Посол России в Тегеране Леван Джагарян рассказал в эксклюзивном интервью ТАСС об отказе от доллара во взаиморасчетах с иранскими партнерами, ответил на вопросы о возможностях Запада "разогреть" ситуацию в исламской республике, а также оценил перспективы развития ситуации вокруг Сирии.
— Леван Семенович, по вашим оценкам, как сейчас продвигается энергетическое сотрудничество между РФ и Ираном? Можно ли сказать, что на эту сферу повлияли американские санкции? К примеру, "Лукойл" официально заявил, что не подпишет контракт с Ираном по проекту Мансури до снятия санкций. Какие еще проекты оказались замороженными из-за антииранских санкций?
— В целом мы удовлетворены динамикой развития энергетического сотрудничества между нашими странами. Отрадно, что сопредседателями Совместной межправительственной комиссии по торгово-экономическому сотрудничеству с обеих сторон являются именно министры энергетики — Александр Новак и Реза Ардаканиян.
Конечно, американские санкции, мягко говоря, не улучшили условия для взаимодействия в сфере энергетики. Тем не менее мы будем продолжать работу на этом направлении в соответствии с подписанными контрактами.
В первую очередь это касается сооружения четырех энергоблоков ТЭС "Сирик" в провинции Хормозган. Данный проект финансируется за счет средств российского государственного экспортного кредита.
Что касается "Лукойла", то нужно понимать, что это частная компания, которая принимает решения исходя из собственных интересов — даже если заявления насчет месторождения Мансурийе соответствуют действительности.
О замораживании каких-либо других проектов в связи с антииранскими санкциями мне неизвестно.
— В прошлом году звучали оценки, что порядка 25−30% расчетов с Ираном ведется в национальных валютах. Стоит ли ожидать роста этих показателей в 2019 году?
— Для России переход на взаиморасчеты в национальных валютах с Ираном имеет жизненно важное значение. Мы будем использовать все имеющиеся средства для того, чтобы довести указанные показатели до максимально возможных значений. Мы уже, по сути, отказались от доллара в рамках взаимодействия с иранцами, будем опираться на российский рубль и иранский риал, в случае острой необходимости — на евро, при отсутствии других вариантов. Это сложная задача, но тем не менее я полагаю, что банковские структуры двух стран обладают потенциалом, необходимым для успешной реализации поставленных целей.
— Как продвигается реализация проекта по налаживанию производства стабильных изотопов на иранском объекте в Фордо?
— Мы удовлетворены ходом реализации данного проекта. Постоянно на взаимной основе делимся с иранскими партнерами соответствующей информацией, идет интенсивный делегационный обмен. Российские специалисты находятся в постоянном контакте с иранцами, а лично я являюсь частым гостем в Организации по атомной энергии Ирана, с руководством которой у меня сложились теплые дружеские отношения.
— Высказывал ли Тегеран за последнее время заинтересованность в покупке российских вооружений?
— Как мы неоднократно говорили, Россия будет неукоснительно соблюдать те ограничения, которые предусматриваются известными резолюциями Совета Безопасности ООН, — вплоть до тех пор, пока они сохраняют свою силу.
— Как вы оцениваете экономическую обстановку в Иране после введения американских санкций? Ухудшилась ли она? Около года назад в Иране прошли протесты, связанные с недовольством социально-экономической ситуацией в стране. После случившегося в Венесуэле нет ли опасений, что США могут приняться за Иран, воспользоваться малейшим недовольством граждан и "разогреть" ситуацию?
— Разумеется, экономическая обстановка в Иране после введения санкций США несколько ухудшилась. Об этом с тревогой пишет иранская пресса, этот факт в принципиальном плане признают представители руководства страны. Вместе с тем Иран — сильная страна, обладающая мощным экономическим потенциалом, не в первый раз оказывающаяся под прицелом американских рестрикций. Считаю, что у иранского руководства и нации достаточно сил для того, чтобы не допустить дестабилизации обстановки. Мы заинтересованы в стабильной ситуации в ИРИ, однозначным образом осуждаем незаконную санкционную политику Вашингтона и призываем к этому прочие западные страны. Принимая во внимание тот факт, что американцы вышли из СВПД, а Иран, напротив, безукоризненно соблюдает все свои обязательства по ядерным соглашениям, европейцы должны проявить соответствующую политическую волю и обеспечить получение Тегераном тех экономических бонусов и дивидендов, которые им полагаются в рамках СВПД и реализации созданного несколькими днями ранее нового платежного инструмента для осуществления взаиморасчетов с Ираном (INSTEX).
— Какие двусторонние визиты запланированы на ближайшее время, в том числе на высоком уровне? Когда стоит ожидать новых встреч министров теперь уже "пятерки" по теме реализации СВПД?
