Волковы — первая в мире семейная династия космонавтов. В общей сложности отец и сын — Герой Советского Союза Александр Александрович и Герой России Сергей Александрович — более двух с половиной лет провели в космосе.
За плечами Волкова-младшего три длительных полета на Международную космическую станцию (МКС) общей продолжительностью почти 548 суток, в течение которых он выполнил четыре выхода в открытый космос. У отца чуть меньше — 391 сутки и два выхода.
Сергей стал первым космонавтом во втором поколении. Свой первый полет в 2008 году он совершил в качестве командира пилотируемого корабля "Союз ТМА-12", МКС-17, вместе с космонавтом Олегом Кононенко и "корейской Терешковой" Ли Со Ен. Руководство Роскосмоса тогда высоко оценило работу "новичков": впервые в космос летал молодой экипаж без опыта, и их полет доказал, что экипажи из двух ранее не летавших космонавтов могут успешно выполнять программу, опираясь только на знания и навыки, полученные при подготовке на Земле.
Следующий полет Сергея был в 2011 году в качестве командира второго цифрового корабля "Союз ТМА-02М" и бортинженера МКС-28/29 вместе с астронавтом NASA Майклом Фоссумом и японцем Сатоси Фурукавой. И третий — в составе экспедиции МКС-45/46 — завершился в марте 2016 года.
"Ностальгия по земной жизни"
"Психологически полеты на орбиту меня совсем не давили. Я летал с удовольствием, и мне никогда не хотелось прилететь раньше, чем положено. Я улетал и был готов летать столько и даже дольше, чем это требовалось. Мыслей о том, что я хочу домой и поскорей бы все это закончилось, никогда не было", — признался в самом начале нашего разговора Сергей.
При этом он подчеркивает, что под конец экспедиций "получалось работать все больше и больше". "В первом полете была пересменка: мы жили десять дней с экипажем, который прилетал нам на смену. Необходимо было ребятам рассказать о состоянии борта, нюансах работы, — рассказывает космонавт. — Кроме этого, они привезли очень много экспериментов, которые нужно было сделать в этот короткий промежуток времени. Плюс — подготовить корабль к возвращению, провести тренировки по подготовке к спуску".
При подготовке возвращения на Землю по окончании экспедиции на станции свободного времени нет вообще. Остается лишь на сон. И надо было быть не уставшим — все-таки спуск есть спуск
"Мы были подготовлены к тому, чтобы в одиночестве или вдвоем долго работать на станции в изоляции. Вообще-то, свободного времени на станции практически не было. Там практически каждая минута расписана вплоть до выходного дня", — говорит Волков-старший. Однако он признается, что в конце полета у него появилась "ностальгия по земной жизни".
Я даже так скажу: хочется домой. Это ведь и на земле, когда вы куда-то уехали (отпуск или командировка) и потом замечаешь через какое-то время, что все это уже надоело. Вот и на станции тебе хочется домой. Почему? Увидеть родных и близких. И как-то бывает иногда в свободные минуты возникает ностальгия по земной жизни. И сразу же ты себя перебарываешь, что тебе надо работать, потому что раньше определенного срока ты никогда не вернешься домой. Это твоя задача, ты обязан ее выполнить. И все, успокаиваешься и снова продолжаешь работать. То есть такие ностальгические минуты бывают. Но если ты себя так будешь ускорять, то лучше не будет, а только хуже
Свой первый космический полет Волков-старший совершил в 1985 году в качестве космонавта-исследователя на корабле "Союз Т-14" и орбитальной научной станции "Салют-7", второй — в 1989 году в качестве командира "Союз ТМ-7", третий — в качестве командира космического корабля "Союз ТМ-13" и орбитальной научной станции "Мир". Последний завершился в марте 1992 года.
И как оно на самом деле
Волков-младший рассказывает, что какие-то специальные рекомендации от отца до полета не получал, ведь некоторые ответы находились в процессе тренировок. "Когда ты готовишься, особенно к первому полету, ты знаешь "абсолютно все", кроме того, как оно на самом деле. У нас очень хорошая отечественная школа подготовки космонавтов. Единственное, что тебе не могут обеспечить во время тренировок на Земле, это длительную работу в состоянии невесомости", — говорит он.
За три недели до отправки на Байконур Сергею с борта позвонил Юрий Иванович Маленченко, который тогда был в составе экипажа экспедиции МКС-16, и очень подробно описал, как будет происходить автономный полет. "Мы с ним разговаривали очень долго, и он рассказал мне очень много полезных вещей. О поведении корабля и как все это будет происходить в реальности. А с отцом уже потом в полете какие-то вопросы уточнял: как заниматься физкультурой и даже как долго ей заниматься", — вспоминает он.
