Известному актеру театра и кино, одному из ведущих артистов Московского академического театра имени Вахтангова Максиму Суханову 10 ноября исполняется 55 лет. В характеристике, вывешенной на сайте Вахтанговского театра, где Суханов работает с 1985 года, он назван "человеком-загадкой" и одновременно одним из самых мощных и необычных артистов с особой актерской психофизикой. В его послужном списке — роли в десятках успешных, любимых зрителем спектаклей, таких как "Король Лир", "Сирано де Бержерак", "Дон Жуан", "Ветер шумит в тополях", а также кинолент, в числе которых "Страна глухих", "Дети Арбата", "Театральный роман", Борис Годунов", "Утомленные солнцем-2", "Орда" и другие. Почему такой популярный актер до сих не имеет звания и как называет Суханова его дочь, а также об отношении к делу "Седьмой студии" Серебренникова и к своим собственным делам, Суханов рассказал накануне юбилея в интервью ТАСС.
О юбилее
— Прежде всего, Максим Александрович, рассекретьте, как намерены отметить 55-летие?
— Никак. Я не справляю обычно дни рождения и какие-то юбилеи.
— А в детстве, в юности тоже не справляли?
— Нет. Не было у меня такого желания, потому и не справлял. Ведь каждый в данном случае поступает так, как ему хочется.
— А Вам не хочется. Стало быть, юбилей пропустите?
— Пропущу. К тому же в этот день я занят на съемках.
— В каком же фильме снимаетесь, если не секрет?
— Картина называется "Северный ветер". Ее снимает по своему оригинальному сценарию Рената Литвинова. Она же играет одну из ролей. Я играю полковника, из безвременья. Он служил на Аляске. Пока это все, что я могу рассказать о фильме, сценарий которого еще дорабатывается.
— Может, еще в каком-нибудь кинопроекте снимаетесь?
— Пока больше ни в каком, только в "Северном ветре".
— А что, разве предложения не поступают? Вам же постоянно звонят, только за время нашей беседы раз десять позвонили...
— Предложения, конечно, поступают. Но не слишком часто. К тому же, я соглашаюсь участвовать только в том проекте, который мне интересен. А что до телефонных звонков, так это просто объясняется — я постоянно на связи. Во-первых, с дочками созваниваюсь, с мамой, с женой. Друзья звонят.
— Кстати, Ваши дочки пошли по Вашему пути?
— Старшая дочь Василиса — актриса, работает в Вахтанговском театре, правда, сейчас находится в декретном отпуске. Вторая дочь Софья занимается фотографией, а еще анимацией и дизайном, ищет себя в творчестве. Еще у меня есть сын, но он пока совсем маленький.
— Однако, вернемся к Вам. Что у Вас в театре?
— В Вахтанговском театре я занят в двух спектаклях — "Ветер шумит в тополях" в постановке Римаса Туминаса и "Безумный день, или Женитьба Фигаро" в постановке Владимира Мирзоева. Еще у меня антрепризный спектакль "Возвращение домой", также в постановке Мирзоева. И все. Последние пять лет у меня не было новых спектаклей.
— Но Вы же еще продюсер, музыкант...
— Пытаюсь продюсировать спектакли, в частности, уже упомянутый "Возвращение домой". Что касается музыки, то это только так, домашнее развлечение. Серьезного пока ничего нет.
— Так какая же у Вас главная профессия?
— Я — актер. Хотя моя младшая дочь называет меня "чуваком на мотоцикле" (смеется).
О Сталине, власти и собственном мнении
— Действительно, я видела, что к Вахтанговскому театру Вы подрулили на мотоцикле. И вот на стуле лежат Ваши перчатки и шлем. Вы постоянно передвигаетесь по городу на мотоцикле?
— Езжу, пока не появится лед.
— А потом?
— А потом, учитывая московские пробки, пересяду в метро.
— И Вы можете спокойно ездить в метро? К Вам не пристают поклонники и поклонницы?
— Нет, меня не узнают. Видимо, у меня получается замаскироваться (улыбается).
— С видом транспорта ясно. Интересно, а какие из сыгранных Вами ролей Вам нравятся больше всего?