— 14 февраля в Сочи состоится трехсторонний саммит в астанинском формате (Россия — Иран — Турция). На полях этого мероприятия должна быть организована и традиционная встреча президентов наших стран, на которой, насколько мы ожидаем, будут обсуждаться в том числе и вопросы торгово-экономического сотрудничества.
Перед проведением министерской встречи необходимо созвать заседание Совместной комиссии СВПД на уровне политдиректоров МИД пяти стран. Только после этого может появиться некая определенность относительно совещания на уровне министров.
— На ваш взгляд, насколько может быть эффективен учрежденный "евротройкой" механизм расчетов с Ираном? Насколько он действительно выгоден Тегерану, если учесть, что главная статья экспорта — нефть — под этот механизм не подпадает? Есть ли понимание, когда он заработает на практике? "Евротройка" также заявила, что в долгосрочной перспективе механизм будет открыт для экономических игроков из третьих стран, планирует ли Россия участие?
— Учрежденный европейцами механизм пока вызывает больше вопросов, чем ответов. Этот шаг скорее напоминает политический сигнал, а именно — призыв к Ирану оставаться приверженным выполнению СВПД. Тем более что на первоначальном этапе в сферу охвата INSTEX будет попадать лишь линейка товаров, и так не затронутых американскими санкционными ограничениями: продовольствие, медикаменты и медицинское оборудование.
Совершенно верно, для Ирана самое главное — это нефть. Сумеет ли Европа обеспечить потребные иранцам объемы экспорта нефти и поступление доходов в бюджет ИРИ — очень большой вопрос. Если у европейцев это получится — честь им и хвала. Они тем самым докажут, что обладают достаточными волей и мужеством для того, чтобы противостоять давлению Вашингтона. Страны ЕС должны на деле показать, что способны проводить независимую внешнюю политику, не боясь "окрика" от заокеанских партнеров.
Мы неоднократно заявляли, что готовы были бы подключиться к работе INSTEX, однако нам нужно четкое понимание того, каким образом и в какой форме это может быть сделано. Но пока, повторюсь, вопросов гораздо больше, чем ответов.
— Как известно, Москва и Тегеран тесно сотрудничают по урегулированию сирийского кризиса. А планируются ли какие-нибудь совместные проекты с Ираном по экономическому восстановлению Сирии?
— Россия и Иран плотно сотрудничают в том, что касается военно-политической составляющей урегулирования кризиса в Сирии. Договоренностей о каких-либо совместных проектах по экономическому восстановлению Сирии пока достигнуто не было, хотя, как представляется, обе стороны объективно в этом заинтересованы.
— В СМИ появлялись сообщения о столкновениях между пророссийскими и проиранскими формированиями на территории Сирии. Насколько это соответствует действительности? Как в целом в Тегеране реагируют на активное сотрудничество России с Турцией по Сирии, частые контакты лидеров двух стран?
— Подобные сообщения — откровенная утка, дезинформация и фейковая новость. Другие комментарии излишни.
В Тегеране с пониманием воспринимают интенсивный уровень сотрудничества между Москвой и Анкарой по Сирии, оценивая это как неотъемлемую составную часть трехстороннего взаимодействия в астанинском формате. Кроме того, иранцы сами напрямую на регулярной основе контактируют с турками по сирийской проблематике. Точно так же мы спокойно и с пониманием к этому относимся. Хотел бы подчеркнуть самый важный посыл: все попытки развалить астанинский процесс и посеять рознь между странами-гарантами обречены на неминуемый провал.
— Учитывая удары израильских ВВС по сирийской территории под предлогом борьбы с закреплением Ирана, не опасаемся ли мы прямого столкновения между Израилем и Ираном?
— Такая опасность теоретически существует. Мы в этом, само собой, не заинтересованы. Делаем все возможное для того, чтобы избежать подобного рода столкновений.
— Леван Семенович, хотели бы поздравить вас с наступающим профессиональным праздником! На ваш взгляд, что самое сложное для дипломатов, только начинающих работу в Иране?
— Благодарю вас за поздравления! Это, безусловно, наш главный профессиональный праздник. Мы не только подводим итоги проделанной работы, но и намечаем новые цели и задачи на будущее.
Самое сложное для молодых дипломатов, начинающих свою карьеру в Иране, — приспособиться к местной специфике. В такой замечательной стране, как Иран, очень много особых нюансов, да и внутренняя обстановка здесь сейчас не самая простая. В связи с этим дипломатическим работникам, отправляющимся в командировку в ИРИ, следует хорошо знать историю, обычаи и традиции этой страны, а также — что, пожалуй, не менее важно — они должны на достойном уровне владеть персидским языком и в ходе своего пребывания в Иране постоянно работать над его совершенствованием.
Беседовала Мария Устименко