В 2018 году Минпромторг впервые показал миру первый в истории современной России люксовый автомобиль, приступил к реформе торговых представительств за рубежом, принял непосредственное участие в защите своего производителя на фоне развернувшихся в мире торговых войн. О том, как будут развиваться эти проекты и какие новые задачи стоят перед министерством, рассказал в интервью ТАСС по итогам 2018 года министр промышленности и торговли РФ Денис Мантуров.
— В 2018 году у вас прибавилось работы: в мае к Минпромторгу от Минэкономразвития перешли 57 торговых представительств, которые должны в тандеме с Российским экспортным центром усилить экспортную составляющую. Вы уже провели ревизию всего хозяйства, которое на вас "свалилось"?
— Прежде всего — не свалилось. Мы ждали этого решения, оно давно казалось логичным. Был необходим дополнительный инструмент для эффективной реализации национального проекта "Международная кооперация и экспорт". Сами по себе торговые представительства — это не панацея. Но это один из тех инструментов, которые при эффективном использовании могут дать неплохой результат. Поэтому мы должны превратить торгпредства из статистов в структуру, которая займется непосредственно продвижением товаров. И пользоваться ее услугами должен не только Минпромторг, но и Минсельхоз, и подведомственные ему экспортеры, и российские поставщики услуг.
Будут объединяться, насколько это возможно, усилия и потенциал РЭЦ, российского представительства и торгпредства в каждой стране, где они представлены. Мы пересмотрим географию торгпредств. Если в той или иной стране на текущий момент не нужно торгпредство, его деятельность будет приостанавливаться, специалистов будут переводить в те страны, где в них больше потребность. Также у нас появятся усиленные мобильные группы. Эти заграничные сотрудники будут направляться в ту страну, где требуется сопровождение определенных проектов и сделок. По завершении проекта эта же команда поедет в новую страну. У нас нет возможности и необходимости содержать большой штат сотрудников во всех странах мира, вне зависимости от товарооборота. Поэтому придется "подсушиться".
— И как отреагировали на новации сами торгпредства?
— Все зависит от людей. В каких-то странах я вижу живой интерес к реформам, и это не связано с возрастом торгового представителя или сроком его жизни за границей. Но есть и те, кто будет заменен другими сотрудниками. Новые работники должны отныне обязательно проходить программы стажировок в Минпромторге и тестирование, чтобы мы понимали, кого берем на работу. И стажировки, и тестирование проводятся с июля.
— Одно из самых значимых событий Минпромторга по итогам года — запуск автомобилей линейки Aurus. За неделю до инаугурации президента интернет был полон неофициальных сообщений о том, что машина не готова. Но оказалось, что все не так. Что у вас по плану дальше? И действительно ли тогда у проекта были проблемы?
— В реализации крупных проектов всегда есть проблемы. Они и сейчас есть. Но все эти сложности преодолимы, потому что как минимум это не первый масштабный национальный проект. Сегодня машина под брендом Aurus — это конкурент самого премиального автосегмента — Bеntley, Rolls-Royce, Maybach от Mercedes. И российская машина дешевле конкурентов на 15%.
— Будет еще дешевле?
— Я рассчитываю на это. По мере увеличения серийности автомобиля закупочная цена агрегатов и компонентов будет снижаться. Но в этом и заключается и самая большая сложность. Поставщику компонентов, чтобы снизить цену, нужна серийная оснастка производства. На это должны тратить деньги либо мы, либо производитель.
— Сейчас эти затраты берете на себя вы?
— Не всегда. Если тратится производитель, то, конечно, цену оборудования он закладывает в конечную цену продукции. Мы считаем, что выгоднее самим заплатить за оборудование или платить дороже за компоненты.
— Что у вас дальше по плану?
— Сейчас завершается сертификация седанов и лимузинов Aurus Senat и начинается сертификация микроавтобуса Aurus Arsenal. Продолжается изготовление опытных образцов для проведения испытаний этой модели. Это уже вторая серия прототипов, в которых устранены замечания, выявленные в ходе испытаний прототипов первой серии. На этих машинах мы должны подтвердить достаточность конструктивных решений по устранению ранее выявленных замечаний и после этого переходить к подготовке к сертификации. Также в феврале — марте у нас появится первый прототип внедорожного автомобиля, SUV с именем "Комендант". Уже начато изготовление кузовов.
