"А потом — коронавирус"
Катя приходит на встречу без маски. "У них срок действия — полтора-два часа, и она все равно не защищает от всего, — говорит она. — Вот Юню есть смысл ее носить: они в эпицентре. Там маска пусть на сколько-то процентов, но уменьшает шанс заразиться".
Юнь уже больше недели сидит дома — об этом просят всех горожан. Иногда выходит прогуляться, но ненадолго. Хотя уверен, что на улице не опасно — никого нет. Погода до обидного хорошая: солнечно и +8 °C. "Еды достаточно, но очень скучно", — говорит он. Юнь живет в городском округе Синьсян, провинция Хэнань. Судя по карте, расстояние между его городом и Уханем — примерно как между Москвой и Петербургом. Про Катю говорит: хорошо, что она не здесь. "Лучше сидеть в Москве. Нехорошее время".
Кате 22 года, она москвичка. Выучилась в медицинском колледже, три года проработала младшей медсестрой в Первом московском хосписе, потом ушла: "Онкология помолодела, и когда в хоспис привозят моих ровесников, мне это слишком тяжело видеть". Сейчас работает медсестрой в "Склифе".
Юню 29, он из Китая, но 14 лет прожил в России: сначала окончил училище при Консерватории имени Чайковского, потом — саму консерваторию. Юнь играет на фортепиано с четырех лет. Родители решились отправить его в Москву, потому что музыкальное образование в России — лучшее. Он отлично пишет и говорит по-русски — с акцентом и иногда путая падежи, но понятно. Любит Царицыно и Красную площадь. Говорит: "Если русские начали дружить, они очень добродушны". Местный профессор консерватории называл его Юниссимо.
Юнь и Катя вместе четвертый год, познакомились у общих друзей. "В первый раз было скучно, не знаешь, что говорить: я говорю о музыке, она — о медицине", — рассказывает Юнь. "Сложно было сначала", — подтверждает Катя. А потом как-то "совпало". Ее родители и друзья приняли его хорошо: "Юнь очаровательный".
Минувшим летом Катя на месяц поехала в Китай, познакомилась с родителями Юня. Ребята решили пожениться, и девушка собралась переезжать.
"Он концертирующий пианист и хочет работать в высшем учебном заведении, — объясняет Катя. — В Москве иностранца, скорее всего, не возьмут преподавать. Он мне один раз сказал: "Я столько лет учился ради чего — чтобы не работать тем, кем я хочу?" А мне несложно поменять место жизни, это круто: ты учишь новый язык, у тебя больше знакомств".
Катя стала оформлять документы. Как медсестра, она должна была получить военный билет: "У меня затык был с ним: я прописана в одном месте, училась в другом, перепрописалась в третьем…" Потом оказалось, что нужна справка о несудимости, и ее пришлось ждать месяц. Потом какие-то медицинские анализы, переводы дипломов — "как будто весь мир против того, чтобы мы были вместе". "У нас все так тянулось, тянулось, — вздыхает Катя. — А потом — коронавирус".
"Нет такого: "все умрут, мы никогда не увидимся"
"Все говорят: "зачем ты теперь туда поедешь", "вирус страшный ходит", — рассказывает Катя. — Я вчера у дяди и дедушки даже расплакалась от этих вопросов. "Вдруг там все умрут, и ты туда не сможешь поехать! Вдруг ты не сможешь там жить, это другой менталитет, тем более с этим вирусом еще, с этими масками!"
Родных и друзей Кати, в общем, можно понять. Всемирная организация здравоохранения расценивает вспышку как "эпидемию с многочисленными очагами". Число зараженных в Китае превысило 24 тыс. человек, 490 человек погибли. Случаи заражения отмечены и в других странах, в том числе в России: вирус был подтвержден у граждан Китая в Забайкальском крае и Тюменской области. Ограничено передвижение граждан Китая через российскую границу, а авиакомпании по всему миру начали отменять полеты в эту страну. "Я сейчас даже учебную визу не могу сделать, потому что приема иностранных студентов нет, — рассказывает Катя. — Это риск заражения иностранцев, которые потом могут привезти вирус домой".
