру, импрессионистские полотна встречаются в творчестве Александра Герасимова. У нас есть одна его работа, написанная в 1934 году в Париже. Она удивляет и потрясает тем, насколько выбивается из его собственной истории и советского искусства 1930-х годов.
− Сколько всего работ в музейной коллекции?
− В коллекции Бориса Минца сейчас порядка 250 работ, но не все они были переданы в музей. Для основной экспозиции Музея русского импрессионизма мы отобрали те экспонаты, которые стилистически соответствуют заявленной теме. В нее не вошли ни современные художники, ни прекрасная подборка графики "Мира искусства": Лансере и Добужинский не имеют отношения к импрессионизму. Возможно, мы их когда-то покажем на временных выставках.
− Что зрители увидят в постоянной экспозиции музея?
− В постоянной экспозиции музея, которая расположится на цокольном этаже, будет порядка 80 работ. Хронологически они охватывают период с 1870-х примерно до 1970-х годов.
В основной экспозиции − известные имена: Константин Коровин, Валентин Серов. У нас есть прекрасная работа Кустодиева "Венеция", которую мы показывали на выставках до открытия музея и которая меняет традиционное представление о художнике. Нам интересно показать другого Кустодиева. Конечно, мы включили в экспозицию Юрия Пименова, который сам себя считал реалистическим импрессионистом. Будет и ряд художников, менее известных широкой публике. Для меня лично было важно рассказать о каждом из них так, чтобы у наших посетителей сложилось цельное мнение и о живописце, и о человеке.
− Когда анонсировался музей, было заявлено, что в его программах и постоянной экспозиции будут принимать участие и другие коллекционеры. Есть ли уже конкретные планы?
− Конечно, договоренности существуют, но мы пока предпочли бы не раскрывать имена, так как хочется немного сохранить интригу. Работы из других частных коллекций появятся в постоянной экспозиции уже в декабре. Многие художники на арт-рынке появляются редко, какие-то ключевые для музея произведения были куплены до нас, и владельцы не собираются с ними расставаться. Поэтому мы ведем переговоры о сотрудничестве.
− В каком ключе будет дальше развиваться музейная коллекция?
− Наш проект гуманитарный, это меценатская история. Борис Иосифович прекрасно понимает, что наш музей, как и любой другой, никогда не сможет окупить вложенные средства. Наше большое преимущество в том, что есть возможность приобретать новые экспонаты, и у нас идет постоянная работа по поиску и приобретению произведений искусства на аукционах, у частных коллекционеров, у наследников. И сейчас, когда мы становимся более известными, люди сами приходят к нам с предложениями.
− Есть ли у Музея русского импрессионизма консультанты?
− Определением того, подходят ли вещи для музейной коллекции, занимаюсь я. Приоритетный критерий − качество.
− Какие временные выставки уже запланированы?
− Сейчас у нас сформирован выставочный план до осени 2017 года. Мы откроемся и продолжим ряд переговоров, потому что некоторым потенциальным партнерам важно посмотреть, что в итоге здесь получится. Под крупные проекты мы готовы освобождать пространство всего музея. В этом году мы покажем три выставки. Первая откроется одновременно с постоянной экспозицией, это выставка Арнольда Лаховского, который хорошо известен специалистам, но не так хорошо публике. Мы привлекли на эту выставку очень яркие, красивые работы из 10 государственных музеев, которые с нами сотрудничают.
Осенью у нас будет выставка "Элизии" Валерия Кошлякова. Работ этого художника в коллекции Минца довольно много, но конкретно под этот проект Кошляков создает контент прямо сейчас: это будут абсолютно новые, еще не виденные никем работы. Вместе с куратором Данило Эккером, директором Туринского музея искусств, они сделают здесь нечто совершенно фантастическое. У них есть планы по переустройству выставочных залов, и я думаю, мы все будем приятно удивлены. После этот же проект отправится на биеннале в Венецию. В этот момент наша постоянная экспозиция уедет на гастроли за рубеж, в очень красивый недавно отстроенный современный музей Софии "Квадрат 500". А по возвращении, в декабре, покажем постоянную экспозицию уже обновленной.
− То есть замыкаться в пространстве музея не собираетесь?
− Да, эту работу мы начали в 2014 году, и то, что мы ее продолжим, говорит о ее важности и необходимости. Мы показали 50 работ в Венеции (на выставке "С распахнутыми глазами" в Палаццо Франкетти), потом в Музее августинцев во Фрайбурге. Нашу региональную программу мы начали с Иванова. "Венецию" в итоге увидели в Саратове, Санкт-Петербурге, Екатеринбурге, работы Юрия Пименова − в Воронеже и Ульяновске.
− Долго выбирали архитектурное бюро, которое делало проект музея?
− Выбор был сделан сразу. Мы знакомы с этим бюро по их работе с "Фабрикой Станиславского", где в том числе находится Студия театрального искусства Сергея Женовача. Там архитекторами было предложено очень интересное решение по изменению бывшей фабричной территории. Там, так же как и на "Большевике", есть и бизнес-центр, и апартаменты, и культурный объект.
Поскольку здание музея не имеет исторической ценности, мы смогли реорганизовать пространство и полностью приспособить его под музей. Это было основной задачей для архитекторов.
− Сейчас почти в каждом музее есть образовательные проекты, чего ждать от вашего?
− Просветительскую работу мы начали осенью 2014 года с занятий для детей и взрослых − и не только по нашей тематике. У нас предусмотрено отдельное помещение для занятий с детьми разных возрастов. Оно трансформируется, позволяет ставить столы и стулья, чтобы можно было рисовать, но их можно убрать, на это место поставить пуфы и начать беседу об искусстве. Все оборудовано для просмотра иллюстраций. Есть лекторий с возможностью кинопоказа, даже в формате 3D, где планируется показывать фильмы об искусстве и авторское кино. Летом уже будет возможность купить абонемент или билеты на разовые занятия.
Беседовала Светлана Янкина