Илья Рогачев: ВКС РФ нанесли самый серьезный ущерб игиловской инфраструктуре торговли нефтью

В канун Дня солидарности в борьбе с терроризмом, который в России отмечается 3 сентября, директор Департамента по вопросам новых вызовов и угроз МИД РФ Илья Рогачев дал интервью агентству ТАСС, котором коснулся различных аспектов борьбы с финансированием терроризма.

— На днях президент Франции Эмманюэль Макрон заявил о намерении созвать международную конференцию по борьбе с финансированием терроризма. Насколько актуально проведение такого форума?

— Инициативу Франции, озвученную 29 августа президентом Макроном на ежегодном совещании послов, считаем правильной и своевременной. Французский президент, объясняя эту идею, говорил о необходимости поддерживать с другими государствами "требовательные связи", иметь ясные приоритеты и график движения к ним. Такая постановка вопроса нам, исходя из российского опыта противодействия терроризму, представляется вполне обоснованной.

В международных отношениях проблему финансирования, спонсорства терроризма принято трактовать широко. Практически как оказание любой помощи террористам. На примере ситуации в Сирии хорошо видно, насколько остро стоит проблематика перекрытия каналов внешних поставок террористическим организациям оружия, боеприпасов, продовольствия и собственно денег. Прикиньте, с каким размахом снабжается ИГИЛ ("Исламское государство" — террористическая группировка, запрещена в РФ) в Сирии и Ираке, которая, несмотря на все предпринятые международным сообществом усилия, многие годы продолжает вести активные боевые действия. Парадоксально выглядит ситуация, когда против террористов в этом регионе сражаются армии двух средних по размеру государств (Сирии и Ирака), ВКС России, иранские военнослужащие, курдские и шиитские ополченцы, "Хезболла", рапортует о своих успехах ведомая США антиигиловская коалиция.

Но позвольте задать риторический вопрос: кто-нибудь когда-нибудь слышал, чтобы игиловцы отступили из-за нехватки оружия или боеприпасов? Впечатляет объем имеющихся в распоряжении ИГИЛ материальных ресурсов. Есть информация о том, что на мировом черном рынке оружия цены растут, и это, дескать, прямое следствие того спроса, который обеспечивается незаконными вооруженными формированиями, прежде всего, на Ближнем Востоке. Чтобы закупать такие объемы продукции военного назначения, разумеется, необходимы значительные средства.

— Куда же смотрит мировое сообщество?

— Думаю, было бы несправедливо говорить о том, что международное сотрудничество в области борьбы с финансированием терроризма совершенно неэффективно. На международном уровне согласованы важные решения и рекомендации в этой области — и по линии Совета Безопасности ООН, и ФАТФ, и на других площадках и форумах, которые добросовестно выполняются многими государствами, юридическими и физическими лицами.

Практические результаты также налицо. Так, в результате операций российских ВКС в Сирии с сентября 2015 года уничтожено свыше 15 тыс. объектов ИГИЛ и "Джебхат ан-Нусры", включая оборудование более 200 нефтяных и газовых скважин, 175 нефтеперерабатывающих установок, 112 станций перекачки топлива и около 4 тыс. бензовозов.

Таким образом, именно ВКС России нанесли самый серьезный ущерб игиловской инфраструктуре торговли нефтью и нефтепродуктами, которая была и, возможно, остается основным источником финансовых поступлений для этой террористической организации. По экспертным оценкам, в 2016 году ИГИЛ получила от торговли углеводородами $200–250 млн. Это существенно ниже, чем годом ранее — более $1 млрд.

Но "Исламское государство" адаптируется к новым условиям — добивается повышения доходов от "налогообложения" населения на подконтрольных территориях, похищает людей с целью получения выкупа, по-прежнему выбрасывает на черный рынок партии антиквариата и человеческих органов. В условиях неминуемого военного поражения предпринимает усилия для вывода средств в другие географические регионы и их отмывание. Есть сведения об инвестициях в строительный бизнес и недвижимость в разных государствах, в сельское хозяйство, о попытках игры на фондовых биржах и даже выпуска собственной валюты.

— Что мешает мировому сообществу сплотить ряды и дать решительный отпор подобным попыткам?

— Сейчас ситуация такова, что подавляющее большинство специалистов признают необходимость ужесточения мер по противодействию финансированию терроризма. Однако практическим шагам мешают те разногласия, которые необходимо преодолеть, и выступить подлинно единым фронтом, без оглядки на сомнительную выгоду от использования террористических и экстремистских сил для достижения корыстных политических (или геополитических) задач. Препятствием для нашего сотрудничества в борьбе с финансированием терроризма с рядом партнеров являются не их санкции против Российской Федерации сами по себе, а те мотивы, политизированные и идеологизированные подходы, на основании которых они вводились.

