Он незаметно перевернул российское театральное образование, разомкнув герметичное университетское пространство в сторону живых людей. Вырастил одну из самых бодрых актерских команд Москвы — "Мастерскую Брусникина". Готовился перевернуть вверх дном театр "Практика", важнейшую площадку для современной драматургии, где буквально за несколько дней до смерти стал художественным руководителем и куда смог вернуть мощного, но опального после скандала с "Тангейзером" менеджера Бориса Мездрича. Вечером 9 августа Брусникин умер от сердечной недостаточности — вслед за Олегом Табаковым, Михаилом Угаровым и Еленой Греминой.
Закономерность, не совпадение: я узнала о смерти Брусникина по пути на премьеру с актерами из его "Мастерской". Потому что не увидеть его учеников на очередной актуальной премьере почти невозможно. Слово "брусникинцы" стало использоваться в прессе, кажется, чаще, чем слово "Брусникин".
Они играют в спектаклях на лучших экспериментальных площадках от "Практики" до Центра им. Вс. Мейерхольда. Часто — всем курсом Школы-студии МХАТ, который еще до выпуска в 2015 году начал соревноваться с "Седьмой студией" Кирилла Серебренникова за статус самой яркой молодой команды в российском театре. Правда, если Серебренников почти сразу привел своих выпускников в Гоголь-Центр и занимал в основном в собственных спектаклях, то Брусникин консолидировал вокруг студентов модных режиссеров — Максима Диденко ("Чапаев и пустота"), Семена Александровского ("Война еще не началась"), Юрия Муравицкого ("Переворот").
Появляются они и в еще более крупных проектах — поодиночке или группами. В "Ученике" того же Серебренникова, где главную роль религиозного фанатика Вени сыграл "брусникинец" Петр Скворцов. В мучительно прекрасной "Родине", где речи советских партфункционеров и актуальных чиновников озвучивают пятеро актеров из "Мастерской".
"Брусникинцами" обычно называют только два молодых курса, но среди первых наборов не меньше громких имен. Например, Дарья Мороз и Александра Урсуляк, которые определяют актерский образ спектаклей Константина Богомолова и Юрия Бутусова. Или Юрий Квятковский — первопроходец иммерсивного театра в России и режиссер "хип-хоперы" "Копы в огне".
Назвать громкие работы самого Брусникина куда труднее. Да, в 90-е он много появлялся на сцене МХТ: образование у него, собственно, актерское, он выпускник Олега Ефремова. В МХТ эпохи Табакова тоже играл, ярче всего — в этапных спектаклях Виктора Рыжакова, которые перенесли пронзительно-исповедальную драматургию Ивана Вырыпаева из подвалов "Практики" и Театра.doc на большую государственную сцену. Еще снимался в криминальных драмах, некоторые даже режиссировал — и для независимого телевидения рубежа веков ("Петербургские тайны"), и для актуальных федеральных каналов ("Ищейка").
Он сказал в одном из интервью:
Школа[-студия МХАТ] — это основное место моей работы. С одной стороны, это всегда передача опыта. С другой — в какой-то момент за четыре года обучения возможны и конфликты. Но если человек [...] способен декларируемое доказать, то я это только приветствую. [...] На мой взгляд, нужно давать как можно больше свободы в проявлении себя. Только таким образом человек может понять, что он что-то значит
Собственно, в выверенной прозрачности, готовности быть скорее медиатором, чем демиургом, и состоял феномен Брусникина. Он всегда подчеркивал, что ценит интенсивность и непосредственность актерского присутствия на сцене больше формальной выточенности режиссерских партитур. Его собственные спектакли от этого часто смотрелись несколько старомодно — качественно, бодро, но как-то излишне просто. Однако Брусникин и не скрывал, что делом жизни считает не режиссуру, а педагогику.
"Конференция о поэте Высоцком и поэзии вообще", которую я вчера смотрела, закончилась минутой молчания и слезами актерской команды. Но все полтора часа спектакля Анастасия Великородная, Александр Золотовицкий и Анастасия Лебедева существовали в режиме бодрейшей ультравитальности, который и характеризует работу "Мастерской Брусникина".
Иногда такая льющаяся через край энергия молодости даже кажется неловкой — излишне оптимистичной, самоуверенной. Но она же указывает и на живой, часто остро политизированный интерес ко всему вокруг. К интеллектуальным текстам о Высоцком, которые довольно дерзко, показательно иронизируя над авторитетами от Иосифа Бродского до Марии Степановой, представляли семеро "докладчиков" в Еврейском музее. Или к горожанам — от полицейских и бездомных до школьников и художников, монологи которых собирали на улицах во времена расцвета протестного движения для университетского экзамена и неожиданно вырастили в первый хитовый спектакль — "Это тоже я. Вербатим".
Собственно, с превращением вербатима и документального театра в основу актерского образования и связана та тихая революция, которую, как принято считать, совершил Брусникин в Школе-студии. Самый яркий пример здесь — проект "Транссиб", в котором вся "Мастерская" провела почти неделю в поезде до Владивостока и под руководством группы драматургов общалась с попутчиками, собирая материал для спектакля.
Спектакль, говорят, получился спорный: многие собеседники "брусникинцев" превратились из живых и сложных людей в карикатурные типажи русской жизни. Но в целом такой театр кажется случаем, когда репетиционный процесс и предварительное художественное исследование гораздо важнее предъявленного публике результата. Молодые богемные актеры повидали такое, чего не повидали бы никогда.
Тем более что за время учебы студенты Брусникина общались также и с куда более особенными группами. Например, расспрашивали пожилых актеров об их профессиональном прошлом в благотворительном проекте фонда "Артист" и работали в инклюзивной школе "Со-единение" над эскизом "Чайки" с участием людей, у которых нарушены слух и зрение.
Еще одной находкой Брусникина был акцент на важности актерского самопродюсирования, прагматичном подходе, который все еще мало распространен в излишне творческой театральной среде. Он настаивал на том, чтобы актеры не боялись приходить с инициативами на разные площадки, хотя и всегда жалел, что из государственных учреждений по-настоящему открыт для таких предложений только ЦИМ, проектный театр без труппы. В итоге из этой установки родилась серия моноспектаклей, большинство из которых сейчас идут в "Практике" — два года назад "Мастерская" стала резидентом театра.
В "Практике" Брусникина назначили исполняющим обязанности директора в мае этого года. Из новостей стало известно, что тихий Брусникин всерьез способен перевернуть игру в "Практике": 8 августа он переместился на должность худрука, а директором стал Борис Мездрич, тот самый, которого уволили из-за скандально известного "Тангейзера". Три года он не работал в театре и вот — вернулся. А сам Брусникин день пробыл на месте художественного руководителя. Мы никогда больше не узнаем, как они могли бы сработаться.
Подводя театральные итоги — 2017/18, почти все критики называли событием "сезона большой катастрофы" арест Серебренникова и три смерти — Табакова, Угарова, Греминой. Уже тогда было ясно, что важнейшим содержанием наступающего "Года театра" будут не масштабные празднества, а полуподпольный поиск способов существования без надежных опор. Смерть внимательного, спокойного и последовательного Брусникина — потеря очередной из таких опор.