Полномочный представитель президента России в Приволжском федеральном округе Михаил Бабич в интервью ТАСС рассказал о том, почему он не стал послом РФ на Украине и в Турции, нужны ли рейтинги эффективности губернаторов, есть ли у полпредов неформальный клуб и по каким критериям нужно оценивать их деятельность.
— Михаил Викторович, последние полгода вокруг вас ведутся разговоры о возможном переводе из округа и назначении на разные должности за границу. Летом российская сторона предложила вас в качестве посла РФ на Украине, однако Киев так и не предоставил агреман. Назывались отсутствие дипломатического опыта, поддержка Крыма, а на ваш взгляд, какова реальная причина фактического отказа?
— Агреман c нашей стороны не запрашивался. Российская сторона провела только предварительные процедуры согласования моей кандидатуры в качестве посла на Украине. Она в соответствии с российским законодательством предполагает в том числе согласование кандидатуры посла профильными комитетами нижней и верхней палат нашего парламента.
Со стороны наших украинских партнеров мы не видим желания и готовности развивать отношения с Россией на том уровне, на котором принято в цивилизованном мире. Это, кстати, подтверждается и тем, что уже длительное время Киев не назначает своего посла в России
Основной задачей, которая мне была поставлена, являлось развитие нормальных взаимоотношений между двумя братскими государствами, Россией и Украиной, преодоление тех трудностей, которые сложились за последний период во взаимопонимании, и разрешение вполне конкретных проблем. Это не только вопросы, связанные с минским процессом (минское соглашение 2014 года, предусматривавшее в том числе прекращение огня на территории Донецкой и Луганской областей. — Прим. ТАСС), но прежде всего — восстановления политических взаимоотношений, а также развитие социально-экономического сотрудничества.
Однако когда стал очевиден настрой политических и общественных сил Украины, то было принято решение эту процедуру не начинать, а по какой причине решение не состоялось с украинской стороны — этот вопрос надо задавать нашим украинским партнерам.
Но мы понимаем, что на данном этапе Украина не хочет восстанавливать отношения на уровне глав дипломатических миссий, министерств иностранных дел и других институтов.
— Вы были внутренне готовы перейти на такой серьезный участок работы?
— Я внутренне всегда готов выполнить любое поручение президента России.
— Велись ли с вами какие-либо переговоры по поводу назначения на пост посла в Турции после трагической гибели Андрея Карлова в Анкаре?
— Такие разговоры были только в СМИ, но они достаточно быстро сошли на нет, потому что никакой реальной основы под ними не было. Я могу совершенно официально сообщить, что никаких разговоров о назначении в Турцию со мной не проводилось.
— Разговоры, связанные с назначениями и тем, что вы покинете регион, мешают вашей работе?
— Нельзя сказать, что они мешают или помогают. К этим разговорам надо относиться как к неизбежным издержкам профессии. Но в какой бы должности ты ни служил, надо просто выкладываться по полной, стараться приносить максимальную пользу своей стране.
— Насколько эффективен институт полпредства в России, можно ли говорить о его реорганизации или усилении?
— Все мои коллеги, которые назначены на должности полпредов в федеральных округах президентом РФ, являются сильными руководителями с огромным опытом работы в различных структурах. Есть среди них те, кто значительно старше и опытнее меня. Это Юрий Петрович Трутнев, Александр Дмитриевич Беглов, Владимир Васильевич Устинов и другие мои коллеги. Они все прошли большой жизненный и профессиональный путь, соответствуют тем задачам, которые возложены на полномочных представителей президента страны.
Вокруг института полпредства, как и по многим другим кадровым вопросам, в обществе постоянно ведется дискуссия. На мой взгляд, причина в том, что на каком-то этапе у многих сложилось несколько примитивное представление, что институт полпредов был создан только для того, чтобы остановить "парад суверенитетов" и привести нормативную базу регионов в соответствие с федеральным законодательством. Это не совсем так.
