Правительство нацелено на привлечение внебюджетных средств на реализацию национальных проектов. Минэкономразвития предлагает развивать рынок облигаций социального займа и инструменты "зеленого" финансирования для привлечения инвесторов в нацпроекты по экологии, здравоохранению и образованию. Об этом, а также о развитии "российских офшоров", инициативах в области занятости, волонтерства и благотворительности в интервью ТАСС рассказал заместитель министра экономического развития Илья Торосов.
— Минэкономразвития (МЭР) предлагает защищать часть дохода граждан от взысканий. С чем связана необходимость разработки законопроекта о неприкосновенности и защите взыскания определенных доходов граждан?
— Законопроект разработан по инициативе Минэкономразвития. Для большинства граждан основной доход — это зарплата. Мы понимаем, что может возникнуть проблема в случае, если есть долги. Мы хотели бы сохранить минимальный доход для человека, чтобы он мог просто жить. Здесь есть и макроэкономический вопрос — люди уходят в тень и перестают платить налоги, когда понимают, что если работать официально, то доход будет списываться в счет долга. Есть и социальный аспект этого вопроса. Когда не остается даже минимального дохода — на что жить? Это может довести вплоть до суицидов. Мы хотим, чтобы в отдельных случаях была обеспечена защита минимального дохода с определенным периодом — шесть месяцев. Этим можно будет воспользоваться, если, например, человек попал, не дай бог, в больницу и у него долги копятся, он не может их закрыть.
— Какой будет этот минимальный порог дохода?
— Сейчас обсуждаем МРОТ.
— В прошлом году была запущена Фабрика проектного финансирования. Сколько проектов ожидается в этом году, на какую сумму и как вы оцениваете работу этого механизма?
— Мы очень рады, что фабрика наконец-то запустилась. На Наблюдательном совете уже одобрено два проекта на 28 млрд рублей. Это "Куйбышевазот" — строительство установки по производству серной кислоты и улучшенного олеума. Проект будет профинансирован в размере 6,3 млрд рублей. И второй проект предполагает запуск проекта по производству метанола — "Щекиназот" стоимостью 22 млрд. И там и там финансирование — это синдикат ВЭБа и Газпромбанка.
В этом году мы ожиданием подписание и запуск новых проектов, финансирование составит более 100 млрд рублей. Ориентировочно ждем около шести крупных проектов, в том числе четыре проекта на Дальнем Востоке.
Сейчас мы дорабатываем саму фабрику, докручиваем ее, чтобы она была более привлекательная. Мы предусмотрели возможности рефинансирования кредитов заемщиков, если они были направлены на цели реализации проектов.
— То есть это как реструктуризация?
— Если проект уже начался, чтобы проект не останавливать, до 15% можно финансировать на первоначальном этапе, чтобы не ждать, пока синдикат его одобрит, пока будет одобрена субсидия. Потом из средств синдиката и фабрики будет возможно рефинансировать эти затраты. Также мы предлагаем упростить процедуру расчета субсидий, предусмотреть подходы в части залогового обеспечения. Еще мы подкрутили технические нюансы механизма, что, конечно, в итоге сделает фабрику более привлекательной. Это уже точечная подкрутка. Сейчас мы обсуждаем это с Минфином.
— Когда эти изменения начнут работать?
— Я думаю, в этом году мы их сделаем. Но уже, как мы видим, фабрика начинает работать, проекты подписываются, мы очень рады. Механизм запущен.
— Сейчас реализуется реформа лизинговой отрасли. Какие предложения у Минэкономразвития в этой сфере?
— Цель реформы лизинговой отрасли — сделать ее прозрачной, понятной, структурированной. Сейчас есть законопроект (он прошел первое чтение), в котором под нормативы, под регулирование ЦБ попадают компании с госучастием. Позиция Минэка по данному законопроекту состоит в том, что должны быть общие правила для всех: не только для компаний с госучастием или с субсидиями, но и для компаний с рынка. Сейчас предложение проходит обсуждение на площадке правительства.
— Когда все-таки реформа будет завершена?
— Я думаю, в этом году мы должны найти консенсус.
— В прошлом году было создано два российских офшора (специальные административные районы (САР). Была первая редомициляция, En+ собирается войти. Как вы оцениваете работу офшоров сейчас и какие изменения планируются в этом году? Я знаю, что их вы тоже "докручиваете".
