2 октября президент России Владимир Путин назначил 47-летнего Вадима Шумкова временно исполняющим обязанности губернатора Курганской области, после того как руководивший регионом четыре года Алексей Кокорин объявил о сложении полномочий.
Проработав долгое время под руководством бывшего губернатора Тюменской области Владимира Якушева, который ныне возглавляет Минстрой РФ, Шумков, уроженец Курганской области, намерен выстроить сильную управленческую команду и доказать, что основа развития региона — это прежде всего люди. В интервью ТАСС Вадим Шумков рассказал о том, как вернуть уверенность в себе жителям депрессивной территории.
Закон справедливости
— Вадим Михайлович, вы променяли сытую и благополучную Тюмень на сложный и дотационный Курган, где даже зарплата у вас в три раза меньше. Зачем это вам?
— Это не первый подобный шаг в моей жизни. Первый делал, переходя в Тюмень на госслужбу. У меня на севере Тюменской области все тоже было относительно хорошо, я зарабатывал неплохие деньги. Но было определенное понимание, что если не уезжать из страны, но тебе что-то здесь не нравится, то в какой-то период надо поступать по принципу "иди и сделай лучше".
Не все в жизни происходит ради денег, и у людей, которых я сейчас приглашаю сюда, тоже отнюдь не только финансовый стимул к госслужбе
Это здоровая мотивация, когда ты можешь сделать что-то большее, чем ты делал доселе, чем делал кто-то другой. Я и мои родители рождены здесь. Почему я не могу сделать для этой земли что-то? Кто это будет делать, если не мы? Это наша страна, в том числе и моя страна. Своими поступками я подаю пример своим детям, другим людям. Если исходить еще из этого, то финансовая мотивация при всей ее безусловной важности не является исключительной.
— В Тюмени вы работали под руководством сильного губернатора. Сейчас вы сами — лидер команды, которую нужно вести за собой. Тяжело ли дался такой переход?
— Я с детства никогда не стремился к какой-то сильной руке над собой. В школе у нас по районам люди делились — "аэропорт", "геологоразведка", "леспромхоз"… Я не входил ни в одну из группировок, был сам по себе. У меня было ощущение, что надо не столько стремиться подчинять, сколько предлагать людям какое-то взаимодействие, защиту, основанные на твердом понимании, что ты за это несешь ответственность. Поэтому не стремился "заскочить на броневичок" и кем-то командовать, просто чтобы удовлетворять собственные текущие амбиции.
Если ты хочешь кем-то руководить, сперва научись руководить собой
Затем пойми, зачем это тебе и что ты можешь дать этим людям, как будешь отвечать на те вызовы, которые сам перед собой ставишь, и те запросы, которые люди тебе формулируют.
Работая в команде Якушева (экс-губернатор Тюменской области — прим. ТАСС), я не был простым исполнителем, у нас был нормальный осознанный союз, в рамках которого у меня была небольшая, но понятная управленческая автономия, за что я очень благодарен Владимиру Владимировичу.
А вообще считаю, что в такой стране, как Россия, чем больше будет самодостаточных людей, которые могут сами принимать ответственные решения за себя и свою жизнь, тем лучше. Необязательно все централизовать, делегируя кому-то всю власть, или всегда командовать всем — это, прежде всего, мое внутреннее убеждение. Чем больше вокруг тебя сильных людей, способных управлять своей жизнью, тем более сбалансирована и устойчива будет общая ситуация.
— Вы тоже даете людям больше свободы в выполнении поставленных задач?
— Я не считаю, что гармоничное развитие нашего общества возможно лишь при суперцентрализации.
Ни суперавтономия, ни суперцентрализация гармонии и баланса в развитии не добавляют
Такие качания продиктованы массой обстоятельств, но и сейчас иногда тоже прослеживается тренд на то, что надо всех уравнять, централизовать, всем сказать, как надо делать, и будет счастье. Это ошибка.