Если говорить, допустим, о приведении в соответствие с федеральным законодательством нормативной базы регионов, то эта задача не может быть решена один раз и навсегда. В стране на уровне регионов принимаются каждый год тысячи нормативно-правовых актов. Есть органы прокуратуры, которые должны надзирать за соответствием регионального и муниципального законодательства федеральному. Но зачастую прокуратуре для того, чтобы отстоять свою позицию, необходимо идти в судебные инстанции. Это достаточно длительный и дорогостоящий процесс. Аппараты полпредов могут эту проблему снимать на этапе так называемого нулевого чтения в досудебном порядке, когда за стол переговоров садятся все участники процесса и вырабатывается позиция, которая соответствует федеральному законодательству и интересам страны.
У нас многоконфессиональная, многонациональная страна, с огромными территориями, со своими традициями, экономическими и социальными особенностями. И если за этим вопросом не смотреть, если его не регулировать ежедневно, то мы получим ровно ту же ситуацию, которую уже имели на разных исторических этапах развития страны.
Полпреды решают вопросы, связанные с протестной повесткой. В регионах, муниципалитетах возникают разные конфликтные ситуации на экономической, социальной, политической, конфессиональной почве. Для того чтобы их профессионально купировать, не дать им разрастись, надо заблаговременно понимать, в чем суть спора между людьми или организациями, какие процессы могут последовать за конфликтом и так далее. Нельзя допускать, чтобы маленькие проблемы разрастались в гигантские события, которые зачастую влекут трагические последствия.
Полпреды решают вопросы, связанные с протестной повесткой. В регионах, муниципалитетах возникают разные конфликтные ситуации. Для того чтобы не дать им разрастись, надо заблаговременно понимать, в чем суть спора. Нельзя допускать, чтобы маленькие проблемы разрастались в гигантские события
В каждом регионе сегодня находится от 40 до 55 территориальных органов федеральной исполнительной власти, около 15 органов имеют окружной уровень. Более половины этих органов власти осуществляют контрольно-надзорные функции. Именно полпреды отвечают за координацию их работы на местах.
Зачастую решение локальной региональной проблемы, если в процессе мы понимаем, что она актуальна для страны, заканчивается принятием федеральных законов или подзаконных актов.
Очень важный блок задач — организация работы по противодействию коррупции в органах государственной и муниципальной власти.
На самом деле, конечно, спектр задач, которые приходится нам решать, значительно шире, и он может оперативно дополняться в зависимости от тех вызовов, которые могут вставать перед страной.
— Насколько сегодня актуальна, на ваш взгляд, разработка критериев оценки полпредов?
— Не очень верно оценивать полпредов как некий обособленный институт. Надо понимать, что полпреды — это часть администрации президента. Свою оценку каждому полпреду дает сам президент. У него достаточно инструментов, механизмов и информации для того, чтобы оценить деятельность каждого полномочного представителя.
— Вице-премьер, полпред президента на Дальнем Востоке Юрий Трутнев недавно в интервью назвал вас в числе коллег, с которыми он постоянно общается и поддерживает хорошие отношения. У вас существует неформальное объединение полпредов с точки зрения обмена опытом, дружеского общения?
— Дружеские отношения складываются не по должности. С Юрием Петровичем у нас добрые человеческие и дружеские отношения. Нас объединяет не только совместная работа. Нас объединяют общие увлечения: спортом, охотой. У нас во многом совпадают оценки происходящих процессов, совпадают идеи, которые мы предлагаем в качестве решения экономических, социальных проблем в регионах.
Но при этом у Юрия Петровича нагрузка значительно выше, чем у других полпредов, потому что он является еще и заместителем председателя правительства. На него напрямую возложено решение социально-экономических задач очень сложных дальневосточных территорий, которым долгое время не уделялось необходимое внимание. То, что Юрий Петрович за последние три года успел сделать, это, конечно, очень впечатляет. Может быть, не все сейчас до конца понимают масштаб работы, которая проведена. Но пройдет немного времени — и можно будет увидеть эффективность реализации на Дальнем Востоке механизмов, которые он нашел, которые, если хотите, "продавил" и воплощает.
О других коллегах я могу сказать: мы действительно общаемся, обсуждаем вопросы, проблемы, помогаем друг другу. Ведь между нами не государственная граница, а административная, да и то очень условная. И проблемы в округах во многом схожи и зачастую пересекаются, особенно на соседних территориях.
