Что значит стандарт экологичной экономики в эру взаимного давления

О "зеленой экономике" на Западе говорят давно. В относительно богатых и благополучных странах ЕС сложились даже узконаправленные партии. Эти "зеленые силы" вышли из некогда массового экологического движения, которое разделилось на два компонента — профессиональные экологисты (НКО) и политические организации. При этом, на мой взгляд, и первые, и вторые реально отчитываются не перед озабоченным обществом, а перед элитарными кругами. Они — помощники в корпоративных битвах.

По сути, финансовые элиты США и ЕС оседлали экологическую повестку. Они умеют применить ее против промышленного капитала или массового потребителя. Не является проблемой и повернуть ее против государств, которые не готовы "правильно" проводить "зеленую" политику. Все это означает одно: экологическая повестка в экономике сделана всемирной, и ее никак нельзя игнорировать даже самым консервативным странам.

Запад диктует ужесточение экологических правил. Отчеты Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) показывают: введение более суровых природозащитных норм в богатых странах почти не повлияло на экономические показатели. В связи с этим 27 государств — членов ЕС договорились в декабре 2020 года о сокращении выбросов парниковых газов как минимум на 55% по сравнению с уровнями 1990 года. Срок выполнения плана — 2030 год. Отмечу, целевой показатель стал выше — первоначально он составлял 40%. Учитывая, что решение было принято в год "третьей волны" мирового кризиса, его стоит признать продуманным, а точнее, отражающим неизменность курса.

В России с улыбкой воспринимают фанатизм Греты Тунберг, но все же именно Запад задает новую тенденцию в международных отношениях вокруг экологического вопроса. Сейчас он диктует правила игры, раздавая моральные оценки государствам и правительствам. Игнорировать это сложно, но и принять это — тоже.

"Золотой век" старых правил

Старые правила этой "игры" были таковы: экологические требования можно предъявлять к товарам, произведенным в своей стране, но никак не к импортным. Принципы Всемирной торговой организации (ВТО) не допускали и претензии к социальным или политическим условиям производства товаров в других государствах. Политика должна была существовать вне экономики, насколько это только было возможно на практике. А меры социальной защиты и трудового регулирования считались делом отдельных стран. Другим державам не полагалось указывать кому-то, например, на недопустимость использования детского труда, отсутствия нормированного рабочего времени, низкую ставку оплаты труда, невозможность отпусков или дефицит детских садов. Этот список может быть продолжен, постулат от этого не изменится — посягать на "свободу торговли" с социальной или экологической позиции было нельзя.

Мир жил в этом режиме несколько десятилетий. Он установился по итогам большого экономического кризиса 1973–1982 годов и остался в истории как время глобализации и неолиберализма. Базовыми провозглашались две свободы: движение капиталов и товаров. Именно на них ныне посягают ЕС и США, обвиняя других в грязном производстве или в иных провинностях сугубо на их личный взгляд. Например, компанию, экспортирующую в западные государства значительную массу товаров, могут осудить за несоблюдение гендерного или трансгендерного баланса в кадровой политике. Но пока все же чаще говорят о нарушениях по части СО2.

Впрочем, более остальных сократить выбросы вредных веществ решили именно богатые страны, что, в принципе, не трудно выполнить из-за выноса индустрии в "третий мир". Эпоха глобализации потому и имела столь мягкие правила в отношении товаров, что их производство было перенесено из старых индустриальных центров (богатых стран) в область мировой периферии и полупериферии, где цена рабочей силы ниже. Природные условия, законы и коррупция позволяли иностранным фирмам и их партнерам грабить местную природу.

Мог ли "цивилизованный Запад" выставлять претензии своим? Появись тогда Грета Тунберг, вряд ли бы ей дали что-либо сказать, не видели бы мы ее на мероприятиях высокого уровня, никто бы не катал ее на парусной яхте и не ставил бы в пример. Просто правила игры в мировой экономике были другими.

Кризис и российская стратегия

Мировой кризис от 2008 года и по сей день все изменил. Запад оказался в ситуации, когда его финансовая система потребовала спасательных мер. Особенно важной была помощь стран БРИКС, и этого им элита богатых стран не простила. Проблемой для нее стала возросшая самостоятельность ряда государств: они обрели большую силу из-за роста производственного сектора, который Запад утрачивал, а также имели независимую сильную бюрократию. На мой взгляд, новая "зеленая" повестка, диктуемая США и ЕС, как раз и призвана обременить такие государства. Она грозит стать проблемой в том числе и для России. Причина очевидна — рост издержек.

В ЕС на этот счет могут особо не беспокоиться за себя. Экономика с огромными финансовым и сервисным секторами производит мало выбросов в атмосферу. Банки и биржи почти не отравляют воздух, чего не сказать про заводы. Потому в "зеленом" курсе Запада ощущается двойной "зеленый" стандарт.

Но, по всей видимости, США и ЕС хотят от России большего — подчинения своим установкам. Ведь получить экологически окрашенные санкции можно даже за успехи сельского хозяйства. Так, в РФ резко выросло производство зерна. Это предпосылка роста поголовья скота, особенно крупного рогатого, а он из-за коровьих кишечных газов считается "грязным". Есть вероятность, что санкции "догонят" РФ и за химическую индустрию, и, конечно, за добычу полезных ископаемых.

Экономика России имеет производственный характер, а значит, она не может быть безупречной с точки зрения "зеленых идеалов". Что скорее ведет к концепции — в международном диалоге по указанной теме следует участвовать, а нормы и требования устанавливать самим. Нужно усвоить и то, что стандарты ВТО более не действуют, а это повлечет за собой экологические выпады недружественных зарубежных структур и правительств.

При этом природозащитные вопросы существуют не только в глобальном, но и в национальном виде. Вместе с попытками переложить проблемы на другие страны некоторые государства, ощущая разрушения собственной экономики, вину за это хотят переложить на собственных граждан. Отсюда увеличение обвинений в потребительском эгоизме и экологической безответственности. 

Тактика выживания

"Пусть за это заплатят иностранные конкуренты", — любили говаривать в начале ХХ века московские купцы-промышленники. В современных условиях такая формула может быть ответом на ужесточение экологических норм, как со стороны ЕС в качестве одного из важнейших торговых партнеров РФ, так и со стороны российского государства.

Требования по выбросам в атмосферу, фильтрации жидких отходов, переработке любого твердого мусора, применению химических средств в сельском хозяйстве — все это должно и будет ужесточаться. Но в России это нужно не как дань иностранной моде, а для повышения экологической эффективности производства. Кто же за все это будет платить в конечном итоге? Непосредственно — производитель, а в финале — иностранный покупатель. Поможет делу и повышательная тенденция на мировом рынке, имеющая одной из причин инфляцию активов на Западе, а другой — общий подъем мировой экономики, еще только зарождающийся после кризисного периода.

Остается проблема использования "зеленых" требований к производству товаров как инструмента. Никого не удивит, если ЕС, Англия, США и Япония будут стараться применить их к российской продукции, а значит, нужно иметь аналогичные ответы. Раз правила ВТО отброшены в сторону, то возможны ответные требования к социальным и иным (не обязательно экологическим) условиям производства в других государствах. 

Это и есть главные "подвижки" в "зеленой экономике" России, так как ясно: перенос ветрогенерации и солнечных батарей не будет экономически эффективен, а развитие переработки мусора потребует вложений и времени. И сколько бы ни было сделано на этом поприще, Запад будет иметь претензии. А значит, нужно не слепо повторять все его действия у себя, а решать свои экологические задачи, не забывая главное: "зеленый стандарт" был и еще долго останется двойным и двусмысленным.