Помните, до того, как мы начали помогать законному правительству Сирии, авиация антиигиловской коалиции практически не наносила ударов по инфраструктуре торговли нефтью ИГИЛ, что воскресило в памяти термин "странная война". Позже, вслед за нами, она стала это делать, но уничтожала, прежде всего, те объекты, которые в первую очередь могли быть отбиты сирийской армией. Сейчас не менее подозрительно отношение к бывшей "Джебхат ан-Нусре" — "Хейят Тахрир аш-Шам" — ни коалиция, ни контролируемая партнерами сирийская оппозиция ее не трогают, как будто приберегают "на потом". Хотя в военном плане она уже, по всей видимости, превзошла ИГИЛ.

Казалось бы, об источниках, способах и каналах финансирования терроризма все известно. Террористические организации не только добывают деньги различными преступными методами, но и все еще получают частные пожертвования, если не "бюджетное финансирование". Деньги на терроризм постоянно циркулируют в мировой финансовой системе. Хватит ли принципиальности, чтобы "пойти до конца" и принять действительно эффективные меры по перекрытию финансовых потоков, которые могут быть неудобны и даже болезненны для кого-то дома? Лично я не знаю. В некоторых европейских городах на улицах — армейские патрули, во Франции который год действует чрезвычайное положение. Что еще должно произойти, чтобы были сняты политические ограничения для полноценного, добросовестного сотрудничества с Россией в области антитеррора, в том числе на предстоящей конференции?

— Что предпринимает Россия в этой ситуации?

— Мы стараемся последовательно наращивать усилия на этом направлении. Очень много практических вещей, в том числе на международной арене, делается головным российским ведомством — Росфинмониторингом, чей авторитет у зарубежных партнеров очень высок.

В рамках проведенного в период российского председательства в ФАТФ (Группа разработки финансовых мер по борьбе с отмыванием денег, Financial Action Task Force, FATF — прим. ТАСС) с июня 2013 года по июнь 2014 года масштабного исследования по выявлению незаконных финансовых потоков от производства и оборота афганских наркотиков был установлен ряд центров по отмыванию преступных капиталов, в том числе связанных с терроризмом, среди которых фигурируют и вполне "фешенебельные" страны. Известны случаи, когда крупные хозяйствующие субъекты платили террористам "отступные", чтобы их не трогали, как, например, одна западная компания по производству цемента за свой завод в Алеппо. И подобных ситуаций, нуждающихся в исправлении, немало.

Более того, есть опасения, что, к примеру, рост доходов от сбыта наркотиков вызовет еще больший всплеск террористической активности, в особенности в связи с тем, что в этот бизнес стремится войти ИГИЛ. По данным Глобального индекса терроризма за 2016 год, доля доходов террористических организаций от незаконного оборота наркотиков составила 5% от общего объема финансовых поступлений или приблизительно $40–50 млн. В связи со значительным сокращением источников финансирования группировки в Сирии и Ираке она всемерно стремится расширить свое влияние и создать "экономический базис" в Афганистане и Центральной Азии, в том числе за счет установления контроля над проходящими по "северному маршруту" каналами наркотрафика.

— Можете ли вы назвать российские инициативы, которые либо были реализованы, либо еще не нашли отклика у зарубежных партнеров?

— Мы убеждены, что в этих условиях от мирового сообщества требуются дополнительные усилия по ликвидации всех каналов финансирования терроризма. Россия много сделала на этом направлении. По предложению нашей страны Советом Безопасности ООН приняты резолюции номер 2199 и впоследствии (в соавторстве с США) 2253, которые направлены на пресечение финансирования ИГИЛ, прежде всего, за счет нелегальной торговли нефтью и другими природными ресурсами.

В 2016 году была реализована российская инициатива о внесении изменений в стандарты ФАТФ, в соответствии с которыми вводится полный запрет на любую торговлю с террористами. Это объективно будет способствовать всеобъемлющему выполнению государствами указанных обязывающих решений СБ, поскольку ФАТФ теперь может применять к нарушителям жесткие меры, вплоть до включения их в свои "черный" и "серый" списки.

На наш взгляд, для финансово-экономического удушения ИГИЛ государствам необходимо повысить эффективность практической реализации положений резолюций Совета Безопасности ООН 2199 и 2253. Россия открыта для углубления сотрудничества на этом направлении со всеми государствами.

Считаем, что можно и нужно пойти дальше — ввести полное торгово-экономического эмбарго в отношении территорий под контролем ИГИЛ. Продвигаем эту инициативу в Совете Безопасности ООН, но она блокируется западными партнерами и сателлитами.

На повестке дня остро стоит вопрос наращивания практического международного сотрудничества по линии правоохранительных органов и специальных служб в целях установления надежного заслона любой финансовой и материально-технической подпитке терроризма. Нужно совместными усилиями выявлять конкретные государства, физических и юридических лиц, вовлеченных в экономические отношения с ИГИЛ, и пресекать их преступную деятельность. Считаем, что такую работу следует вести, отбросив разного рода конъюнктурные предпочтения экономического и политического характера. И, конечно, необходимо полнее задействовать потенциал существующих многосторонних механизмов в сфере антитеррора.

Беседовал Юрий Козлов