У нас очень добрые отношения, хороший коллектив и нет задач, которые мы не могли бы совместно решить.
— Известно, что в конце прошлого и в текущем году в полпредстве ПФО произошли кадровые перестановки, идет фактически процесс переформатирования вашей команды. Как находите кадры и какие задачи вы ставите тем людям, которых берете?
— Тезис о том, что кадры решают все, для нас актуален как никогда. Сформировать команду, которая смогла бы профессионально охватить тот спектр вопросов, который приходится решать полпреду, — непростая задача.
У себя в аппарате я разделяю должности на три категории. Первая категория — это мои заместители и помощники. Это должны быть люди с большим жизненным и профессиональным опытом, поработавшие на федеральном и региональном уровне. Они должны иметь очень высокую степень компетентности по своему профильному предназначению и, если хотите, высокую выносливость. Иногда бывает так, что человек может быть очень хорошим специалистом по своему направлению, но каждый день находиться в дороге, переезжать из региона в регион — а в ПФО 14 регионов, — решать совершенно разнопрофильные задачи, которые находятся на стыке разных профессиональных компетенций, он не может и не готов.
Есть и другие примеры, было у меня несколько интересных случаев. Однажды на должность помощника был подобран человек. Завтра ему выходить на работу, а председатель правительства посчитал возможным использовать его на другом направлении работы — он возглавил федеральное агентство. Был случай, когда был подобран человек на должность помощника, уже оформлен на работу, а главой государства было принято решение о назначении его руководителем одного из российских регионов.
Для меня это очень важная оценка кадровой работы, это значит, что мы подбираем тех людей, которые в любой момент могут быть востребованы руководством государства на любом уровне.
Вторая категория должностных лиц — главные федеральные инспекторы. Это особые люди, потому что по большому счету они являются такими же полпредами, как и я, только в конкретном регионе. На эти должности мы подбираем людей, которые имеют опыт работы и в силовых структурах, и в органах государственной власти.
И наконец, есть сотрудники, которые находятся здесь, в центральном аппарате. Принимая людей на рядовые должности, мы даем им возможность реализоваться, а если они достойны, то и подняться по кадровой лестнице. Если я вижу, что человек достиг своего потолка и способен решать задачи с большим объемом нагрузки и ответственности, я стараюсь помочь ему найти следующую кадровую ступеньку, которая будет соответствовать его потенциалу, где он сможет приносить максимальную пользу стране.
Если я вижу, что человек достиг своего потолка и способен решать задачи с большим объемом нагрузки и ответственности, я стараюсь помочь ему найти следующую кадровую ступеньку, которая будет соответствовать его потенциалу, где он сможет приносить максимальную пользу стране
У меня было несколько таких кадровых решений: помощник Юрий Шалаков, который координировал работу силового блока, был востребован в управлении кадров президента, где сейчас ту же работу проводит уже в масштабах всей страны. Галина Изотова была востребована министром экономического развития, когда создавалось Агентство кредитных гарантий — один из основных институтов поддержки малого и среднего бизнеса. Светлана Лебедева возглавила Управление по ПФО, которое было создано в Министерстве регионального развития. У нас она была начальником департамента. Недавно состоялось назначение Алсу Гайнутдиновой помощником министра промышленности и торговли, руководителем его аппарата. За несколько лет работы в полпредстве она действительно выросла в очень зрелого руководителя и профессионала и теперь принесет пользу в том числе и регионам нашего округа, уже работая с одним из самых эффективных министров — Денисом Валентиновичем Мантуровым.
Любому руководителю, которого я назначил, я полностью доверяю. Он уже, как правило, формирует команду под себя. Но и спрос соответствующий — раз человек наделен такими полномочиями и доверием, то должны быть и соответствующие результаты его работы.
— Эксперты говорят о том, что сейчас непублично обозначен приоритет экономических и социологических результатов при оценке кадровых перспектив губернаторского корпуса и деятельности глав регионов. Кто на сегодняшний день в ПФО из действующих глав регионов эффективно работает?
— У нас в округе сформирована очень сильная губернаторская команда и практически в каждом регионе, за некоторым исключением, есть чему поучиться.