— Слово "докручивать" хорошо звучит. Мы приняли первый пакет, одна компания (акционеры Восточного банка) редомицилировалась, но в ходе перерегистрации мы поняли, что нужно некоторые нюансы уточнить и произвести некоторые доработки. В конце года мы сделали это — приняли второй пакет. Он более расширенный. В частности, введена возможность применения более гибкого корпоративного регулирования, расширен круг лиц, которые могут редомицилироваться: не только международные компании (МК), но компании группы. Номинал акций МК возможен в валюте страны до редомициляции. Теперь выплата дивидендов возможна по стандартам МСФО.
У нас есть первая компания, которая зарегистрировалась на острове Русский, — "Финвижн Холдингс"; есть еще одна компания на острове Октябрьский — "Аданимов Трейдинг Лимитед". Эти компании не связаны с En+ или с ее акционером. Они занимаются недвижимостью, медициной и АЗС. Сейчас еще девять компаний, не связанных с En+, подали документы на редомициляцию, мы их рассматриваем. En+ и "Русал" проводят свои корпоративные процедуры, и пока их документы в процессе. Так что мы надеемся, что в ближайшее время у нас будет 12 компаний, которые редомицилируются и зарегистрируются в наших офшорах.
Если говорить о дальнейших шагах, то мы сейчас обсуждаем третий пакет. Есть пожелание от губернатора Калининграда, чтобы Международный медицинский кластер вошел в САРы. Мы сейчас это прорабатываем. Мы прорабатываем вопрос по освобождению морских судов, зарегистрированных в российском открытом реестре судов, принадлежащих резидентам САР, от НДС, налога на прибыль, транспортного налога, налога на имущество. Также обсуждаем пониженные тарифы страховых взносов, либерализацию трудового законодательства в отношении членов экипажа морских судов. Плюс — особенности регулирования цифровых активов.
— Какие особенности регулирования цифровых активов?
— Понятно, что это криптовалюта, но мы пока говорим более обобщенно. По срокам принятия третьего пакета не готов пока сказать. Это уже очень непростые вещи.
— Еще были предложения какие-то для технологических компаний, таких как "Яндекс"…
— Да, мы предлагаем в третьем пакете учесть возможность выпуска акций разного типа. Тот же самый "Яндекс" говорит, что из-за необходимости различных типов акций он регистрируется в Голландии. Разные типы акций — это когда участие, например, в распределении дивидендов у тебя одинаковое со всеми, но участие в голосовании различное.
— Обсуждали ли вы возможность перерегистрации после принятия третьего пакета с "Яндексом" и другими технологическими компаниями?
— Конечно, обсуждали. Но давайте сначала примем третий пакет, а потом будем об этом говорить. То есть на следующем форуме — Петербургском.
— Хорошо. Вернемся тогда к "Русалу" и En+. Там, я так понимаю, компаниям тоже хочется что-то еще добавить в САРы перед перерегистрацией.
— Нет. Как мы знаем, второй пакет достаточен для того, чтобы они редомицилировались. С точки зрения редомициляции дополнительно ничего не нужно. Мы в контакте с компаниями.
— То есть они заканчивают свои корпоративные процедуры, если принимают решение, то подают документы?
— Да.
— Еще один вопрос про облигации социального воздействия. О них было объявлено на ВЭФе. Будут ли они пользоваться спросом у нас в России?
— Механизм, с одной стороны, новый. С другой стороны, мировая практика уже давно есть. Есть спрос и со стороны региональных властей, которым нужно достигать поставленных КПЭ, и со стороны бизнеса и некоммерческих организаций, занимающихся реализацией проектов социальной направленности. Важно помогать им видеть потребности друг друга. В активной проработке ВЭБ.РФ с Минэком проект по организации модели сопровождения проживания пожилых граждан и инвалидов с ментальными расстройствами (в рамках национального проекта "Демография"). Мы на днях ждем подписания между ВЭБ.РФ и администрацией Волгоградской области первого соглашения о намерениях. Планируется реализовать небольшой объем — около 100 млн рублей. Но это старт…
— Обкатка.
— Обкатка, да. Это будет проект по организации модели сопровождения проживания пожилых граждан и инвалидов с ментальными расстройствами. Всего сейчас в разработке около шести проектов в сфере демографии, образования и здравоохранения — это план на ближайший год. Мы хотим все-таки посмотреть, как это будет работать, и подготовить постановление правительства по реализации таких проектов социального воздействия. Смысл механизма в том, что бюджет несет расходы только в случае достижения эффектов. Мы хотим не просто переформатировать бюджетное финансирование, а осуществлять его по результатам реализации проектов, в случае, если осуществлено заявленное благоприятное воздействие на население, и естественно, с доходностью для инвестора. Мы это называем "плата за успех". Тем самым мы еще и привлекаем внебюджетные источники в реализацию социально важных задач.