На станции очень тяжело заниматься спортом. Бегать по беговой дорожке — это пытка. Поэтому мне было интересно: я когда-нибудь смогу привыкнуть к этому ощущению, когда-то это станет для меня как обычная пробежка? Но она так и не стала для меня обычной пробежкой ни в первом, ни во втором, ни в третьем полетах. Всегда это было чрезвычайно тяжело, не хотелось заниматься. Но нам надо было это делать: мы ведь хотели здоровыми вернуться на Землю. Поэтому нужно было заниматься спортом, надо было преодолевать себя
"С нами перед первым полетом очень много работали психологи. Эта работа заключалась в том, чтобы научить человека в одиночестве жить и не бояться, что он один", — рассказывает Волков-старший. К примеру, есть так называемая сурдокамера (специальное герметичное звукоизолированное помещение со слабым искусственным освещением для проведения физиологических и психологических исследований — прим. ТАСС) в Центре подготовки космонавтов (ЦПК). В ней каждый из космонавтов должен был отсидеть определенное время.
"У нас было семь дней нахождения в сурдокамере. И, в общем-то, тренировали тебя быть одному и заниматься именно полезной работой, которую предстоит делать в космосе. Мы там решали разные головоломки, делали медицинские эксперименты сами над собой, — вспоминает он. — Был режим непрерывной деятельности на случай, если вдруг что-то случится. Нельзя было спать несколько дней. У нас этот режим продолжался 64 часа. Вы даже не представляете, что это такое! Причем нужно не просто не спать, а заниматься делом — именно запланированной работой: что-то исправить, пилотировать тренажер и так далее".
Психологически космонавтов очень серьезно готовили, также проверяли и работу в команде. Волков-старший рассказывает об одном простейшем эксперименте, который, по его словам, применяется и во многих странах мира. "Это психологическая совместимость. Когда три душевых кабинки, в каждую становится человек. И кому-то нужно отрегулировать температуру воды. И ты себе отрегулировал, а в другой кабинке человек стал крутить кран, и у тебя уже вода пропадает — пошла холодная или горячая. И, в общем, надо так согласовать действия, чтобы у всех была примерно одинаковая температура воды, — поясняет он. — Но здесь и лидерство определяется. Кабины изолированы, но голосом мы общаемся. И кто-то может взять на себя лидерство. И в конце концов все добиваемся, что у всех примерно одинаковая температура воды. И есть, кто не выдерживает это. Начинают психовать и кричать, что ты не так крутишь".
Еще было такое: дают обыкновенную чернильную кляксу и спрашивают, что ты на ней видишь. И вот фантазия проверяется, какое у человека направление психологического настроя. Например, один увидел что-то страшное, а другой — солнце и ясное небо. Определяется то, как ты себя представляешь в сложной ситуации. И у нас так же определяли: кто лидер в команде, кто исполнитель, кто разные функции на себе держит
Приводит он и еще один пример проверки: 500 вопросов, два ящика. "И эти вопросы повторяются в разной интерпретации. Например: вы любите гулять под солнцем или вы не любите гулять под солнцем. И вот за 40 минут нужно эти 500 картонок по ящикам (с ответами: да и нет) разбрасывать. Это определяет внимательность человека, сколько неточных вопросов, на что он ответил и как", — рассказывает Волков-старший.
Из космоса можно звонить в любое время
Однако различия в подготовке к полетам у Волковых все же были. "Отец готовился еще на "Салют-7", потом — на "Мир", а я уже — на МКС. Было очень много поездок в США, Европу, Японию. Для них это была экзотика, а для нас — обычная рутинная работа. Пять недель жить в Хьюстоне (там находится Космический центр NASA — прим. ТАСС), пять — в России. В таком режиме и проходила подготовка. И соответственно, все это накладывало свой отпечаток как на саму подготовку, так и на какие-то дисциплины. В общем-то, они были похожи, но школы подготовки все-таки разные, — рассказывает Сергей. — И добавлялись нюансы с подготовкой за рубежом. А по российскому сегменту — многие вещи традиционны, законы физики никто не отменял. Корабль как летал, так и продолжает летать. Здесь методики были те же самые, что и в СССР".