Безусловно, лидером не только в ПФО, но и в стране по многим позициям является Татарстан. Конечно, ряд критиков говорят, что такие результаты — это средства федерального центра, которые по разным программам направляются в республику. Это далеко не так, команда действующего президента Минниханова работает круглые сутки, много взаимодействует с инвесторами, находит интересные управленческие решения, трудится и использует любую возможность для развития республики.
А есть, допустим, Ульяновская область, которая изначально является регионом с меньшим потенциалом, нежели тот же Татарстан, но и там тоже многое удалось сделать губернатору. К примеру, "Авиастар" был умирающим предприятием еще шесть-семь лет назад. Сегодня это предприятие высокого технологического уклада, которое обеспечено заказами, как военными, так и гражданскими. И сейчас вопрос только в том, "переварят" они такой объем заказов или нет.
Динамично развивается Башкортостан. Очень хорошо развивается Пензенская область, здесь губернатор Белозерцев Иван Александрович не так давно работает, но действительно подхватил то, что было создано предшественником, и результаты 2016 года как по промышленности, так и по сельскому хозяйству очень впечатляющие. Высокий потенциал развития у Самарской области, а город Самара к моменту проведения ЧМ-2018 должен стать одним из самых благоустроенных.
— Вы довольны работой временно исполняющего обязанности главы Кировской области Игоря Васильева?
— Пока рано давать какие-то оценки, он совсем недавно работает, надо посмотреть, как будут решаться те задачи, которые стоят на повестке, и те проблемы, которые имеют долгосрочный характер.
— В округе уже состоялась одна отставка — на прошлой неделе ушел со своего поста губернатор Пермского края Виктор Басаргин, ожидать ли нам еще смены глав в регионах?
— У нас в администрации президента есть хорошее правило: мы никогда не анонсируем и не обсуждаем кадровые решения. Мы их исполняем. Все эти решения принимаются президентом страны. Мы свои предложения готовим, информацию докладываем. Но дальше только президент имеет право принимать решения и объявлять о них.
— Так или иначе в СМИ обсуждалась отставка главы Мордовии Владимира Волкова… Как вы оцениваете состояние дел в регионе?
— Я считаю, что Мордовия развивается динамично, это очень интересный, разноплановый регион. Например, Саранск считается одним из самых благоустроенных городов в России.
Кроме того, Мордовия обладает интеллектуальным, кадровым и производственным потенциалом, который позволил начать выпускать номенклатуру изделий, имеющую уникальный, эксклюзивный характер.
То же можно сказать о Чувашии, где серьезно развивается промышленность. Электротехнический кластер создан на региональном уровне, но имеет федеральное значение. Они уже конкурируют с Bosch и Siemens и другими мировыми производителями, и это только начало пути.
— По каким критериям, на ваш взгляд, необходимо оценивать работу губернаторов?
— У нас много рейтинговых агентств, которые делают опросы или дают оценки. При этом и сами критерии отличаются друг от друга, и результаты этих рейтингов зачастую несопоставимы. Если жить только в парадигме этих оценок, то будешь не работать, а бегать от одного агентства к другому и разбираться, почему дана та или иная оценка.
А ведь у нас иногда как бывает? В регионах есть газовая, нефтяная, нефтехимическая, оборонная промышленность, работают предприятия, которые входят в крупные холдинги. А губернаторы ходят и отчитываются об их развитии. Это не очень корректно. Нужно отчитываться о своей работе, о том, какие производства и направления появились или были восстановлены благодаря твоей деятельности.
Я считаю, что работу губернаторов необходимо оценивать по объективным и профессиональным критериям, понятным и самим губернаторам, и обществу, и тем, кто оценивает.
Сергей Кириенко сейчас разрабатывает и внедряет систему индикаторов и показателей для оценки эффективности глав регионов. Нам важно, чтобы эта система оценки в кратчайший срок сложилась. Она покажет нам объективную картину: где хорошо, где плохо, где надо что-то подтянуть и поправить, а где есть передовой опыт, который можно внедрять в регионах
Мне кажется, в этом плане важную и своевременную работу начал Сергей Владиленович Кириенко. Он сейчас разрабатывает и внедряет систему индикаторов, профессиональных стандартов и показателей для оценки эффективности глав регионов.