На территории страны, которая занимает седьмую часть суши, одно лишь государство, и его центральный аппарат не в состоянии все регулировать, все развивать, даже если у него будет в сто раз больше денег. Когда же за каждой территорией будет закреплен хозяин, который будет понимать свою ответственность, не спать, пока не отладит все маленькие внутренние процессы на своей земле, то жизнь в нашем обществе станет благополучнее. Это мое личное глубокое убеждение.
Притом, конечно же, необходимо учесть и негативный опыт 90-х в части "берите суверенитета, сколько унесете", и сегодняшнюю ситуацию на внешнем периметре, которая так или иначе все равно будет стимулировать усиление роли государства в определенных сферах и мобилизационные процессы.
Вместе с тем у нас масса собственных исторических примеров, когда огромные территории нашей страны сотни лет жили в централизованном государстве и одновременно при самоуправлении, и жили неплохо. И это не только Новгородская или Псковская республики, но и все земли казачества, где издревле избирали атаманов общим кругом и решали вопросы войны и мира. Наша Сибирь, которую населяли вольные люди, никогда не знавшие крепостного права. Потому нужно учитывать и этот огромный исторический опыт, а не только рекомендации о демократизации, которые мы активно начали получать начиная с 1991 года от стран, где никогда не понимали и не воспринимали нашу специфику и "самость". Например, тот пул приватизационных законов, которые приняла Российская Федерация в начале 90-х, с точки зрения права безупречен. Но какого права? Как называется первый свод русских законов? "Русская правда". Потому что для русского законом является то, что является справедливым, а не только то, что написано на бумаге.
— Но это не общепринятое понимание законности в среде юристов…
— Зато с точки зрения нашего народа правильное. Потому что, принимая норму, вы должны ориентироваться не только на логику или юридическую технику, но и на менталитет населения, на которое эта норма ориентирована.
— Справедливость у каждого своя.
— Абсолютно не так, если мы говорим о законности. Русское право — это "Русская правда", справедливость. Это я к чему. Переведу на конкретные примеры. Сегодня, стимулируя коллег заниматься работой, в том числе чисткой улиц и уборкой дворовых территорий, я считаю, что большинство людей это понимание разделяют. Потому что они также считают, что если человек получает заработную плату, даже если она его не устраивает, он обязан чистить улицу, двор, дорогу. Потому что он получает за это зарплату. Эту зарплату ему формируют прямые отчисления граждан либо их налоговые выплаты. Иди и выполняй свою работу.
— А люди готовы к этому?
— Если длительное время людей ни о чем не спрашивать, то это, конечно, формирует определенные жизненные устои. Когда-то надо начинать. Мы недооцениваем наших людей. Курганскую область называют "депрессивный регион", еще как-то, но это полный бред. Я не призываю свернуть горы в одночасье, но как-то потихонечку надо людей в этот процесс вовлекать. Да, у региона мало денег. Да, ситуация в экономике крайне непростая. Да, тяжело в социальной сфере и практически вся инфраструктура изношена. Вместе с тем, если люди будут ожидать, что придет некий волшебник или исключительно государство все за них сделает, мы не поменяем ситуацию.
И наоборот, можно говорить: давайте вместе, давайте поэтапно, давайте здесь — правительство и его структуры, потому что это его полномочия, а здесь — вы сами, потому что нужна частная инициатива, а здесь — мы, но уже с вашим участием
— Похоже на предвыборные тезисы. Будете выдвигаться на пост губернатора?
— Ну, выборы не завтра, я, честно, пока не готов обсуждать эту тему. Сейчас я готов предложить свою работу, свои руки, голову, волю, силу, душу. Мне дело это нравится, оно тяжелое, в таком регионе — сверхтяжелое. Но мне оно нравится потому что это — моя Родина. И другой Родины у меня не будет. Но решение я буду принимать перед выборным циклом. Конечно, я буду советоваться с населением Курганской области, с руководством. Мне это важно, потому что если я им нужен как человек, который поможет улучшить жизнь, и они мне доверяют, тогда это моя работа.
— Буквально недавно президент утвердил новый список показателей для губернаторов из 15 пунктов. Скольким пунктам вы уже соответствуете, а какие необходимо "подтянуть"?