— "Комендант" — это "паркетник" или внедорожник?
— Внедорожник. У него высокий клиренс, блокировка дифференциала на всех колесах и два ведущих моста в "автомате".
Вообще, все машины Aurus полноприводные, что называется, 4х4
Следующая наша техническая задача — запустить серийное производство машин начиная с 2020 года. 2019 год будет подготовительным для перехода на серию, которая начнется, скорее всего, с середины 2020 года. Индустриальным партнером проекта здесь станет Sollers. Площадка под производство тоже уже выбрана — это завод Sollers в Алабуге. Там будут созданы мощности для выпуска 5 тыс. автомобилей в год. Параллельно ведется работа над доводкой производственных процессов перед началом выпуска автомобиля для рынка, над обеспечением стабильности качества.
— Как ведут себя Tawazun в качестве партнера проекта? Пассивно или, напротив, активно участвуют во всех процессах?
— Пока партнеры только начинают активно принимать участие в жизни проекта. У них есть живой интерес к развитию определенных направлений проекта, включая возможность сборки машин у себя на территории. Скорее всего, такой моделью, собираемой в ОАЭ, будет многофункциональный внедорожник, который подходит для их географии, для пустынь. Сегодня основной автомобиль там — это Toyota Land Cruiser, но у Aurus более мощный двигатель, и ему будет гораздо легче справляться с климатическими условиями Ближнего Востока.
— Куда будут направлены финансы, которые вкладывает Tawazun в проект?
— В серийное производство, на продвижение и маркетинг. На производство элементов оснастки, которые мы частично будем делать за свой счет и передавать предприятиям, где уверены, что достигнем экономической эффективности для серийного производителя.
— В поисках более экологичных и дешевых видов транспорта Россия сделала ставку не столько на электричество, сколько на газ. Год назад вы говорили о важности синхронизации с Минэнерго: последние запускают инфраструктуру, а Минпромторг ведет разработку двигателей, автомобилей, оборудования. Каковы итоги газификации транспорта в этом году и что будет дальше? Пока у нас, кроме общественного транспорта, больше никто на газ не переходит.
— Я не согласен.
Уже создана достаточно широкая линейка автомобилей на метане. Такие модели производит "АвтоВАЗ", группа ГАЗ и КамАЗ. Это и легкий коммерческий, и грузовой, и легковой транспорт
Самая большая проблема в них — это цена. Оборудование для автомобиля, работающего на газе, примерно на 25% дороже, чем оборудование для такого же бензинового или дизельного автомобиля со стандартным двигателем внутреннего сгорания.
Наша задача, как министерства, давать скидку от государства, которая бы компенсировала затраты на это оборудование до тех пор, пока переходный этап не будет пройден. Не важно, кто заказчик такого автомобиля — субъект РФ, муниципалитет, коммерческая структура или частное лицо. Работа по такой схеме ведется с 2014 года, и потрачено уже более 19,5 млрд рублей (около 4,8 млрд только в 2018 году). Это почти 15 тыс. единиц закупленной техники, работающей на газе. Что касается Минэнерго, у нас с коллегами полное взаимопонимание. Они вместе с "Газпромом" выполняют свою часть работ, развивая инфраструктуру — прежде всего в тех регионах, где используется газовый транспорт.
Но мы только в начале пути. Сейчас готовится масштабная программа газификации транспорта. Уже разработана специальная линейка двигателей, в частности двигателей, работающих на газе, мощностью 3,5 тыс. кВт для транспортного машиностроения. Отдельно создаются вагоны для транспортировки СПГ, а также маневровые локомотивы, которые работают на сжиженном природном газе.
— Новый вице-премьер, курирующий промышленность, решил провести ревизию: при нем пересматриваются налоговые режимы, переписываются правила игры для отрасли. В свете этих событий оказался полностью пересмотрен подход к механизму специнвестконтракта: если мы правильно понимаем, с 2019 года СПИК 2.0 получат только те компании, которые пройдут два барьера: будут иметь уникальную разработку, которая нужна на российском рынке, и выиграют конкурс. Кто займется составлением этого списка и какие технологии и продукты туда попадут?