Тренажеры сейчас стали более компактными и мобильными. Если раньше некоторые из них были в одном экземпляре и, чтобы потренироваться на нем, нужно было лететь в другой город, то сейчас есть даже мобильные тренажеры, которые помещаются в одном ноутбуке. Инструктор берет его с собой, и ты можешь отрабатывать разные режимы практически в любом месте
Что касается коммуникации с родными во время полета, то с точки зрения психологической поддержки, по мнению Сергея, сейчас, конечно, лучше. "Раньше для того, чтобы увидеться или поговорить с отцом, мы ездили в Центр управления полетами в Королев. В лучшем случае это было раз в неделю и общение по 40 минут. Это была комната, где сидели все семьи членов экипажа, — рассказывает он. — Сейчас можно позвонить в любое время на любой телефон с МКС. Есть и электронная почта, есть и видеоконференция, которая организуется раз в неделю. При этом семья находится дома. Поэтому сейчас мы не так оторваны от дома, как это было у космонавтов старшего поколения".
Только отвернулся, а еда улетела
В разговоре с Александром Александровичем не обходим и столь популярную у всех тему — питание в космосе. Он признается, что его часто спрашивали: вы там что, только из тюбиков питаетесь?
"Я всегда смеюсь: на современной космической станции этих тюбиков если и осталось процентов пять, то в них находятся соусы. А еда вся сублимированная, герметично запакована и на станции остается только открыть этот специальный пакет, залить горячей водой, и через минут 10–15 у тебя готовое горячее блюдо. И вкус очень похожий на земное приготовление, — рассказывает он. — Также очень много консервов, как и в магазинах. Только в них не только тушенка, а какое-то блюдо — к примеру, тушеная капуста с говядиной. Все это в одной банке (250 граммов), которую просто разогреваешь в электрической печке".
Но все равно, по словам космонавта, скучаешь по домашней пище. "Во-первых, сначала не чувствуешь аромата, так как все находится в герметичных упаковках, особенное первые блюда. Второе — потом ароматы расходятся по всей станции, начинает пахнуть капустой и мясом тушеным", — говорит он.
Однако не все можно употреблять на орбите. К примеру, вареная колбаса. "Считается, что она там быстро портится, но она и на земле не долго хранится. А туда корабль приходит примерно раз в три месяца. Если привозят овощи и фрукты, то необходимо съесть их в течение двух недель. И потом два-три месяца без них", — говорит Волков-старший.
Ну и скучаешь еще по тому, чтобы всей семьей сесть за стол и пообедать. Там у нас тоже семья, только космическая, и стол, за который мы цепляемся, чтобы не улететь от него. И конечно, скучаешь по гравитации, что не можешь поставить консервную банку на стол, чтобы она не улетела. Ты ее подвесил в воздухе, только отвернулся, чтобы взять кусочек хлеба, а в это время банка куда-то к вентилятору полетела. Ее под резиночку надо цеплять… есть свои особенности
"Конечно, скучаешь по домашней еде, которую только приготовили, а не которая год может храниться. Хочется и жареного тоже. В общем, то, чего нет на станции, а здесь, на Земле, казалось обыденным", — говорит космонавт.
После полета мне тоже хотелось жареной картошки, ее там не было. Хотелось самой обычной еды — пельмени, например. Но кока-колу не хотелось. Не знаю, возможно, она не в нашем генетическом коде. Я с удовольствием пил чай, кофе, соки — мне этого вполне хватало
Что касается алкоголя, то на станции категорически запрещено его употреблять. "И пытался как-то космонавт Алексей Леонов отправить на станцию бальзам. Он сам его сделал на коньячном молдавском заводе. На этикетке была нарисована космическая станция, и назывался он "Бальзам космический", — рассказывает Волков-старший. — Конечно, хочется глоток спиртного там попробовать, потому что около полугода без алкоголя, а особенно когда день рождения или Новый год. Но нельзя было. И этот бальзам Леонова тоже запретили. Все поставили подписи — и генеральный конструктор, и инженеры, все придумали как... но главный врач Советского Союза написал: запрещено. Мы смеялись потом: он боялся, что мы потом бутылки сдавать за борт станции будем (улыбается)".
"Почему еще говорили, что нельзя алкоголь на орбите? Они это посчитали основной причиной: от спиртовых паров там могут воспламениться регенеративные патроны (установки, очищающие воздух от двуокиси углерода и обогащающие его кислородом химическим путем — прим. ТАСС). Поэтому нельзя было держать спиртосодержащие смеси, — говорит Волков-старший. — Но, конечно, попробовать можно было (смеется), но об этом космонавтика умалчивает". Да и с медицинской точки зрения воздействие алкоголя на орбите, по словам космонавта, намного сильнее — спиртное быстрее попадет в мозг и быстрее опьянеешь.