По официальным данным, в Москве не зарегистрировано ни одного случая заражения коронавирусом. Но родные и близкие Кати уже боятся. Она улыбается: "Они очень трепетные. Переживательные".
"Мне дядя говорит: "А ты что, все еще ездишь на метро?" Я: "А что мне делать?" А он: "Ну коронавирус же, больше шансов заразиться", — рассказывает Катя. — Ну что, на такси ездить? Через такси тоже много людей проходит. И это не только у моего дяди в голове: у меня подружка пересела на такси".
Катя к этому относится спокойно, говорит, что с такими страхами можно вообще никуда не выходить: заразиться легко чем угодно, даже туберкулезом. Скорее она переживает за Юня и его родителей: они все-таки близко к эпицентру. "Но у меня нет такого: "все умрут, мы никогда не увидимся", — говорит она. — Может, потому что у меня медицинский склад ума, я понимаю: ну, так бывает. Был птичий грипп, был свиной грипп, теперь это. Все пройдет, просто нужно время".
"Вирус против любви"
"Я никогда такого не видел, честно говоря. Особенно в Новый год — у нас всегда очень много людей на улице, — говорит Юнь. — Сейчас вообще никого. Помните фильм "Я — легенда"? Типа такого атмосфера".
Китайский Новый год наступил 25 января, а на работу люди должны были выйти 31-го. Но не вышли. В городе, где живет Юнь, сейчас работают только продавцы продуктовых магазинов. По его словам, они получат зарплаты в несколько раз больше обычных.
Юнь говорит, что вирус "очень не вовремя". Многие китайцы, живущие за рубежом, купили билеты домой на Новый год. Друг Юня, живущий в Москве, успел прилететь домой в Ухань — и оказался там заблокированным. Перед праздниками люди ходили в гости и за покупками — а значит, помогали вирусу распространяться. Сам Юнь жалуется, что не был дома на китайский Новый год 13 лет. И вот, пожалуйста. Ему не обидно, что в России стали опасаться китайцев: "Мы сейчас так же относимся к человеку, приехавшему из Уханя". Катя же вздыхает: "Если бы у нас что-то случилось, вряд ли китайцы бы говорили: ой, русские заразные". Она говорит, что китайцы очень дружелюбны: "Там, если тебя толкнули, тысячу раз извинятся. А в Москве на меня недавно в метро кофе вылили — и так на меня посмотрели, как будто я сама же в этом виновата".
Осенью Катя начала учить язык. Юнь все это время ее не учил, хотя вообще-то в Москве подрабатывал репетиторством.
"Знаете, три года мы пытались начать, и я говорила: "Ой, я сегодня не хочу, не настроена на это…" Он такой: "У тебя парень — китаец, который может преподавать тебе язык, почему ты этим не пользуешься?" — смеется она.
Говорить Катя пока не может, но когда мимо проходит группа китайцев, уже что-то понимает. Пока ее цель — подготовиться к экзамену, который даст ей право учиться в китайском вузе. Что будет дальше — она пока не знает: "Мне много кем хочется быть! Но учиться там дальше на медика — это сложно, это долго очень, а семью тоже хочется строить".
Кате все говорят: ты теряешь время. Она и сама это понимает: "Я могла бы уже учиться в этом году". И самое сложное для нее — быть в подвешенном состоянии. "Летом я туда ездила с маленьким чемоданом, — говорит она. — Если что, очень быстро соберусь". Загадать, когда наступит "если что", невозможно. Юнь надеется, что не позже апреля. Они не виделись с октября — тогда он в последний раз приезжал в Москву. "Что делать, — вздыхает Юнь. — Вирус против любви".
Бэлла Волкова