Угроза банкротств: почему тенденция спада сменилась на рост

В России вновь выросло число банкротств граждан и ИП, а тенденция к сокращению корпоративных банкротств последних лет прекратилась и наблюдается обратный процесс. Как понимать эти изменения? Устойчив ли новый вектор? И можно ли что-то сделать для исправления дел, учитывая улучшение внешней конъюнктуры?

Тревожный баланс

Глобальная экономика продолжает "выползать" из эпохи экономического кризиса 2008–2020 годов. На это указывает, прежде всего, рост мировых цен на сырье и продовольствие. ВВП России повышается, федеральный бюджет в январе — июне, по предварительным расчетам, исполнен с профицитом — около 626 млрд рублей, что указывает на общее улучшение ситуации. На этом фоне весьма тревожной остается картина корпоративных банкротств в России. По итогам первого полугодия их количество увеличилось впервые с 2017 года.

Согласно данным сервиса "Федресурс", резко увеличилось количество публикаций кредиторов о намерении обанкротить должников — юридических лиц. За первую половину 2021 года этот показатель возрос на 29,7%, достигнув 15,95 тысяч. Примечательно, что с 2012 года количество заявленных банкротов почти неизменно увеличивалось и дошло в 2017 году до 13,54 тысяч, после чего наступил период снижения, пока сегодня мы не зафиксировали начало его роста. В 2021 году в 74,5% случаев заявителями по делам о банкротстве юридических лиц выступают их кредиторы. На Федеральную налоговую службу приходится 15,6% случаев против 14,2% годом ранее. Работники предприятий, которые страдают из-за долгов по зарплате, составляют 0,6% дел, тогда как в прошлом году — 0,5%.

Государственная поддержка экономики в 2020–2021 годах не дала развернуться еще большему росту банкротств. Однако верно и то, что эта политика не смогла полностью сбить температуру больной экономики. Не могла она и отменить негативные последствия снижения курса российской валюты, произошедшее в марте 2020 года и во время осеннего ослабления рубля.

Инерция или вестник бед?

Как и положено, после шторма появляется полно новых штормовых предупреждений. Они исходят от экспертов, уверенных в том, что кризис не миновал, что активизация мировой торговли во второй половине 2020-го — первой половине 2021 года является лишь передышкой. Эти вестники неизбежно должны будут трактовать всплеск банкротств как доказательство своей правоты. Среди них и известный западный инвестор Уорренн Баффет, высказывавший опасение новых финансовых потрясений (на этот случай он держит денежные резервы).

Недавно добавил темных красок в мрачные прогнозы будущего и министр финансов РФ Антон Силуанов. На встрече министров финансов группы G20 он заметил, что глобальная экономика рискует перегреться, если антикризисные меры в ряде стран не начнут сворачиваться в ближайшее время. Это заявление можно истолковать как укор США, Англии, Японии и ЕС, поскольку именно их политика сверхдешевых денег породила мировую инфляцию. Однако не является ли эта инфляция механизмом оживления рынка России и производственных экономик вообще? Если глобальный рост товарных цен продолжится, не увеличится ли экспортная выручка России, а следом не станет ли лучше состояние малых и средних предприятий в стране?

Положение таково, что центральные банки на Западе, включая "почетных европейцев" из Японии, не могут позволить себе политику нормализации ставок. В 2020 году ключевые ставки их центральных банков были обнулены или приближены к нулю. А нормальные ставки в районе 4–7% — непозволительная роскошь по двум причинам. Во-первых, это может привести к бюджетным кризисам правительств (их долги с 2008 года невероятно выросли). Крайне жесткая бюджетная экономия породит обвал на бирже — особенно касается США, чей правительственный долг превысил весной $28 трлн. Во-вторых, без подпитки финансовые компании могут начать массово разоряться.

Вывод очевиден: российской экономике предстоит длительное время жить в условиях высокой глобальной инфляции. Правда, для нас это, скорее, хорошо.

Главное же, что грозная внутренняя статистика банкротств предстает, скорее, инерцией. Инерционными являются и прогнозы новой катастрофы. Без отказа на Западе от сверхнизких ставок коллапс рынков не случится, а отказ этот сейчас крайне мало возможен.

Как было, как стало, как будет

Отмечу, что совершенно не случайно 2017 год был пиковым по банкротству фирм в России. В 2014–2016 годах мировую экономику накрыла вторая волна кризиса. И начало 2016 года оказалось самым сложным в этом плане для РФ: более всего мировые цены на нефть опускались в январе 2016 года, когда за баррель нефти Brent давали $28–29. Падение рентабельности экспорта и девальвация рубля произвели депрессию, плодом которой стали банкротства многих малых фирм и накопленные к 2017 году угрозы кредиторов разорить должников.

2021 год — это период после обвала рынков и депрессии, сколь бы она ни была ограничена во времени антипандемическими мерами. Проблемы малого и среднего бизнеса накапливались, что дало выход в статистике угроз: увеличении информации от кредиторов, налоговиков и работников о возможном банкротстве должников. Данные показывают, что Москва лидирует по числу несостоятельных фирм — 969 компаний (рост на 13,7%), следом идут Санкт-Петербург — 401 компания (рост на 36,9%) и Московская область — 358 фирм (рост на 15,9%). Эта тройка являет собой регионы наибольшего развития сферы услуг в России, а именно она подверглась основному удару коронакризиса.

Думаю, положение с угрозой банкротства первой половины 2021 года должно будет остаться как пиковое для многих лет. Однако конъюнктура улучшается, что уже положительно сказывается на крупных компаниях. А это означает, что на следующем этапе — по мере обретения устойчивого экономического роста — все сферы экономики придут в движение, особенно сервисная область. В итоге вместо угрозы банкротств возникнет угроза избыточного учреждения фирм.

Как быстрее улучшить положение

Уполномоченный при президенте России по защите прав предпринимателей Борис Титов недавно выступил с предложением отказаться от бюджетного правила, раз нефть и другие товары так стремительно дорожают на мировом рынке. "А что, если на время отступить от бюджетного правила?" — сказал он на встрече с Владимиром Путиным. Факт налицо: ставку повысили, а инфляция продолжает расти, так как она имеет внешний характер. Отказ от выкупа валютной выручки и допуск ее на рынок должен укрепить рубль, а точнее — помочь ему естественно укрепиться.

Не секрет, что главная проблема малого и среднего бизнеса на внутреннем рынке — это снижение платежеспособного спроса. Две девальвации рубля в 2020 году нанесли удар по домашним хозяйствам, а те, через снижение покупок, создали проблемы для многих фирм.

При этом предложение отказаться от бюджетного правила на 2021 год звучит не первый раз. Нефть подорожала с $54 за баррель в январе до $76,5 в июле, а рубль почти не укрепился к доллару США. Причина — бюджетное правило, прописывающее принцип накопления резервов, когда при ценах на нефть выше $40 за баррель в ценах 2017 года и с учетом ежегодной индексации на 2% Минфин на дополнительные доходы покупает валюту для Фонда национального благосостояния (ФНБ).

В условиях всплеска глобальной инфляции рублю нужно дать укрепиться, что повысит покупательскую способность обладателей рублевых доходов. Спрос с их стороны станет большим, что облегчит положение потенциальных банкротов и остальных фирм, поможет развитию внутреннего рынка. Протекционистские меры и меры евразийского товарного обмена должны уменьшить спрос на импортные товары, не уравновешенные товарным вывозом России, — то есть защитить рубль. При такой политике трудности 2020–2021 годов, а с ними и все потрясения большого кризисного периода (с 2008 года) останутся позади. Статистика банкротств в результате начнет улучшаться.