— Несмотря на то что эта система оценки называется "Оценка эффективности деятельности высшего должностного лица субъекта", она подводит оценку работы всей управленческой команды и развития всего региона, это не столько оценка конкретного физического лица. Там есть, например, такой показатель, как средний срок жизни населения на территории. Если даже я супербоеспособен и могу "словами заговаривать кровь", я не смогу за полгода сразу резко продлить на несколько лет срок жизни всего населения. Конечно, по всем показателям, которые там предъявляются, есть проблемы в Курганской области, как, кстати, и в других субъектах РФ. Отдельных проблем намного больше.
Моя задача — обеспечить движение по ключевым показателям. И не втирать очки жителям и руководству страны
— Как бы вы охарактеризовали Курганскую область?
— Родина. Ее, как известно, не выбирают. Хороший регион. Я здесь родился, знаю свои корни. Из восьми фамилий, составляющих мой род, семь появились здесь еще в XVII веке, потому и большинству из тех, кто пытается сказать, что я приезжий, "варяг", могу пояснить, что я, возможно, более местный, чем он.
— Курганцы как раз, наоборот, положительно воспринимают ваше тюменское прошлое. Значит ли это, что к местной управленческой команде сложилось недоверие?
— Это упрощение, конечно, и я бы не связывал этот момент с биографией. Вместе с тем если регион находится в определенной стагнации длительное время, то деградация идет не только по линии инфраструктуры — инженерной, коммунальной, транспортной, — она идет также по линии управления. В Тюмени слово "системность" — это не просто термин, это подход к управлению. Лично для меня это еще и способ управления, который должен быть максимально развернут к людям, потому что они являются конечными нанимателями этой системы. Не губернатор, который лишь формализует эти отношения, а именно люди.
Потому моя задача — такие же элементы формировать здесь, в Курганской области, и так же максимально разворачивать свою команду к людям. Понятно, что ожидания жителей ориентированы на первое лицо, вместе с тем я терпеливо объясняю, что это не только моя работа, это общая работа всех. Именно отсюда и перезагрузка управленческой команды и системы в целом, а не потому, что кто-то мне нравится, а кто-то нет.
— Вы говорите о значимости команды. Когда закончится ее формирование?
— По правительству области большая часть работы уже завершена. Вместе с тем у меня нет цели поменять всех или кого-то конкретного. Я просто поэтапно выгружаю им новые и новые задачи и смотрю, как они их отрабатывают. Если человек раз не выполняет — я могу сделать скидку, два не выполняет — я определяю, что ему что-то мешает, а если три-четыре-пять, то это уже системный сбой. Если вы заметили, первые шаги по смене команды были достаточно растянуты по времени. Люди увольнялись не в первый и не во второй день, я очень внимательно наблюдал за каждым — кто что делает, у кого какой багаж, кто как понимает необходимость новых подходов к работе и ту самую системность.
По муниципалитетам надо посмотреть, как люди в работе, потому что если с коллегами по правительству я встречаюсь каждый день, то с муниципальными главами у меня встречи не так часты, и я должен, что называется, "снять температуру" на территории. Потому этот вопрос более растянут во времени. Однако мы должны понимать, что муниципальное звено — это то, с чем обычные люди сталкиваются каждый день, потому внимание к качеству его работы также будет постепенно нарастать.
— Чувствуете ли в себе силы, чтобы руководить таким непростым регионом?
— Суперсложная задача, скажу совсем не жеманничая, если мы, конечно же, говорим о качественном руководстве, а не просто о способе занимания должности. Вместе с тем, если я сегодня здесь и сейчас вы со мной разговариваете, то чувствую и уже это делаю.
Что значит непростой регион? На нем какое-то несмываемое родовое пятно?
Здесь, на мой взгляд, очень много привнесенного, потому что мы вообще забываем, что "в начале было слово". А когда слово "непростой", "депрессивный" говорится 30 лет, то людям уже въедается в мозг и отражается во всех событиях реальной жизни.
— Это можно как-то победить?