— Какой объем этих облигаций возможен в России?
— Мы знаем, что требуется профинансировать из внебюджетных источников в социальных сферах 236 млрд рублей в рамках нацпроектов. Мы думаем, что облигации социального воздействия позволят это сделать.
— За шесть лет по нацпроектам?
— Да, за шесть лет. Мы предлагаем привлечь именно коммерческие инвестиции в социальную сферу.
— Еще одна смежная тема — "зеленое" финансирование. В принципе, в России пользуются спросом подобные вещи? Мы привыкли, что Россия всегда отстает в таких вопросах.
— Я бы не стал смешивать облигации социального воздействия и "зеленые" облигации, первое пока — штучные продукты, а второе — мировой тренд. На площадках ОЭСР, ВТО, Всемирного банка, да где угодно, "зеленое" финансирование — это одна из самых главных повесток. Сейчас на G20 в Японии это тоже одна из ключевых тем. Объем мирового рынка "зеленых" облигаций — порядка $390 млрд. Только в прошлом году их было размещено более чем на $160 млрд. Следовательно, мы понимаем, что это мировая тенденция. И это относительно молодой рынок, так что мы не сильно отстаем. У нас есть причины, почему мы точно должны этим заниматься. Первое — национальный проект "Экология". Его потребность финансирования за счет внебюджетных средств — 3,2 трлн рублей за шесть лет, или почти 80% от общего объема финансирования. Второе — поручение президента на Госсовете — задача по проработке скорейшего запуска механизма "зеленых" облигаций, причем с повышением привлекательности инвестиций и снижением их стоимости. Третье — это тема минэковская в рамках комплексного плана мероприятий по повышению энергоэффективности российской экономики. Мы отвечаем за продвижение типовых банковских решений по привлечению "зеленых" финансов и реализацию проектов по энергосбережению и повышению энергоэффективности. Мы понимаем, что "зеленые финансы" — это повестка уже сегодняшнего дня в России. У нас есть программа Минпромторга — субсидирование купонного дохода, ее объем — 27,3 млрд рублей на шесть лет. Минэкономразвития смотрит на тему шире. Мы понимаем, что в России рынок не сформирован, и мы хотим не только поддерживать эмитентов через Минпромторг, но и поддерживать инвесторов. Мы прорабатываем вопрос нулевой ставки налога на доход от продажи таких бумаг, прорабатываем вопрос по полному или частичному отказу от налога на прибыль от процентного дохода по таким облигациям, другие меры стимулирования инвесторов. И мы беремся координировать тему внутри страны и с международным сообществом.
— Сейчас у нас достаточно низкий уровень безработицы. И встает вопрос о привлечении высококвалифицированных иностранцев в нашу страну. Что предлагает Минэкономразвития в этой сфере, как привлекать будем?
— Да, вопрос сложный, потому что мы сейчас не говорим даже про рождаемость, мы говорим про трудовые ресурсы. У нас прогнозируется сокращение численности населения трудоспособного возраста до 2026 года — ежегодно по 400 тыс. человек, или свыше 3 млн за весь период. Что мы при этом имеем в плане миграционного потока? Мы имеем не всегда высококвалифицированных специалистов, которые к нам приезжают, и одновременный отток высококвалифицированных кадров на Запад. Была принята концепция государственной миграционной политики до 2025 года. В рамках нее разработана дорожная карта. Была встреча у первого вице-премьера Антона Силуанова, он поддержал Минэкономразвития в вопросе расширения этой дорожной карты. Мы надеемся, что в этом году как минимум внесем в правительство (может быть, и уже в Думу) законопроект по упрощенной процедуре получения гражданства для иностранных граждан, закончивших российские вузы. Если ты закончил российский вуз, ты пять лет прожил в России, ты изучил русский язык и ты имеешь высшее образование (то есть это высококвалифицированный специалист), то можешь воспользоваться упрощенной процедурой получения гражданства.
— Как планируется определять, какие высококвалифицированные специалисты нужны?
— Будет разработана определенная методика. Правительство РФ будет определять ниши, где нужны специалисты. Мы будем это анализировать, смотреть, какие компетенции нам нужны, где у нас провалы, будем подходить более точечно, качественно и аналитически к этому вопросу. Предполагается установить порядок въезда и пребывания в РФ высококвалифицированного специалиста без привязки к конкретному работодателю в целях поиска работы. Сейчас пребывание в России возможно, только если ты договорился с компанией и она за тебя попросила. Мы предлагаем давать определенный промежуток времени на приезд специалистов для поиска работы.
