Глава МИД РФ Сергей Лавров в интервью ТАСС прокомментировал перспективы взаимодействия с новой администрацией США по урегулированию ситуации на Украине, а также возможности более активного вовлечения американцев в борьбу с терроризмом в Сирии.
— Киев продолжает обстрелы жилых районов Донбасса, не выполняет минские соглашения практически во всех аспектах. Какие существуют способы повлиять на нынешнюю ситуацию в Донбассе? Целесообразны ли в данной обстановке реформирование Миссии ОБСЕ и, наконец, созыв "нормандского формата" на каком-либо уровне?
— Никто не подвергает сомнению жизнеспособность и безальтернативность минских договоренностей. Это не фигура речи, это сермяжная правда — ничего лучше не придумано. Если кто-то надеется, что проблемы Украины могут быть решены путем восстановления полного контроля нынешнего режима в Донбассе, — это утопия, это понимают все и в Европе, включая Париж, Берлин и Брюссель, и Вашингтон это тоже понимает, начали понимать еще при предыдущей администрации. От делегирования полномочий в полном соответствии с минскими договоренностями никуда уйти не получится.
"Нормандская четверка" сейчас занимается подготовкой так называемой дорожной карты, которая обеспечит синхронизированное и гармонизированное движение по всем пунктам, которые обозначены в минских договоренностях. Эти процессы должны идти нога в ногу, рука об руку. Об этом подробно говорил президент России Владимир Путин, особенно подробно он высказался на эту тему на пресс-конференции в Будапеште.
Более того, в таких СМИ, как радио "Свобода", журнал Foreign Policy — эти СМИ финансируются в том числе через Госдепартамент США, — звучат прямые выводы о том, что последнее обострение (на Украине) было, конечно, прежде всего выгодно режиму Порошенко, чтобы отвлечь внимание от собственной неспособности выполнить то, что от него требуется, и чтобы попытаться убедить администрацию (президента США Дональда Трампа) в том, что во всем виновата Россия.
Вы знаете, какую позицию занял Дональд Трамп: он заявил, что хочет во всем разобраться на Украине и хочет понять, кто и как себя ведет. Это уже, я считаю, большой качественный сдвиг по сравнению с администрацией (бывшего президента США Барака) Обамы, которая пыталась все требовать от нас, а (Петра) Порошенко всячески выгораживать.
— Сейчас новая администрация США только формирует свои внешнеполитические подходы. Каковы, по вашему мнению, перспективы более активного подключения США к сирийскому урегулированию? Может ли эпизод с предоставлением американцами российским ВКС координат позиций террористов на территории Сирии преобразоваться в полноценное военное сотрудничество?
— Во-первых, то, что будет составлять существо практических действий администрации Дональда Трампа, нам еще предстоит увидеть и понять. Сейчас они активно занимаются укомплектованием соответствующих структур — и в Госдепартаменте, и в Совете национальной безопасности, других подразделениях администрации. Поэтому мы находимся в контакте с теми людьми, которые уже назначены. Ожидаем, что, как только они свои процессы формирования соответствующих подразделений во всех органах власти, связанных с внешней политикой, завершат, мы сможем приступить к нормальному диалогу. Тогда будет понятнее, насколько плотно мы сможем сотрудничать.
Но на данном этапе ясно, что твердая позиция Дональда Трампа о приоритетности для США на международной арене борьбы с международным терроризмом, прежде всего с ИГ ("Исламское государство", запрещенная в РФ террористическая организация. — Прим. ТАСС), уже сказывается плодотворно на общей ситуации формирования совместного антитеррористического фронта, за что выступил президент России Владимир Путин еще на Генассамблее ООН в 2015 году.
Касательно конкретных действий по координации антитеррористических усилий. Мы еще с администрацией Барака Обамы с самого первого дня, когда ВКС России по приглашению законного президента Сирии (Башара Асада) стали работать против террористических целей в этой стране (американцы к тому времени уже практически год возглавляли коалицию, которая помогала с воздуха в борьбе с террористами в Ираке и самостоятельно, без приглашения стала работать с воздуха и в Сирии), предложили американцам координировать наши действия. Сирийское правительство было не против. В то время это была очень хорошая возможность на начальной стадии обеспечить более эффективную борьбу с ИГ, "Джебхат ан-Нусрой" (также запрещена в РФ. — Прим. ТАСС) и им подобными.
Тогда американцы сугубо по идеологическим соображениям от координации отказались. Но пошли на так называемый deconflicting — то есть на договоренность о процедурах избежания непреднамеренных столкновений в воздухе нашей и их авиаций. Эти процедуры заработали, хотя месяц-полтора ушел на то, чтобы их согласовать, и работают до сих пор. Но мы всегда, на всех этапах, в том числе в ходе марафона прошлогоднего между мной и (бывшим госсекретарем США) Джоном Керри, между нашими военными, который в итоге закончился согласованием очень конкретного документа о координации действий и который в итоге был отвергнут американской администрацией, — мы все время выступали за то, чтобы, помимо процедур избежания непредвиденных инцидентов, мы наладили реальную координацию по согласованию целей и по нанесению ударов по позициям террористов.
Тот факт, что, несмотря на многомесячные разговоры, в итоге завершившиеся договоренностями на сей счет с администрацией Обамы, которые так и не были выполнены, и то, что администрация Трампа уже в первые дни своей работы в Белом доме пошла на конкретную, пусть единоразовую на данном этапе акцию в плане борьбы с "Исламским государством", — я думаю, характеризует одну и другую администрацию.
Нынешняя администрация, по-моему, гораздо менее идеологизирована и гораздо более нацелена на конкретный результат. Результат, я уверен, при таком подходе будет более значимым и весомым.