— Я считаю, что у Курганской области есть вполне нормальная позиция, есть на что опираться, и самая главная позиция — это люди. Самое главное — этим людям дать уверенность в себе. Я не видел ни одного человека в Курганской области, у которого на спине есть штамп "рожденный проигрывать". Нет таких людей. Давайте вместе друг другу поверим, в людей поверим и начнем потихонечку-потихонечку эту ситуацию менять, двигать ее вверх, потому что я еще раз говорю — никакие люди, проживающие в Курганской области, не являются сумасшедшими, чтобы верить, что они рождены для того, чтобы жить только хуже.
Чудес не будет
— Но это все теория, а что на практике? В 2018 году госдолг Курганской области составил 16,6 млрд рублей. Как будете его снижать и есть ли вообще такая задача?
— Задача есть, конечно. Потому что долг — это вообще нехорошо. Будем работать со ставкой, может чуть-чуть, хотя бы вначале, ее удастся снизить, потому что кредиты брались в разное время, в разных экономических ситуациях, и только треть — это кредиты Минфина. Я не обещаю чуда. Будем потихонечку закрывать, выплачивать. Не думаю, что кто-то из наших кредиторов заинтересован в банкротстве региона, потому, надеюсь, это будет совместная работа.
Моя задача — чтобы бюджет региона был максимально ориентирован на развитие и решение задач, которые ставит население и формулирует президент. Бюджет Курганской области вообще проблемный, потому что социальные обязательства и бюджетные обязательства учреждений, в том числе по зарплате, превышают собственные доходы. Мы проедаем больше, чем собираем, — это формула дотационного региона. При наличии госдолга это утяжеляется тем, что еще и по нему надо платить. Да, не я его формировал, мне это досталось, будем потихонечку разбираться с этим.
— А какова ситуация в промышленности? Есть ли гособоронзаказ для Курганмашзавода (КМЗ)?
— По гособоронзаказу и в целом по заказу общая выручка предприятия по текущему году выросла примерно на 1%. То есть она не упала, это уже свершение, потому что все эти пики и виражи с многотысячным коллективом в отношении предприятия, работающего на оборону, на мой взгляд, недопустимы.
Сейчас Курганмашзавод вышел на отметку 10,5% в соотношении выпуска военной и гражданской техники. Объемы производства продукции мирного назначения в 2018 году увеличились по мини-погрузчикам МКСМ-800 на 20%, по гусеничным вездеходам ТМ-140 — на 56%. В 2019 году мы планируем нарастить объемы как минимум вдвое.
Представители нового руководства КМЗ, с которыми я пообщался, на меня произвели хорошее впечатление. Самое главное, мы поняли друг друга. У завода есть ряд потенциально свободных площадок, и мы договорились, что их хорошо бы было чем-то занимать. Я предложил свои коммуникации с нефтегазовыми компаниями. Надо трезво отдавать себе отчет, что ближайшие 25–30 лет экономика России во многом будет определяться нефтегазовым сектором. Говоря проще, деньги там.
Поэтому если мы говорим, что оборонзаказ, возможно, будет снижаться, необходимо подстраховаться. А самая мощная в данном случае страховка — это нефть и газ. Потому что есть огромное количество людей, умеющих работать по металлу, — это мехобработка, это высокоточная обработка металла, который может идти не только на программу вооружения, но и на добычу нефти и газа. Это дорогого стоит. Еще говорим про переработку полимеров — более долгосрочная перспектива, но, возможно, и это тоже будет. А сейчас — нефть и газ.
По предприятию принципиальная позиция в том, что оно остается — раз, и никто никакие заказы никуда не уводит — два. Скоро вновь встретимся с руководством корпорации "Ростех" и обсудим детали будущего развития. Уверен, нас поймут и поддержат.
— С 1 января действует новая система обращения с отходами. Для некоторых регионов, в том числе Курганской области, принят переходный период. Какие сложности с переходом возникли?
