"Трусов и паникеров расстреливать на месте..." Как проходило укрепление обороны столицы

По решению Государственного комитета обороны в столице с 19 октября 1941 года ввели осадное положение. Эта мера помогла снизить панику в городе и стала важной вехой Московской битвы, как и оборона в 100 км к западу...

Можайская линия обороны

Еще в первых числах сентября 1941 года в гитлеровских штабах началась разработка операции по захвату Москвы, получившая название "Тайфун". Удерживая стратегическую инициативу, немцы сосредоточили огромные силы за счет переброски дивизий с флангов (например, три из четырех имеющихся танковых групп) на московском направлении. Наши контрмеры опаздывали, обстановка на дальних подступах к столице менялась очень быстро и не в пользу Красной армии.

5 октября неприятель вышел в район Вязьмы (Смоленская область). К концу 7 октября оборона на дальних подступах к Москве фактически рухнула. В котлах или полуокружении оказалось 37 дивизий с частями усиления. Еще через сутки немцы сформировали кольцо вокруг отрезанных под Вязьмой советских армий. 

Оценив масштабы катастрофы ГКО принял решение о строительстве системы оборонительных сооружений на ближних подступах к столице. Так начала создаваться Московская зона обороны, во главе которой встал генерал-лейтенант Павел Артемьев, до этого возглавлявший Московский военный округ. Стоит отметить, что она включала и городской рубеж, проходивший по Окружной железной дороге, Садовому и Бульварному кольцам. 

Основные надежды Ставки возлагались на Можайскую линию обороны. Силами тысяч трудящихся Москвы, Подмосковья и Смоленской области, а также студентов и даже школьников удалось создать укрепление. Оно простиралось с севера на юг от Московского моря, западнее Волоколамска и Можайска, и до слияния Угры с Окой, имея протяженность 220 км. По плану Можайская линия обороны должна была включать три оборонительные полосы: главную и две тыловые на расстоянии в 30–60 км друг от друга, а также промежуточные и отсечные позиции между ними.

Как подчеркивал преподаватель кафедры фортификации Военно-инженерной академии им. Куйбышева бригинженер Александр Пангксен, который разрабатывал проект этой линии, устойчивость обороне должны были обеспечить ее глубокое эшелонирование и построение мощных противотанковых районов. Однако реализовать полностью все идеи тогда не удалось.

Главная полоса обороны проходила по линии реки Ламы, Волоколамска, Бородина, Ильинского, Детчина, Калуги и Тулы. Вторая полоса опиралась на Истринское водохранилище, реки Москву и Нару, города Истру, Звенигород, Наро-Фоминск, Серпухов. Третий рубеж фактически так и не построили.

Всего в рамках Можайской линии возведено было лишь 40% огневых точек от запланированного количества; несколько больший объем работ был выполнен в части создания противотанковых рвов и эскарпов. На передней линии выделялись три укрепленных района — Волоколамский УР (№35), Можайский УР (№36), Малоярославский УР (№37). Именно в 36-м удалось создать наиболее благоприятную обстановку в части укреплений. В частности, план строительства дзотов выполнили полностью.

При этом много чего и недоставало, например, средств связи для управления войсками и живой силы. В период строительства Можайского рубежа предполагалось на этом участке в дальнейшем разместить 25 дивизий для отражения наступательных сил противника. Но в первой декаде октября 1941 года такого количества войск в распоряжении генерал-лейтенанта Артемьева здесь не нашлось; да и тех военных, что ранее занимали оборону на этом участке, пришлось направить на ликвидацию образовавшихся брешей.

Тем не менее создание мощного западного полукольца вскоре все же позволило задержать вражеское наступление в наиболее критические дни сражения.

Время жестоких боев

После сообщения о прорыве линии фронта Можайская линия обороны была приведена в боевую готовность. Эти позиции использовались также и для организации контрударов по врагу — один из первых решили предпринять 12 октября, но он так и не состоялся из-за опоздания с выходом многих частей на намеченные для них рубежи, несвоевременной доставки горючего для танков и активных действий вражеской авиации, которая усиленно бомбила скопления наших войск, прежде всего в Бородино. В тот же день связь с соседями — 35-м и 37-м укрепрайонами — была прервана.