Нам важно, чтобы эта система оценки в кратчайший срок сложилась. Она поможет и самим руководителям регионов и муниципалитетов себя объективно увидеть, и покажет нам объективную картину: где хорошо, где плохо, где надо что-то подтянуть и поправить, а где есть передовой опыт, который можно внедрять в регионах.
— Но данная система оценки не будет публичной…
— На самом деле есть ряд решений президента и правительства, касающихся публичных оценок развития регионов и деятельности органов власти, которые в том числе дает население и экспертное сообщество.
Этого вполне достаточно для того, чтобы руководитель региона понимал, как его деятельность оценивают люди. Эти оценки мы сегодня систематизируем и публикуем.
Но есть ряд сведений ограниченного доступа, которые должны быть проанализированы и понятны для самих руководителей регионов. Это рабочие моменты, их нет смысла обсуждать в публичной сфере, но не потому, что мы хотим от кого-то что-то скрывать, а потому что любая оценка — это в том числе повод для размышлений и для работы над ошибками.
— Отвечая на вопрос о регионах, вы не назвали Нижегородскую область. Какова ваша позиция и стратегия относительно Нижегородского губернатора Шанцева, который продолжает конфликтовать за контроль над областным центром? Насколько вы готовы вмешиваться в конфликты региональных элит или стараетесь быть над схваткой?
— Нижний Новгород ничем не отличается от других регионов в части нашей готовности влиять на происходящие там процессы, разрешать конфликты. Мы готовы участвовать и помогать в разрешении любых проблем, которые появляются в регионах. Но мы исходим из той позиции, что за все, что происходит в регионе, отвечает прежде всего глава субъекта и по полномочиям, и по сути своей работы.
И если у него получается, то наша задача — помочь на уровне федеральных органов власти, скоординировать их деятельность, оказать поддержку. А если возникает какая-то внештатная ситуация, как в Нижегородской области, где сложные взаимоотношения между представителями различных ветвей власти, то в этой части нам приходится аккуратно вмешиваться.
При этом нет задачи подменить органы власти, а есть задача помочь разобраться. В данном случае в Нижегородской области публичных элементов конфликта стало меньше, но есть ряд моментов, которые могут привести к негативному развитию событий. Мы работаем с администрацией Нижегородской области, с губернатором, чтобы превентивными методами эти проблемы устранять.
— В Нижнем Новгороде конфликт исчерпан?
— Сейчас в Нижнем Новгороде стало спокойнее, ситуацию стабилизировали.
— В 2017 году истекает договор о разграничении полномочий между Татарстаном и Россией. Ведется ли уже работа по созданию проекта нового договора, когда ее планируется завершить?
— Сначала надо понять, что будет являться предметом такого нового договора, его кто-то должен сформулировать. Мне пока содержание этих подходов неизвестно, и полагаю, официально они никому не презентованы. На мой взгляд, все взаимоотношения между федеральным центром и субъектами РФ урегулированы, необходимости в каких-то специальных подходах в этой части я не вижу. Если в них появится необходимость, мы проанализируем, доложим президенту свои предложения, а он уже будет принимать решение.
Сегодня и межбюджетные отношения, и распределение полномочий между центром и регионами, нормативно-правовая база сформированы так, что нет белых пятен, которые требуют отдельного правового регулирования. Если в процессе правоприменения они появляются, то имеют общефедеральный характер, принимается решение, касающееся сразу всех регионов страны.
— Как вы взаимодействуете с федеральными министерствами и ведомствами?
— У нас по каждому федеральному министерству есть своя программа совместной работы. Она предопределена как рамками президентского контроля, так и основными проблемами, которые возникают в социально-экономическом развитии региона.
Так, с Минпромторгом мы решаем задачи по развитию автопрома, по расширению отечественного автомобильного модельного ряда, развитию отрасли автокомпонентов. Сегодня в округе сосредоточены все крупнейшие автомобильные производители: КамАЗ, ГАЗ, УАЗ и, конечно, АвтоВАЗ.
