В середине июня 2021 года зампред Центробанка России Алексей Заботкин заявил о неизбежности нового экономического кризиса. Об этом говорилось в контексте того, что ЦБ имеет все необходимые инструменты для поддержки экономики и населения страны в случае новых серьезных экономических неурядиц. Но в настоящее время представитель Центробанка ожидает скорее сворачивания действующих антикризисных мер со стороны мегарегулятора по мере завершения текущего кризиса.
Так или иначе, но затронутая мимоходом тема неизбежности будущих экономических кризисов, несомненно, представляет большой теоретический и практический интерес для инвесторов и спекулянтов. Не секрет, что финансовые рынки не способны длительное время абстрагироваться от процессов, происходящих в реальном секторе экономики. Более того, участники биржевых торгов нередко играют "на опережение" вполне очевидных тенденций, развивающихся в материальном мире. Именно поэтому опытные частные инвесторы и профессиональные управляющие активами уделяют большое внимание характеру макроэкономической статистики.
Большое количество регулярно публикуемых статистических показателей обычно трактуется в качестве позитивных или же негативных сигналов относительно экономических перспектив. Иногда свежая статистика может восприниматься по принципу "чем хуже — тем лучше". Обычно это происходит в те моменты, когда ухудшение перспектив экономики может стать поводом для запуска стимулирующих мер со стороны правительств и центробанков. Однако такая ситуативная инверсия трактовок не меняет сути дела.
С практической точки зрения перед инвестором, спекулянтом или управляющим всегда встает необходимость определения того, находится ли экономика на подъеме, или же она приближается к очередному кризису. Настоящее время в этом плане также не является исключением.
Цикличность кризисов
Вопрос о том, способна ли современная экономика развиваться без кризисов, остается неоднозначным и дискуссионным. История же говорит о том, что мировая экономика оказалась не в силах избежать как минимум тех серьезных спадов, которые мы наблюдали в течение трех последних десятилетий. Это относится и к экономике РФ. Речь идет о потрясениях 1997–1998, 2007–2008 и 2020–2021 годов. Такая последовательность вполне вписывается в теоретическую модель среднесрочных экономических циклов продолжительностью 7–11 лет. Исходя из нее, в течение нескольких ближайших лет ни мировой, ни российской экономике серьезный кризис не грозит. Но вполне логично прогнозировать его начало на рубеже 20-х и 30-х годов текущего века.
Указанные экономические циклы средней продолжительностью около 10 лет именуются циклами Жюгляра по фамилии подробно описавшего их французского экономиста. Он также обратил внимание на то, что такие циклы сопровождаются колебаниями уровня загрузки производственных мощностей и товарных запасов. Это буквально соответствует событиям годичной давности, когда глобальная вспышка COVID-19 остановила ряд производств по всему миру и способствовала распродаже складских запасов широкой номенклатуры самых различных товарных групп.
В качестве одной из важных характеристик десятилетних экономических кризисов указывался спад объемов инвестиций в основной капитал — такую картину мы наблюдали в кризисном 2020 году в мировой нефтедобывающей индустрии. Резкая заморозка процесса разведки месторождений и нового бурения заложила фундамент для наметившегося к настоящему времени дефициту предложения на глобальном рынке углеводородного сырья.
Обратим внимание на то, что экономика России и иных стран синхронизируется с 10-летними экономическими циклами, развивающимися в мировом масштабе. Азиатский финансовый кризис 1997–1998 годов не обошел стороной и иные регионы мира. А в РФ на фоне тех событий даже случился дефолт по государственным краткосрочным облигациям (ГКО) и произошло назревшее к тому моменту резкое ослабление курса отечественной валюты. В 2008 и 2020 годах российская экономика также не осталась "тихой гаванью" в сезон "глобального шторма".
Подциклы на пару лет
Однако надеяться на то, что серьезные экономические потрясения и падения фондовых рынков будут случаться лишь раз в десятилетие, было бы слишком легкомысленным и упрощенным взглядом на суть дела. Внутри среднесрочного десятилетнего экономического цикла обычно развивается несколько более краткосрочных подциклов продолжительностью до двух-трех лет. Они также способны завершаться более или менее масштабным кризисом.
Последним по времени примером такой ситуации могут служить события 2014–2017 годов в России. Введение режима внешних санкций против РФ и ответные меры вызвали резкое ослабление курса рубля и рост инфляции до 12,9% в 2015 году. Тогда же ВВП РФ сократился на 3,7%. В целом экономика России вернулась на позитивную траекторию примерно в течение трех лет.
Как мы видим, подобные краткосрочные кризисы могут развиваться неожиданно. Триггером для них способны стать не только экономические предпосылки, но и политические события. Исходя из этой модели, опасным периодом для российской экономики способен стать рубеж 2022 и 2023 годов. Не исключено, что этому будет способствовать завершение процесса восстановления объемов производства и потребления в стране после "коронавирусного" спада.
К тому моменту вновь может проявиться проблема отсутствия новой модели экономического роста страны в противовес парадигме сырьевой экономики. Другим камнем преткновения для экспортно-ориентированной экономики способно стать внедрение системы трансграничного углеродного регулирования. Пока что крупные российские компании планируют пойти по пути выделения активов с высоким углеродным следом в отдельные юридические лица. Однако такой формальный подход к делу едва ли удовлетворит европейских потребителей российских сырьевых товаров.