Безопасный космос
Сейчас жители нашей страны находятся в режиме добровольной самоизоляции из-за распространения коронавируса. По последним данным, инфекцией в мире заразились уже более 1,7 млн человек, в ряде стран введен режим чрезвычайной ситуации или повышенной готовности. Однако изоляция на земле и в космосе — однозначно разные вещи, считает Волков-младший. "У тебя нет соблазна выйти на улицу. Когда ты сидишь в квартире, за окном хорошая погода, тепло — соблазн выше", — добавляет он.
В космосе все по-другому, потому что космонавт туда идет сознательно. В процессе подготовки в том числе проходишь тесты, где определяется, что ты можешь работать некоторое время изолированно, без какой-либо связи и общения с внешним миром
Россия приняла жесткие противоэпидемические меры, чтобы коронавирус не попал на МКС. Во время пребывания на Байконуре космонавты Роскосмоса и астронавты NASA, улетевшие 9 апреля, находились в режиме обсервации, а также были ограничены все общественно значимые встречи, в том числе традиционные — семьи членов экипажа не были допущены на космодром. Не было на этот раз там и журналистов.
Волков-младший считает, что именно МКС сейчас можно назвать самым безопасным местом в мире, где нет коронавируса. "Экипаж, который сейчас находится на орбите, совершенно точно не контактировал ни с кем с момента старта, — говорит он. — В этом плане можно сказать, что площадка на Байконуре, где перед стартом живут космонавты, благодаря отличной работе наших врачей тоже является самым безопасным местом. Условия карантина там всегда соблюдались неукоснительно с самых первых стартов".
Когда приезжаешь накануне старта, всегда каждое утро измерение температуры и давления. Везде специальные средства для обработки рук, везде салфетки спиртовые. Сотрудники все проходят медконтроль в обязательном порядке. И, опять же, не зря ведь космонавты сидят за стеклом, когда общаются с прессой перед отправкой на орбиту
Все вещи, которые космонавты берут с собой, также проходят дезинфекцию и проверку санэпиднадзора. "Есть целый перечень вещей, которые запрещены. Все тщательно осматривается, проходит контроль, обрабатывается и только после этого уже разрешается взять их с собой. Но, опять же, это не так много — не более полукилограмма", — поясняет он.
Главное — найти, чем себя занять
"Мы все знаем и понимаем, что самое сложное — найти, чем себя занять. Казалось бы, живешь в квартире, и есть очевидные вещи, которые откладываются на потом до лучших времен, но когда вдруг это время появляется, то хочется заниматься всем чем угодно, кроме этого, — говорит Волков-младший. — Поэтому, наверное, повезло тем, кто имеет возможность работать удаленно на дому и, соответственно, может спокойно выполнять свои обязанности, не выходя из квартиры".
По мнению Сергея, каких-то специальных правил, как вести себя в изоляции, нет. "У всех дома есть то, что давно хотелось сделать и никак не находилось для этого времени. Самое простое — все мы весной привыкли делать уборку дома, мыть окна. Поверьте мне, если качественно сделать генеральную уборку, это точно займет достаточно продолжительное время. Особенно если начать раскладывать фотоальбомы (у кого они есть), потому что захочется посмотреть все подробно", — делится первым советом Волков-младший.
Второе, что поможет скрасить дни на изоляции, — это позвонить всем, кому вы давно не звонили. "Родителям, друзьям, просто пообщаться. Ведь никто никуда не торопится. Опять же, и книги почитать можно, на которые обычно не хватает времени", — говорит он.
Обо всех этих моментах рассказывает и Волков-старший. "У каждого есть какое-то хобби. Если человек один, он может придумать себе любую работу, но главное — не сидеть без действия. Это самое сложное и противное, что может быть. Скажут: у меня нет хобби. Такого не может быть! Открывай интернет — ищи!" — говорит он.
Я просто рекомендую людям найти, чем себя занять. То есть не уставиться в экран телевизора и сидеть есть, а найти себе дело, чтобы мозг шевелился, руки были заняты и голова, — это несложно найти даже в обычной однокомнатной квартире
"И еще: у кого есть садовый участок или дача, то здесь непочатый край работы (улыбается). Вот сейчас я с вами разговариваю по телефону, а до этого опрыскивал деревья. У меня на участке пять яблонь, парочка слив. С утра встал, подготовил раствор и занимаюсь этим, никуда не хожу. Я на своем участке, самоизолирован", — говорит Волков-старший.
В завершение нашего разговора отец и сын Волковы желают всем людям, чтобы они "стойко и достойно выдержали это испытание, которое сейчас на нашей планете, и точно все будет хорошо в ближайшем будущем!"
Роман Азанов