На днях культурная икона 90-х, поп-группа Spice Girls, объявила о своем воссоединении. 40-летние дамы вновь отправятся в турне, дабы тряхнуть "девичьей силой" и возродить былую славу. Время, чтобы напомнить о себе, барышни подгадали как нельзя лучше. Эпоха 90-х снова стремительно входит в моду, что находит отражение в самых разных сферах — от одежды и музыки до кино и сериалов.
Вторую жизнь в том или ином виде получили "Твин Пикс", "Зачарованные" и "Сабрина — маленькая ведьма". "Красавица и чудовище", "Джуманджи", "Парк юрского периода" — их ремейки и сиквелы собирают неприличные горы денег в прокате. Действие грядущего супергероического блокбастера "Капитан Марвел" также развернется в 90-е. Даже переиздания допотопных видео-приставок Nintendo разлетаются как горячие пирожки.
В какой-то мере ситуация даже нормальна: в конце концов, все тренды цикличны. Еще в 70-х Джордж Лукас в своем "Американском граффити" изнывал по 50-м. 80-е вдохновлялись 60-ми, 90-е — 70-ми и т. д. Каждые 20−30 лет у общества просыпается тоска по прежнему жизненному укладу, и опыт прошлого начинает по-разному обыгрываться и переосмысляться. Ностальгии все поколения покорны. Однако в новом тысячелетии подобная хандра достигла пугающих масштабов. Оригинальных вещей, идей и произведений становится все меньше, в то время как нас со всех сторон окружают ремейки, продолжения и возрождения.
Постмодернизм и ретромания
Причин у сложившегося положения несколько. Прежде всего, мы живем в эпоху постмодерна, когда авторы норовят использовать готовые формы, а творчество строится на бесконечных цитатах, подмигиваниях, заимствованиях и переделках.
Постоянное реконструирование — это просто основа современной массовой культуры.
Совсем недавно мы проходили пик страстей по эстетике 80-х, подстегнутый "Очень странными делами". Их создатели, братья Дафферы — миллениалы, чье детство пришлось как раз на прославляемые в их сериале времена.
Это яркий пример того, как потребители той культуры превращаются в ее производителей. В ближайшие годы впору ожидать, что и другие их подросшие ровесники тоже станут авторами и будут искать вдохновение в вещах, которые они любили в нежном возрасте. Таким образом, ностальгический крен еще больше сместится с 80-х на все, что делало памятными 90-е.
Как правило, человек с трепетом оглядывается на прошлое, когда не может смотреть на действительность без плохо скрываемого отвращения. Современные молодые люди особенно охотно поддаются ностальгии. 90-е олицетворяют для них более спокойное, приятное и понятное время.
Западное общество с надеждой ждало нового тысячелетия, но потом по нему ударили теракты, экономические кризисы и политические казусы вроде последних американских выборов, разделивших социум.
Впрочем, ключевой момент подобной ностальгии в том, что она переносит именно в светлые детские воспоминания, когда мир казался проще
В России лихие 90-е отнюдь не походили на счастливый период стабильности, однако у многих росших тогда ребят осталась добрая память о мультфильмах и сериалах, которые они тогда смотрели.
То же самое и с музыкой, поскольку предпочтения в основном формируются в подростковом возрасте. Да и нынешняя наша экономическая ситуация мало кому дает поводов для оптимизма, так что волей-неволей все грезят о временах, когда трава была зеленее.
Не помогают делу и современные технологии, захватившие нашу жизнь. Миллениалы подчинены власти мобильных телефонов и гаджетов, из-за чего они порой испытывают одиночество, чувство бессмысленности и недостаток реального общения.
В 90-е люди больше выходили на улицу и взаимодействовали друг с другом, а не маялись виртуальным досугом.
Наконец, поколение 20−30-летних попросту инфантильно: вечные подростки совершенно не спешат взрослеть. Им хочется снова и снова переживать свое детство. Ностальгия для них — это способ эскапизма и психологической защиты от тягот действительности
Расчетливая коммерциализация
Сейчас миллениалы активно вступают в платежеспособный возраст, и маркетологи прекрасно осознают их потребность переноситься в беззаботные годы юности и учитывают это в рекламе.
Знакомые образы вызывают доверие и положительный эмоциональный отклик. То же голливудское производство — это в первую очередь бизнес, где хотят свести риск к минимуму, а прибыль — к стратосфере.
Продюсеры опираются на проверенные бренды, которые они пытаются слегка освежить с помощью новых технологий.
У кого-то из молодых людей уже появились дети, которые еще не знакомы с историями из юности своих родителей.
Всевозможные ремейки окучивают сразу две аудитории: тех, кто соскучился по данному сюжету или вселенной, и незамутненных неофитов.
Логика простая: раз данная фабула или герои работали на старых зрителях, значит, и на очередное поколение они окажут эффективное воздействие
Долгоиграющие франчайзы дают ощущение стабильности и какой-никакой гарантии качества — люди более-менее представляют, чего от них ждать. Опасность повальной ностальгии в том, что она может создать замкнутый круг. Если нынешние дети будут расти на суррогатных ремейках и сиквелах при отсутствии новых историй, то в будущем тосковать будет попросту не о чем.
Пока разные десятилетия сохраняют оттенки индивидуальности, но такими темпами поп-культура рискует сожрать сама себя
Строго говоря, мы сами виноваты. Сначала мы задаемся вопросом, зачем классическим диснеевским мультфильмам нужны безыдейно переснятые киноверсии, а затем делаем им миллиардную кассу.
Мы создаем соответствующий спрос, а индустрия развлечений его попросту удовлетворяет.