С Минпромторгом и Минобороны также решаем задачу обеспечения приволжских предприятий гособоронзаказом, уровень исполнения которого в 2016 году достиг 99%. Это хороший показатель. Мы постоянно ведем системную работу, чтобы создать условия для исполнения гособоронзаказа и чтобы хищение бюджетных средств стало невозможным.
Особое внимание совместно с рядом министерств и ведомств мы уделяем развитию проекта по модернизации и организации серийного выпуска самолета Ил-114, что станет отправной точкой для производства отечественных региональных самолетов и развития региональной гражданской авиации в России.
Вместе с Минтрансом России мы координируем работу по проекту строительства высокоскоростной магистрали Москва — Казань, которая проходит через несколько регионов.
С Минэкономразвития у нас ведется работа по внедрению всех инвестиционных инструментов, которые сегодня существуют в стране: ОЭЗ, ТОР, взаимодействие с малым и средним бизнесом, минимизация административных барьеров и др. С Минсвязи — в рамках создания МФЦ в регионах, которые сейчас охватывают услугами 90–95% населения.
Одна из ключевых задач, которую решаем совместно с Министерством строительства и ЖКХ, — расселение граждан из аварийного жилья, в 2017 году мы заканчиваем основной этап этой работы. Особое внимание уделяем контролю за реализацией программы капремонта жилья. Люди вкладывают в нее личные деньги и должны быть уверены, что их жилье будет отремонтировано в установленные сроки и с надлежащим качеством.
— Вас считают сильным политиком и жестким руководителем, но при этом говорят, что вы работаете наперед и получаете соответствующие хорошие результаты. Как вы сами оцениваете Приволжский округ на фоне других территорий?
— Надо быть объективным по отношению к себе. Так исторически сложилось, что ПФО по ряду экономических показателей превосходит многие другие федеральные округа. И в этом нет моей заслуги или заслуги института полпредов как таковых. Это промышленный потенциал, который был заложен в советские времена и сейчас продолжает работать.
В округе проживает почти 22% населения страны, по ряду отраслей мы занимаем значительный объем в экономике страны. Скажем, автопромышленность — это более 60%, авиапромышленность — свыше 60%, нефтеперерабатывающая промышленность — около 30%, сельхозпроизводство — также около 30% и т.д.
Но если говорить об экономическом развитии, то у нас сегодня практически все регионы по экономике "плюсовые", несмотря на непростую экономическую ситуацию в целом.
Регионы выполнили полностью свои социальные обязательства, в том числе в рамках майских указов президента, перешли либо на профицитный, либо на бездефицитный бюджет. То есть очень серьезно поработали со своими издержками и отказались от того, от чего можно отказаться. С помощью Минфина мы сейчас активно работаем с государственным долгом для того, чтобы его снижать, сокращать и менять структуру: коммерческие кредиты переводить в бюджетные. Это позволяет более оптимально и в долгосрочной перспективе планировать финансовую политику регионов и снижать издержки по уплате процентов.
Если территория отстает, мы стараемся, с одной стороны, помочь, с другой — начинаем спрашивать с руководства, потому что есть вещи, которые являются следствием определенных ошибок и недоработок. И население этих регионов не должно быть заложником неверных решений отдельных чиновников.
— С 2013 года в ПФО действовала программа развития региональных авиаперевозок: перелеты на самолетах небольшой вместимости осуществлялись в Киров, Пензу, Самару, Уфу, Казань, Нижний Новгород и еще несколько городов. В этом году программа завершилась, существуют ли перспективы ее возобновления?
— Несколько лет назад у нас была проблема: населению наших регионов, чтобы попасть в соседние города, нужно было летать через Москву или использовать альтернативные виды транспорта — автобусы, электрички и так далее.
Мы сформировали программу авиасообщения между регионами, и она оказалась не такой дорогостоящей, как могло сначала показаться. Программа предполагала субсидирование на покупку билетов из двух источников: 25% — из федерального, 25% — из регионального. Сам гражданин оплачивал только 50% стоимости билета, а в последние два года предполагалось 40% от стоимости билета.