Но и немцам не удалось воспользоваться ситуацией, им помешали наши заслоны. Выполняя указания Ставки, к Можайскому рубежу выдвинулись три стрелковые дивизии, отдельные части и сводные отряды двух подольских военных училищ. Когда немецкая разведка попыталась прорваться вдоль Минской автострады к селу Ельня, то все атаки передовых отрядов были отбиты. После этого германское командование отказалось от идеи протаранить оборону, а стало прощупывать разные участки с помощью небольших мобильных отрядов — искать стыки и слабые места.

Отозванный из-под Ленинграда генерал армии Георгий Жуков после ознакомления с обстановкой 12 октября вступил в командование войсками Западного фронта. На следующий день он издал приказ, в котором говорилось: "Наступил момент, когда мы должны не только дать решительный отпор фашистской авантюре, но и уничтожить брошенные в эту авантюру резервы. В этот момент все как один — от красноармейца до высшего командира — должны доблестно и беззаветно бороться за свою Родину, за Москву! Трусость и паника в этих условиях равносильны предательству и измене. В связи с этим приказываю: трусов и паникеров, бросающих поле боя, отходящих без разрешения с занимаемых позиций, бросающих оружие и технику, расстреливать на месте". Именно с именем Жукова многие историки связывают стабилизацию положения на московском направлении.

В районе Можайска тем временем формировалась 5-я армия, которую возглавил генерал-майор Дмитрий Лелюшенко, а ее основной боевой силой стала 32-я стрелковая дивизия полковника Виктора Полосухина, полностью укомплектованная личным составом (преимущественно дальневосточниками с боевым опытом) и современным вооружением. Обладая мощным артиллерийским кулаком, приданными тремя танковыми бригадами, дивизия шесть суток успешно сдерживала моторизованную дивизию "Рейх" и 10-ю танковую дивизию, несмотря на бесконечные атаки.

Накал боевых действий трудно передать словами, приведу лишь один пример: когда расчет вышел из строя, остался у орудия один артиллерист Федор Чихман. Тяжело раненный (ему оторвало руку), он навел пушку другой рукой и подбил идущий на советские позиции танк. Свидетелем этому стал сам полковник Полосухин, он же первый оказал помощь истекающему кровью бойцу; впоследствии красноармейца наградили орденом Ленина.

"Кровопролитное сражение на Бородинском поле продолжалось два дня, дивизия "Рейх" понесла ощутимые потери. Но в конце концов германская артиллерия пробила брешь в советской обороне. В нее устремились штурмовые части, и первая линия обороны Москвы оказалась прорванной окончательно. 19 октября 1941 года части дивизии "Рейх" вошли в Можайск", — отмечалось в немецкой хронике. 

В своих мемуарах маршал Георгий Жуков написал: "На можайском направлении против 40-го мотокорпуса врага, поддержанного авиацией, особенно упорно сражалась 32-я стрелковая дивизия полковника Полосухина. Спустя почти 130 лет после Отечественной войны 1812 года на Бородинском поле — том самом поле, которое стало бессмертным памятником русской воинской славы, — вновь разгорелся ожесточенный бой".

К сожалению, подобных, хорошо подготовленных дивизий на Можайской линии имелось очень мало.

Московское народное ополчение

По постановлению Государственного комитета обороны от 4 июля 1941 года "О добровольной мобилизации трудящихся Москвы и Московской области" началось формирование дивизии народного ополчения (ДНО). Первоначально планировалось создать 25 дивизий, но в связи с нехваткой материально-технических ресурсов до конца лета удалось сформировать только 12 — около 140 тыс. человек, хотя заявлений о желании вступить в борьбу с врагом поступило значительно больше. В отличие от комплектования кадровых частей Красной армии, руководство этим процессом возложили на партийные органы — была создана Чрезвычайная комиссия Московского военного округа, которую возглавлял все тот же Павел Артемьев.

Перед командирами стояла задача оперативно обучить воинскому делу людей, ранее от него совершенно далеких. Изучались уставы, устройства винтовок и пулеметов, инженерное и саперное дело, разбиралась работа средств связи, основы тактики встречного и оборонительного боя. Процесс формирования и укомплектования длился до конца сентября.

В это время враг за несколько дней окружил восемь наших армий под Вязьмой, в образовавшемся котле погибла большая часть ополченческих дивизий летнего формирования. 13 октября партийные органы приняли решение о создании во всех районах столицы еще и коммунистических батальонов численностью около 12 тыс. человек каждый. В результате реорганизации рабочих и истребительных батальонов было создано четыре Московские стрелковые дивизии.