— Знаете, я не очень занимаюсь прошлым. Стараюсь как-то вперед устремляться. Может, я когда-то переформатируюсь. Но, честно говоря, не озадачен воспоминаниями вообще, это совершенно не по мне. Все мои работы мне нравятся. Когда мне не нравится, я не работаю, поэтому отношение ко всем ролям, в общем, одинаковое, и иерархии тут никакой нет.
— И даже Сталин, которого Вы сыграли в "Утомленных солнцем-2" и в "Детях Арбата", Вам нравится?
— В "Утомленных солнцем-2" у Никиты Михалкова у меня была всего одна сцена, в "Цитадели". А в "Детях Арбата" мы отталкивались от романа Анатолия Рыбакова. Мы шли какой-то неизведанной дорогой, потому что мало кто представляет Сталина в его обычной бытовой жизни. В этом смысле интересно было делать эту роль.
— А сами Вы как относитесь к Сталину?
— Считаю, что это ужас для нашей страны. И преступления его фантастические. Что касается настроений людей, которые сейчас обожествляют эту фигуру, то здесь, мне кажется, достаточно задуматься и порассуждать, что происходило при Сталине и сколько людей погублено безвинно. Вот, собственно, и все. Но, к сожалению, людям свойственно быть слепыми, они часто не видят то, что есть на самом деле, или не хотят видеть, или они наивно полагают, что то, что они видят, на самом деле не так. Вот такая рабская психология.
— Ваша общественная позиция хорошо известна. Вы не боитесь выражать свое мнение по ряду острых вопросов, в частности, по Крыму.
— По большом счету, мне никто не объяснил, каким образом случилось так, что был нарушен подписанный договор между двумя странами. Почему нельзя было договориться, и из этого создать какую-то всем выгодную свободную зону.
В том числе, экономическую, процветающую. Мне кажется, что всегда должно быть желание до самого последнего момента стараться договориться, не допустить, чтобы пролилась чья-либо кровь с одной или с другой стороны. И я за то, чтобы решать все проблемы такого рода дипломатическим путем, за столом переговоров.
Что касается собственного мнения, то, я думаю, что в любой цивилизованной стране диалог с властью должен быть полимичным. Тем интересней будет самой власти существовать, и тем интереснее будет жизнь в стране. Конечно, если критика будет как можно более глубокая и разносторонняя, и ее будут слышать или видеть большее число людей. И тут уже каждый должен выбирать, чьего мнения придерживаться и чему верить, а чему не верить, но для этого должна быть, так сказать, радуга из разных мнений. Мне кажется, что обязательно должна быть полемика с властьимущими, тем более в среде интеллигенции.
— Считаете ли Вы, что власть должна влиять на искусство?
— Считаю, что в XXI веке на высшем политическом уровне есть дела поважнее. Вообще, искусство не требует чьей-либо оценки, оно оценивается каждым индивидуально, и если то или иное творение действительно представляет большую ценность для людей, то оно сохраняется на века. Что и происходит со всеми известными нам произведениями. А то, что не талантливо, скажем, пошло, то об этом скоро забудут. Поэтому заниматься запрещениями, советами или указаниями, что делать в искусстве, —.это совершенно не дело власти. Такого рода вещи сродни жанру абсурда и, естественно, перекликаются с советским временем, с его запретами и разрешениями. Мне кажется, нужно больше доверять людям и их эстетическому чувству, и они уж точно проголосуют на будущее: должно это произведение остаться в памяти следующих поколений или нет.
— А если конкретно, Вам лично что-нибудь запрещали в творчестве?
— Нет. Я как раз начинал работу в театре в самый что ни на есть переходный период, это был 1985-ый год, как раз начало перестройки, и запрещение тогда совсем не приветствовалось.