— Сложности финансовые, инфраструктурные, понятийные. Надо разбираться, а времени нет. Мне говорят, например: 20 ноября ты должен подписать документ о переходе на новую систему, повышающую тарифы. Ну я-то, допустим, заплачу, но за мной 820 тыс. человек очень небогатого населения очень небогатого региона — что я им скажу завтра?
Знаете, пришел, не успел разобраться, но в пять с половиной раз у вас вырос тариф и вам надо заплатить? Я так не могу
Хотя бы потому, что это несправедливо.
Потому я в данной ситуации занял жесткую позицию и объяснял людям, от которых зависит решение, что регион не готов. В этом году будем разбираться, какая система обращения с отходами региону более удобна. Мне более понятен вариант, при котором будет не просто утилизация, а когда отходы очень тщательно сортируются и у каждого отхода есть дальнейшая судьба. Тогда я понимаю, что, получая вторую жизнь, отходы несут рубль тому, кто вложил в мусороперерабатывающие заводы, и этот рубль уже не платит население, а возвращает экономика. Ну и, конечно, проработку и принятие такого решения надо максимально доводить до населения, чтобы не возникало ощущения, что власть что-то келейно нарешала, а платить будут все.
— Но переработка отходов — это серьезные проблемы для экологии и недовольство жителей. Особое внимание сейчас к бывшему объекту по уничтожению химоружия в городе Щучье, где планируется утилизация промышленных отходов. Как будете объяснять людям необходимость организации такого токсичного объекта?
— Щучье — объект федеральный. Его в течение нескольких лет планируется передать оператору, который, подчеркну, будет не хранить отходы, а работать с ними. Это даст порядка 5 с лишним млрд рублей капитальных инвестиций, более 2,2 млрд рублей доходов в предстоящее десятилетие, в том числе для регионального бюджета, и около 200 постоянных рабочих мест с 2023–2024 года для местного населения.
Касательно того, будут ли объяснять это и слушать мнение жителей, — конечно, будут.
При этом надо начинать с того, что там объект уже был приспособлен под химию и под утилизацию химического оружия, и более десяти лет там это оружие утилизировалось. Потому первое: этот объект изначально со своей инфраструктурой и защитой был приспособлен под проекты утилизации и работал над утилизацией, а не кто-то именно сейчас решил там начать этим заниматься. Второе: нужно учитывать, есть ли иные варианты использования этого объекта, чтобы сохранить рабочие места и не обрушить экономику территории. Третье: обязательно пройдут общественные слушания, включая слушания в формате ОВОС. Это слушания по объектам, оказывающим воздействие на окружающую среду.
— Вы говорите про высокие тарифы на вывоз мусора, но хозяйственников, например, сейчас больше волнует вопрос энерготарифов — у вас они самые высокие в округе…
— Да, сегодня тарифы для определенных групп предприятий, это в том числе бюджетные учреждения, значительно выше, чем в соседних регионах УрФО. Здесь у нас есть понимание, что мы должны этот тариф значительно понизить в течение 2019 года, а также остановить его рост, чтобы за два-три года выйти на уровень соседних субъектов. Кроме того, обсуждается вариант, при котором все новые проекты, начатые и реализованные после 1 января 2019 года, при подключении получают специальный тариф, который уже будет на этом уровне.
Вопрос про тарифы был поднят на флаг несколько лет назад, но, к сожалению, все закончилось риторикой и новым поднятием этих самых тарифов. Вместе с тем надо смотреть по каждому предприятию отдельно, потому что предприятие может быть неконкурентоспособным по ряду причин. Если вы говорите, что у вас высокий энерготариф, то всегда просьба предъявить цифры, посчитать. Поэтому надо понимать: вы неуспешны только из-за энерготарифа? Потому что при прочих равных Курганская область намного более привлекательна по ряду других ресурсов.
Это, опять же, определенное наследство. Но, получив такое наследство, я предполагаю не рассказывать про трудности, а решать их и двигаться дальше, потому что я, как и наши жители, заинтересован в развитии, а это является одним из определяющих условий дальнейшей жизни.
Беседовали Екатерина Щукина, Ольга Новикова, Константин Малых