Едва новые части сформировали, началась раздача вооружения. Главным образом батальоны получали винтовки иностранных образцов (польские, французские и канадские), от Российской императорской армии досталось порядка 23% выданного оружия. Несколько больше — 56% — имелось отечественных пулеметов. Трехдюймовки образца 1902 года, использовавшиеся еще в период Русско-японской войны, также активно пошли в дело.

Переформирование приходилось проводить одновременно с выводом батальонов к рубежам. Так, подход добровольцев к Можайску на участок обороны майора Петра Гавилевского случился в то время, когда неприятель находился от подмосковного города всего в 3 км к западу. Из сказанного видно, как собирались наши войска для отпора врагу, что объясняет, почему столь тяжелыми оказались потери осенью 1941 года.

Обстановка в столице 

ГКО, понимая всю опасность сложившегося положения, принял 15 октября закрытое постановление "Об эвакуации столицы СССР Москвы". Вечером этого дня Советское информбюро передало тревожное сообщение про "ухудшение положения на западном направлении и прорыве обороны на одном из участков". Эта скупая информация способствовала хаосу, а эвакуация советского правительства, столь масштабное и поспешное бегство, тем более никак не могла остаться не замеченным простыми людьми. Из-за этого моментально разлетелись слухи о скорой сдаче Москвы врагу, как во время войны с Наполеоном.

Утром 16 октября единственный раз за всю историю (по сей день) столичное метро не открылось, не вышли газеты, минировались заводы, электростанции, другие крупные и важные объекты. В столице нарастали неразбериха, хаос, беспорядки и дезорганизованность. Диверсионные группы противника наводили немецкие самолеты на важные цели в городе, которые засыпали площади и улицы Москвы антисоветскими листовками. Вместо официальной информации распространялись фальшивки доктора Геббельса о скором падении большевизма и бегстве за Урал Иосифа Сталина.

Лев Ларский, 10-классник 407-й московской школы, позже рассказывал, как утром наблюдал возле Заставы Ильича такую картину: "Высокое начальство драпало в заграничных лимузинах с сигнальными рожками, чины пониже — в "эмках", более мелкие — в "газиках", автобусах, машинах скорой помощи, фургонах "Мясо", "Хлеб", в "черных воронках", грузовиках, пожарных машинах".

В докладной записке на имя заместителя наркома внутренних дел Ивана Серова начальник Управления московской милиции Виктор Романченко 18 октября писал: "Ряд руководителей предприятий и учреждений вместо поддержки рабочих бросили их на произвол судьбы, выехав без разрешения из Москвы со своими семьями. Районные комитеты партии и райсоветы растерялись и фактически самоустранились от управления своим районом. Город в течение двух дней не убирается. Все это привело к тому, что рабочие открыто высказывают свое возмущение и недовольство нераспорядительностью и бездеятельностью администрации и местных районных Советов".

19 октября ГКО вводит в столице осадное положение, которое на следующий день начало действовать и на территории прилегающих районов, не захваченных противником. Особый режим и эмоциональные выступления председателя Моссовета Василия Пронина, а также главы городской парторганизации Александра Щербакова помогли поверить людям, что Москву сдавать не планируют. Для обеспечения порядка привлекались войска НКВД, милиция и рабочие отряды. Город стали патрулировать специальные подразделения, состоящие из москвичей, которые ловили шпионов, провокаторов и диверсантов, в больших количествах засылаемых немцами в Москву, оказывали помощь в ликвидации пожаров, учиненных неприятелем.

Также стоит отметить, что Иосиф Сталин не покидал столицу, понимая, что его отсутствие резко понизит шансы города выстоять. Кроме него из высшего руководства СССР остались Лаврентий Берия, Вячеслав Молотов, Анастас Микоян, Алексей Косыгин, группа офицеров Генштаба во главе с Александром Василевским.

К сожалению, Можайская линия обороны не остановила вражеское продвижение, но задержала его на шесть — девять суток, а на волоколамском направлении — до 12. За это время отдельные части, вырвавшиеся из окружения, смогли перегруппироваться и занять новый рубеж обороны; удалось подвести новые резервы. Немцы упустили шанс, не смогли полностью воспользоваться плодами первых побед и в конце октября были вынуждены прекратить атаки. У них еще оставалось немало боеспособных войск, но им требовалась передышка…