Однако в самом Вахтанговском театре много было из прошлого, но как-то довольно быстро, особенно с приходом Михаила Александровича Ульянова на пост худрука, в творческой атмосфере появилось больше воздуха, кислорода. Ульянов стал приглашать режиссеров разных концепций и направлений, он ничего не боялся, потому что, как никто, понимал, что эксперимент в искусстве — это фундамент для будущего развития театра. Хотя когда мы выпускали "Зойкину квартиру" в постановке режиссера Черняховского с молодым составом исполнителей, старшее поколение возмущалось по этому поводу: им не хотелось, чтобы был сделан такой спектакль, особенно с молодыми актерами. И только благодаря воле Михаила Александровича это состоялось. Он не пошел на поводу у тех людей, которые пугали его и говорили, что это жуть, что происходящее на сцене кощунственно. Спектакль долго жил, и гастролировал, и собирал залы. Так что Михаил Александрович — пример человека, который, несмотря на то, что жил в разные времена и был, наверное, заласкан властью, тем не менее не потерял стержень свободного художника. Как человек талантливый, он своим чутьем чувствовал, что необходимо театру для того, чтобы актеры, которые здесь работают, да и зритель, который сюда ходит, росли и развивались вместе со всеми, и чтобы театр не превращался в мавзолей.
Последние десять лет Вахтанговский театр как худрук возглавляет режиссер Римас Туминас, который много сделал и делает для театра. А с этого сезона у нас появился еще и главный режиссер Юрий Бутусов.
О деле Серебренникова, званиях и желаниях
— А как Вы относитесь к режиссеру Кириллу Серебренникову?
— Талантливый человек, многим нравится то, что он делает. Думаю, что с этой судебной историей (дело "Седьмой студии" - прим. ТАСС) надо быть очень хорошо знакомым, чтобы давать свои оценки.
Но я также понимаю, что если есть люди, готовые внести сумму, которая исчезла, или считается, что исчезла, то у суда должно быть больше желания освободить талантливых людей, нежели запрятать их за решетку. Это не значит, что не надо действовать по закону. Надо. Желание должно быть, благодаря этому же закону, помочь, спасти людей. У меня такое интуитивное чувство, что чем больше мне рассказывают об этой истории, тем все дальше я отдаляюсь от истины, в чем же там на самом деле дело.
— У Вас нет никаких званий. В "Википедии" я вычитала, что Вы сами от них отказались..
— Меня действительно выдвигали и на звание заслуженного артиста, и на звание народного артиста. Я отказался. Потому что считаю это большой глупостью — выдавать звания людям, которые занимаются искусством. Звания даются на военной службе для того, чтобы у младшего по званию было четкое понимание, кто у него старший по званию, эта иерархия выстраивается для того, чтобы выполнять приказания. Какие приказания могут быть в искусстве? Никаких. Все, в общем, равны. 50 лет человек работает в театре, или он только пришел, все равны перед репетиционным процессом и перед выходом на сцену, и на самой сцене тоже.
Я воспринимаю эти звания как вредную традицию военного времени, как подачку, которая когда-то была сделана властью людям искусства, она как лишнее доказательство того, что власть хочет везде просунуться, хоть как-то навязать свои иерархические правила существования людям, которые априори должны быть равны друг перед другом. Если вы просто хотите сделать приятное, отметить как-то творческого человека, дайте ему премию, дайте ему орден или грант на реализацию какого-то замысла. Наконец, наградите его пожизненной премией, потому что он, на ваш взгляд, внес большой вклад в то дело, которым занимается, прославил страну своим искусством. Найдите способ. Но при чем тут звания.
А уж коли вы затеяли эту игру, играйте тогда до конца. Если даете кому-то звание, также как вы даете маршалам или полковникам, и если их поступки не совершенны, то вы можете разжаловать, ну и разжалуйте хоть кого-то, кто сыграл какую-то роль жутко. А ведь звания в искусстве даются пожизненно, притом, что совершенно очевидно, что талант - категория не постоянная, и как может быть дар у человека к чему-то, так же он может испариться, исчезнуть, а почему звание у него должно остаться? Не понимаю.
— В общем, никаких званий Вы не хотите. Но все же что-то желаете себе к юбилею?
— Я всегда себе желаю — не уставать. Я оптимист и желаю себе оставаться оптимистом и все больше и больше любопытствовать по поводу жизни. Мне многое интересно, и если я какие-то вещи не успеваю прочитывать, то с удовольствием включаю лекции Димы Быкова и слушаю его. Вообще, считаю, что он потрясающий человек, талантливый, образованнейший и имеющий свое собственное мнение, что очень редко бывает, и мне его всегда интересно слушать. Вот это я себе и желаю — продолжать слушать Диму Быкова.
Но главное мое пожелание, чтобы у меня еще были дети. Дети — это большая радость, счастье.
Беседовала Ольга Свистунова