Несколько лет назад у нас была проблема: населению наших регионов, чтобы попасть в соседние города, нужно было летать через Москву или использовать автобусы, электрички. Мы сформировали программу авиасообщения между регионами, и она оказалась не такой дорогостоящей, как могло сначала показаться
Также перед нами стояла задача подобрать авиакомпании, которые обладают соответствующим авиационным парком, чтобы он был комфортен, безопасен. Его практически не было, приходилось этот авиапарк собирать буквально по частям.
Нужно было провести ревизию и модернизацию аэропортового хозяйства и создать аэропортовую инфраструктуру, подготовить пассажиров, поскольку люди за 25 лет отвыкли ездить в соседние города.
Нашу региональную программу поддержали президент, председатель правительства, и мы начали реализацию совместно с Минтрансом и Росавиацией. У нас в 2012 году было порядка четырех направлений межрегиональных перевозок, потом стало 32. Сначала перевозили 40 тысяч пассажиров в год, сейчас почти в три раза больше: 115–120 тысяч человек. В данный момент все регионы округа связаны между собой. Не всегда есть прямые рейсы из точки А в точку В, но в этом случае есть транзитные маршруты.
Программа рассчитана на три года, в 2016 году она была выполнена, достигла своей цели и послужила катализатором для того, чтобы подобные программы появились на государственном уровне для труднодоступных регионов Сибири и Дальнего Востока, Калининграда, для регионов, где традиционно люди отдыхают: Сочи, Крым, Минеральные Воды.
В текущем году мы вошли в федеральную программу авиаперевозок. Это полеты по 22 направлениям, субсидии из федерального бюджета составили порядка 750 млн рублей из 3,5 млрд.
Большинство перевозок субсидируется в труднодоступных регионах и для регионов Сибири. При этом перевозчиками там оказались авиакомпании, которые принадлежат или учреждены сырьевыми или нефтегазоперерабатывающими компаниями, а они и так способны перевозить своих пассажиров и летать без субсидий
Но мы проанализировали ситуацию — количество региональных аэропортов, участвующих в программе, уменьшилось: стало пять аэропортов, а не 14. Но главное — могли нарушиться межрегиональные связи, то, ради чего мы и начинали нашу программу. Остались транзитные перевозки через наши регионы в другие регионы страны, но не из одного региона округа в другой.
Мы совместно с Минтрансом РФ провели анализ и выяснили, что большинство перевозок субсидируется в труднодоступных регионах и для регионов Сибири. При этом перевозчиками там оказались авиакомпании, которые принадлежат или учреждены сырьевыми или нефтегазоперерабатывающими компаниями, а они и так способны перевозить своих пассажиров и летать без субсидий.
Мы доложили о сложившейся ситуации председателю правительства, и с 2018 года по его поручению подходы к субсидированию региональных авиаперевозок скорректируются.
Для выравнивания ситуации в текущем году Минтранс буквально на прошлой неделе провел дополнительный конкурс, и регионы ПФО на 25 межрегиональных маршрутов получили дополнительную субсидию 250 млн рублей. Такую же сумму добавят и сами регионы.
С 15 февраля программа региональных авиаперевозок возобновится, а с 2018 года будут скорректированы подходы для федеральной программы.
— На какой стадии находится проект по производству регионального отечественного самолета Ил-114?
— Это очень серьезная программа, которую мы реализуем с Минпромторгом и вице-премьером Дмитрием Рогозиным. Она нам очень тяжело давалась, но президент поставил однозначную задачу — у страны должен появиться отечественный региональный самолет. Сегодня проект по производству самолета Ил-114 вышел в практическую стадию реализации. Серийное производство должно быть запущено в 2020–2021 годах, предполагается выпуск 12 самолетов в год, что позволит постепенно заменить выбывающий авиапарк, который летает на региональных линиях, и импортную технику, которая приобретается по лизингу.
В 2018 году уже будут готовы два опытных образца, начнутся летные испытания, параллельно будет создаваться новый двигатель для этих машин.
У самолета есть хорошие перспективы применения для так называемых спецпотребителей — Минобороны, органов безопасности, МЧС — и есть хороший экспортный потенциал.