— А какие меры вы планируете внедрять для повышения вариативности форм занятости для россиян?
— Продолжаем работу по регулированию вопроса реализации механизма предоставления труда компаниями, не относящимися к частным агентствам занятости. Пока мы предлагаем такую возможность для компаний группы. Хотим дать возможность предоставлять персонал в рамках группы — из одной компании в другую. Со второго квартала запланировано обсуждение разрабатываемой законодательной инициативы на различных площадках, с последующим внесением законопроекта в правительство до конца года.
— Вопрос про привлечение инвестиций в образовательные технологии — задача тоже соответствует национальным проектам. Какие предложения здесь у Минэкономразвития?
— Мы создаем в рамках федерального проекта "Кадры для цифровой экономики" венчурный фонд объемом 6,9 млрд рублей для поддержки стартапов в области образования. Срок венчурного фонда — десять лет. Фонд возвратный, инвестиции возвратные, с доходностью мы сейчас определяемся. Мы будем поддерживать российские компании, которые будут проводить экспансию российского образования за рубеж. Мы будем поддерживать в принципе любые начинания, связанные с образованием, — и IT-технологии, и обучение русскому языку, и так далее. Мы хотим создать нишу стартапов в образовании, хотим вырастить "единорогов" в этой сфере. На один проект мы планируем выделять не более 690 млн рублей (то есть больше $10 млн). В принципе, этого достаточно. Мы сейчас занимаемся конкурсными процедурами по отбору управляющей компании и докапитализируем РВК.
— То есть фонд будет создан на базе РВК?
— Да, но РВК выберет управляющую компанию. РВК не будет управлять фондом.
Мы хотим, чтобы люди, которых мы обучили в рамках других мероприятий по образованию, не уезжали за границу. Соответственно, нужно предоставить им стартапы, их поддерживать, чтобы они здесь сами генерили бизнес и оставались, чтобы они свои умения и знания, которым мы их обучим по другим программам, могли здесь реализовать.
— Когда будет запущен фонд?
— Фонд будет запущен в ближайший квартал. С управляющей компанией, я думаю, мы определимся в течение лета. До конца года, наверное, три-пять проектов он уже профинансирует. Всего проектов планируется около 200.
— У нас уже есть такие стартапы, тем более в таком количестве? Вы говорите, 200 — это за десять лет?
— 200 проектов — это за шесть лет. Сейчас, конечно, такого количества нет. Будем искать, будем развивать. Когда рынок узнает об этом, он начнет об этом думать. Когда он начнет об этом думать, будут появляться стартапы.
— Давайте еще про международный медицинский кластер поговорим. Я так понимаю, что здесь идет речь о том, чтобы применять какие-то элементы зарубежного законодательства в сфере медицины для компаний, которые будут располагаться в этом кластере.
— Да, вы абсолютно правы. В рамках принятого в 2015 году федерального закона предусматривается возможность для резидентов данного кластера при осуществлении медицинской деятельности использовать правила и требования, принимаемые в иностранном государстве — члене ОЭСР (то есть не российская, например, лицензия — израильская). Резиденты кластера могут привлекать к работе иностранных специалистов в упрощенном порядке, использовать наравне с разрешительной документацией, выданной в РФ, разрешительную документацию члена ОЭСР, использовать незарегистрированные в РФ лекарственные средства и медицинские изделия, для них установлены особенности технического регулирования и обеспечения санитарно-эпидемиологического благополучия. Идея такая: имеешь медицинскую лицензию страны ОЭСР — можешь с минимальными административными барьерами и на стандартах той страны работать в этом Международном медицинском кластере в "Сколково". Это не конкуренция российскому здравоохранению, а альтернатива лечению за рубежом. Мы предлагаем по тем же стандартам лечить людей в Москве. Это еще и привлечение медицинского туризма в Москву из стран СНГ и из других регионов.
В прошлом году премьер-министр Дмитрий Анатольевич Медведев присутствовал на открытии в рамках этого кластера первой медицинской клиники "Хадасса". Мы ждем в кластере, по информации правительства Москвы, еще корейцев и испанцев.
— В этом году?