— Есть несколько принципиальных отличий СПИК старого формата от СПИК 2.0. Прежде всего, стабилизационная оговорка о неизменности принципов ведения бизнеса будет действовать только в части прямых налогов, а НДС не будет подпадать под режим неизменности. Второй момент: в обязательном порядке к специнвестконтракту будут причастны субъект и муниципалитет. Раньше они могли участвовать, но не были обязаны. Еще один момент: срок действия СПИКа продлен до 20 лет. Принципиально следующее — контракт будет подписываться только с теми компаниями, которые приносят технологии, отсутствующие сегодня в РФ, либо через собственное предложение, либо выиграв объявленный РФ конкурс.
— Сейчас разрабатывается список технологий, которые нам нужны и на которые будут проводиться конкурсы. Он будет большим?
— Список будет утверждаться правительством. Уже есть наработки. Не думаю, что это будет огромный список, скорее всего это несколько десятков технологий.
— Получается, что механизм не будет массовым. Скорее, эксклюзивным.
— СПИКи и сейчас массово не подписываются. Заключено 26 СПИКов старого формата, и среди подписавших контракт компаний практически нет технологических пересечений. Мы изначально ставили задачу развития особых компетенций у каждой компании. А иначе зачем государству создавать конкуренцию за свой счет?
— 2018 год запомнится запуском торговых войн, повышением пошлин на продукцию, дискриминацией стран по торговым категориям. Пока рубль слабый, наши промышленники говорят, что они не ощущают действия пошлин. Но что будет, если рубль начнет расти? Начнут расти мировые цены на промпродукцию, и компании будут наращивать упущенные прибыли.
— Правительство не ожидает усиления рубля. Коллеги из финансово-экономического блока, наоборот, говорят о постепенном ослаблении как в 2019 году, так и в долгосрочной перспективе. Мы неоднократно говорили, что для российской промышленности наиболее комфортным является стабильный курс в пределах 62–68 рублей за доллар. И если учесть, что главным приоритетом на ближайшие шесть лет становится экспорт, нам слабый рубль только на руку. Так что с учетом санкций и торговых войн ожидается рост российского несырьевого экспорта по всем ключевым отраслям промышленности и в 2019 году, и позже. По нашим оценкам, лучше всего будет себя чувствовать химическая промышленность и леспром, чуть хуже — машиностроение.
У дешевого рубля есть и минус — это дорогие кредиты. Уже несколько лет эта проблема решается с помощью Фонда развития промышленности.
— Главной темой саммита G20 в Буэнос-Айресе стало принятие факта неэффективности ВТО и необходимости его реформирования. Уже летом, в Осаке, Россия должна дать свои предложения по реформе института. Что, по-вашему, мы можем предложить?
— Будем готовить свои предложения с коллегами из Минэкономразвития и Минфина. Россия выступает за максимальную транспарентность и справедливость. В 2012 году мы приняли на себя обязательства в ВТО, но не успели их согласовать, как начались торговые войны, которые по сути противоречат всем требованиям и нормам ВТО. Что происходит? Страны блокируют свои рынки, ссылаясь на интересы национальной безопасности. И Россия, защищая свой рынок, не являясь сторонницей такой политики, вынуждена вести себя аналогично. У нас тоже есть закон и указ президента, позволяющие нам накладывать санкции, которые обеспечивают запрет или ограничения на поставку продукции в нашу страну.
— И что будет, по-вашему, дальше? Пока все движется только к закрытию рынков.
— Все меняется от страны к стране. На днях мы общались с итальянскими коллегами в рамках межправительственной комиссии. И министр иностранных дел Италии показывал мне целые папки, тысячи страниц подписанных документов в рамках формирования структуры ЕС. И Италия связана обязательствами внутри ЕС. Россия тоже связана — другими обязательствами, внутри ЕАЭС. А представляете, что было бы, если бы мы их мотивировали на изменение принципов таможенно-тарифного регулирования? Я оптимист и исхожу из того, что необходимо всегда двигаться к цивилизованным и демократическим преобразованиям.
— Не было ли ошибкой вступать в ВТО?
— Сейчас уже поздно об этом говорить.
Беседовала Юния Полякова