Сейчас мы уже по предварительным заказам видим интерес к машине, она будет востребована и может стать переходным этапом для создания целой линейки современных воздушных судов для региональной и специальной авиации.
— Ранее сообщалось, что для сборки первых лайнеров может быть закуплено пять планеров, которые остались на бывшем авиазаводе в Узбекистане. Закуплены ли уже эти планеры, началась ли сборка?
— Нет, не взяли, да и брать то, наверное, уже не будем. Сейчас перед авиаконструкторами Авиационного комплекса им. С.В. Ильюшина поставлена задача — создать новый современный самолет. Ил-114 должен стать принципиально новым отечественным самолетом с современной авионикой, пилотажным комплексом, компоновкой салона, с высоким уровнем комфорта для пассажиров.
Так что те заделы, которые созданы на предприятии в Узбекистане, для нас уже несколько устарели. Может быть, одна-две машины, если они будут востребованы и появится срочный заказ, закупим, но не более того.
— В ноябре 2016 года была создана специальная рабочая группа для повышения эффективности взаимодействия между АвтоВАЗом и российскими поставщиками комплектующих. Что конкретно в данном направлении делается сейчас и как решаются проблемы российских предприятий автокомпонентной отрасли?
— Для нас АвтоВАЗ не просто автомобильный завод. Это российский бренд, российская история. Это единственный завод, специализирующийся на легковом автомобилестроении. Страна намерена и дальше его развивать независимо от того, кто является его собственником. Наш акционер со стороны России, корпорация "Ростех", работает над тем, чтобы интересы российских производителей, прежде всего комплектующих изделий, были соблюдены. Сейчас в кооперации с АвтоВАЗом работают порядка 400 предприятий отрасли автокомпонентов, из них около 250 — в ПФО.
Сейчас мы наблюдаем, что доля российских комплектаторов в производстве автомобилей, в том числе в новых моделях Lada Vesta и Lada XRAY, снижается. Заочно наших производителей обвиняют в том, что у них некачественная продукция, неконкурентная цена и слабая надежность в плане поставок. Когда мы начинаем разбираться поглубже, выясняются удивительные вещи!
У нас есть предприятия, поставляющие автокомпоненты на экспорт по заказам известных мировых автоконцернов, эту продукцию берут другие наши автопроизводители: ГАЗ, КамАЗ, УАЗ. А вот на АвтоВАЗе существуют определенные ограничения их применения. В этом вопросе нужно навести порядок.
Результатом нескольких встреч и серьезного разговора с президентом АвтоВАЗа Николя Мором стало решение о разработке такого механизма сотрудничества, который позволил бы, во-первых, максимально учесть интересы отечественных поставщиков, обеспечить их заказами, и, во-вторых, гарантировать АвтоВАЗу бесперебойную поставку комплектующих самого высокого качества.
Новое руководство концерна декларирует полную готовность к такой работе, готово восстановить научно-технический центр АвтоВАЗа.
Подчеркну — мы не ставим цель любыми способами обеспечить размещение заказов у отечественных производителей автокомпонентов. Но там, где это возможно, нужно отдавать приоритет нашим предприятиям.
Это выгодно всем сторонам. АвтоВАЗу это позволит снизить затраты на приобретение комплектующих и, соответственно, уменьшить стоимость конечной продукции.
Схему взаимодействия тольяттинского завода с поставщиками мы решили отработать на примере самарских предприятий, входящих в Кластер автомобильной промышленности.
— Нынешний год является решающим для страны: выходим на финал подготовки к чемпионату мира по футболу 2018 года. Четыре региона округа — Татарстан, Мордовия, Нижегородская и Самарская области — станут площадками проведения чемпионата. Как вы оцениваете готовность к проведению матчей?
— Мы выходим на финишную прямую. Сейчас важно довести все проекты до логического завершения. Чемпионат мира по футболу — это не только игры, но и большой праздник для всех, после которого останется серьезное наследие: красивые стадионы, современные аэропорты, гостиницы, дороги… И уже нынешним летом мы достойно встретим любителей футбола со всего мира на Кубке конфедераций FIFA 2017.
Я приглашаю всех в регионы нашего округа, чтобы посмотреть, как преображаются наши города в преддверии ЧМ-2018.