Другим охлаждающим фактором для отечественной экономики в течение пары ближайших лет способно стать вошедшее во вкус повышение налогов. В конце прошлого года уже состоялось введение рентного коэффициента 3,5 к действующей ставке НДПИ на ряд твердых полезных ископаемых. Кроме того, были отменены отдельные значимые льготы для нефтяных компаний. С середины 2021 года в России вводятся экспортные таможенные пошлины на черные и цветные металлы, а также на металлопродукцию. Более того, в правительстве началось обсуждение "донастройки" налоговой системы с целью повышения поступлений в бюджет примерно на 400 млрд рублей в год. Речь идет о новом увеличении фискальной нагрузки на нефтяную и металлургическую отрасли, но не только на них. Один из чиновников метко выразился по этому поводу в том духе, что к категории commodities (экспортные сырьевые товары) относятся не только нефть и металлы.
По-видимому, некоторое ингибирующее влияние на отечественную экономику в ближайшие годы окажет и наметившийся тренд на повышение величины ключевой ставки ЦБ РФ. Эта тенденция способна получить продолжение до конца 2021 года. Возможно, она продлится и позднее.
Коль скоро экономические кризисы происходят регулярно, это значит, что экономика имеет и другие циклические фазы. Они хорошо описаны. Экономический цикл складывается из подъема, пика, спада (кризиса) и дна (депрессии). Такая схема выглядят вполне логичной и на житейском уровне. Поскольку современная капиталистическая экономика представляет собой саморегулируемое явление, она имеет инерционность и склонность к периодическому выходу из состояния равновесия.
Традиционным спусковым механизмом для начала крупных экономических кризисов выступает проблема перепроизводства товаров и переизбытка предложения услуг. В этом плане в настоящее время в мировой экономике сложилась относительно благополучная ситуация. Пандемия коронавируса позволила расчистить складские запасы в глобальном масштабе и одновременно парализовала ряд длинных производственных цепочек. Например, мировой автопром все еще испытывает проблемы с недостатком электронных комплектующих. По этой причине сдерживается объем производства новых автомобилей. Стоит отметить и текущую острую нехватку мощностей для международных контейнерных перевозок, которая, скорее всего, сохранится до конца 2021 года. Таким образом, во многих странах мира образовался дефицит ряда товаров, который пока невозможно удовлетворить.
Указанная ситуация соответствует некоему переходному состоянию мировой экономики между низшей точкой спада и началом подъема. Некоторые крупные ее отрасли все еще не пришли в норму. Примером этого может служить мировая индустрия пассажирских авиаперевозок. Таким образом, с точки зрения материального производства мировая экономика находится почти в идеальной позиции для начала длительного роста. Для российской экономики это будет означать сохранение спроса и высоких цен на углеводороды, металлы и иные виды экспортируемого сырья.
Проблема "плохих долгов"
Вместе с тем серьезную угрозу для мировой экономики по-прежнему составляет проблема "плохих долгов". Во время острой фазы мирового кризиса правительства и центробанки помогли слабым предприятиям удержаться на плаву. Одновременно многие компании по вполне очевидным причинам продолжили наращивать свою долговую нагрузку. Для широкого круга предприятий эта проблема лишь продолжает усугубляться. Например, согласно данным международной консалтинговой компании McKinsey & Company, непогашенный долг в США в 2020 году достиг 133% ВВП. Это самое высокое значение указанного показателя с послевоенного 1946 года.
Стандартная экономическая теория и практика предполагают лишь два основных варианта решения указанной проблемы. Самым простым и болезненным способом представляется массовое банкротство предприятий с неподъемными или безнадежно высокими долгами. В нынешних условиях это чревато угрозой остановки целых отраслей.
Более оптимистичным вариантом остается надежда на то, что благодаря восстановительному росту экономки большинство проблемных предприятий все же сумеет продолжить существование после отмены поддерживающих мер со стороны правительств и центробанков.
Согласно недавнему исследованию уже упоминавшейся компании McKinsey & Company, суммарный восстановительный рост мирового ВВП в ближайшие посткризисные годы может составить 10–20%. На это указывают исторические данные. Однако в более оптимистичном варианте такой подъем может составить 30–50%. Для этого имеются некоторые экономические предпосылки. В таком сценарии проблема "плохих долгов" может быть в целом сглажена под влиянием временного ускорения темпов инфляции и номинального роста ВВП.
Надо понимать, что согласно сложившейся практике при решении проблем "плохих долгов" в ходе экономических кризисов банки обычно страдали в самую последнюю очередь. Они были объективно защищены своим системообразующим статусом. Очевидно, что банкротство крупной кредитной организации способно создать негативный эффект цепной реакции для большого количества ее клиентов и контрагентов. В этом плане поддержка или санация крупных банков-кредиторов в большинстве случаев является менее болезненным и более дешевым решением на макроэкономическом уровне.
Однако описанная ситуация способна радикально измениться в ближайшие годы. Это может произойти по факту запуска в широкий оборот цифровых аналогов национальных валют на основе технологии blockchain. Она позволяет перейти на систему безналичных расчетов без участия банков. В таком случае при решении проблемы "плохих долгов" банкротство кредитной организации может стать менее болезненным мероприятием для экономики, нежели закрытие действующих предприятий.
Повторюсь, что в настоящее время мировая экономика уже начала восстановительный рост. Этому способствуют сложившиеся условия для оживления материального производства. Грядущее улучшение состояния глобального реального сектора должно наладить ситуацию и в сфере услуг. Все это не отменяет вероятности серьезных потрясений в финансовом секторе, которому предстоит серьезная трансформация. Что же касается проблемы "плохих долгов", то она будет решаться комплексно, за счет должников, кредиторов и в результате будущего экономического роста в условиях разгона инфляции.