— Сейчас расскажу. Все чуть сложнее, как обычно. Интерес к Международному медицинскому кластеру проявили 26 инвесторов, что позволит до 2028 года привлечь до 89 млрд рублей инвестиций. Но когда все заработало, мы поняли, что нужно принимать расширенный пакет для того, чтобы разрешить некоторые нюансы, в том числе со ввозом медикаментов и медицинских изделий, работой с кровью, работой с наркотиками. Так как вопрос сложный, многогранный, была встреча на уровне двух вице-премьеров — Голиковой и Акимова — по этому вопросу. Мы согласовываем с ЕЭК вопрос о ввозе на территорию РФ незарегистрированных лекарственных средств и медицинских изделий. Мы активно работаем над вторым пакетом с правительством Москвы. Надеемся, что в этом году мы его примем и еще дополнительно расширим функционал Международного медицинского кластера, запустим новое дыхание в этот проект.
— Прошлый год был Годом добровольца, этой темой вы тоже занимаетесь, какие предложения в этой сфере?
— Прекрасно, что мы приняли в Год добровольца концепцию по добровольчеству. В рамках этой концепции мы сейчас согласовываем дорожную карту. По нашему замыслу, этот план станет продолжением деятельности всех заинтересованных организаций, включая Минэкономразвития, по развитию волонтерского движения, добровольчества в нашей стране. Например, предполагается, что в рамках плана будет закончена работа по расширению видов деятельности и внедрению общих принципов взаимодействия органов власти и подведомственных им учреждений с волонтерами и волонтерскими организациями. То есть мы расширяем спектр услуг, где волонтеры, добровольцы могут участвовать, могут получить заказ. Будут разработаны и приняты общие правила учета волонтеров и ведения соответствующей статистики. Сейчас оценка количества добровольцев, как я выяснил недавно, все время разнится.
Мы планируем разработать предложения по учреждению наград, ежегодных и региональных премий за добровольческую и волонтерскую деятельность для привлечения интереса к этому и повышения статуса этой работы
— Еще близкая к этой теме — тема благотворительности, как предлагает Минэкономразвития привлекать людей к благотворительности?
— Если по добровольчеству принята концепция, то по благотворительности она не принята. Напомню, что сейчас действует Концепция поддержки благотворительной деятельности, принятая правительством еще в 2009 году, и практически все положения, отраженные в плане деятельности по ее реализации, уже успешно выполнены.
Ожидаем, что в 2019-м мы примем новую, актуальную концепцию. Одна из ее основных задач — повысить доверие в обществе к деятельности благотворительных организаций. Не все из них одинаково прозрачны, и дефицит доверия сдерживает участие граждан в благотворительной деятельности.
В этой связи, на мой взгляд, на законодательном уровне необходимо уточнить статус благотворительной организации и повысить прозрачность ее деятельности.
— То есть им нужно будет подготавливать финансовую отчетность?
— Мы сейчас это обсуждаем. Там не только финансовая отчетность, даже не столько финансовая отчетность, хотя она тоже. Это вообще работа с клиентом, работа с открытостью, с прозрачностью. Мы берем лучшую практику в сфере деятельности благотворительных фондов и пытаемся ее распространить на всех. Мы хотим, чтобы было четкое понимание, куда отправили деньги, на что они пошли, какой от этого получился результат. На уровне благотворительной организации должно быть предоставление информации. То есть отправили средства на помощь ребенку по заболеванию. Дошли деньги? Что с операцией? Какой результат? Был ли результат? Какую клинику выбрали? И такая информация должна поступать с какой-то периодичностью.
Второй момент — предложение по расширению налоговых стимулов. Я тоже своим коллегам это объясняю — необходимо подходить к задаче комплексно, стимулируя за счет дополнительных налоговых льгот и преференций переход к соблюдению более жестких требований к прозрачности и отчетности. Думаю, это справедливо. При этом очень важно, что переход к более высоким стандартам должен стать добровольным и сама организация должна будет принимать решение, принимать на себя более жесткие требования в обмен на льготы или нет.
— О каких налоговых преференциях может идти речь?
— Здесь большой спектр, но сейчас, пока концепция не обкатана, не согласована, мы в процессе переговоров.
И третий вопрос — кадры. У нас сейчас нет целостной системы профессионального образования руководителей и сотрудников благотворительных организаций. Нам надо ее создавать, чтобы все понимали, кто занимается благотворительностью и какая компетенция должна быть у него. Это очень важно, чтобы благотворители друг друга знали, чтобы был достигнут необходимый уровень компетенции и чтобы соблюдались понятные этические принципы. Тем самым мы повысим статус благотворительности и люди будут в это больше верить.
Беседовала Анна Дементьева