Спроси соседа. Как американский политолог сумел спрогнозировать итоги выборов в США

По итогам недавних промежуточных выборов в США победители определились не только среди политиков, но и среди политологов.

Как утверждает профильный сетевой ресурс Real Clear Politics (RCP), одним из них стала компания из Атланты (штат Джорджия) Trafalgar Group во главе с политстратегом Робертом Кахейли.

Она единственная верно спрогнозировала успех республиканцев Рона Де Сантиса и Рика Скотта на губернаторских и сенатских выборах в ключевом штате Флорида (оба одержали победу с минимальным преимуществом, производился пересчет голосов), а также правильно предсказала исход борьбы за места в Сенате от Западной Вирджинии, Миссури, Монтаны, Северной Дакоты и Техаса. "Это делает ее опросы самыми точными в нынешнем цикле среди всех фирм, которые работали сразу по многим сенатским и губернаторским гонкам", — констатирует сооснователь и издатель RCP Том Биван.

Репутационная победа

Он напоминает, что на президентских выборах 2016 года та же Trafalgar Group была единственной, верно предрекшей победу республиканца Дональда Трампа в Мичигане и Пенсильвании (в Висконсине она не работала).

Эти штаты считались совершенно продемократическими, и соперница Трампа Хиллари Клинтон там особо не усердствовала, за что в итоге и поплатилась.

А Кахейли, угодивший тогда в яблочко еще и с Флоридой, и с Северной Каролиной, по существу, сделал себе на тех выборах профессиональную репутацию. Как он сам тогда говорил журналистам, "в среду (после голосования — прим. ТАСС) либо выяснится, что я прав, либо меня больше никто не станет слушать".

Теперь слушают. Биван рекомендовал следить за его оценками и в очередном цикле 2020 года, в котором, как ожидается, будет участвовать целая свора демократов. И я, например, уже внес это новое для меня имя в свои политологические "святцы".

Что думают соседи?

Хотя, конечно, важно не имя, а метод, используемый Trafalgar Group. Согласно сетевой политической энциклопедии Ballotpedia, компания специализируется на блиц-опросах избирателей, которые обычно от подобных исследований уклоняются.

При этом людей спрашивают не только о том, за кого они сами собираются голосовать, но и кого, насколько им известно, поддерживают их соседи.

"У нас на юге все очень вежливые, и, если по горячей теме спрашивать в лоб, правды не добьешься", — пояснял Кахейли после выборов 2016 года изданию Politico Magazine. А вопрос о соседях позволяет исподволь добраться до истины.

По словам специалиста, тогда они работали в 11 колеблющихся штатах, именуемых в американской политологии полями сражений, и еще трех, не относящихся к этой категории. "Результаты, основанные на "мнении соседей", везде были схожими, — сказал специалист. — У Хиллари показатели падали, у Трампа — повышались. Причем повсюду — во всех группах демографически и повсеместно географически. У Хиллари спад составлял от 3% до 11%, у Трампа прибавка — от 3% до 7%. От Пенсильвании до Невады и от Юты до Джорджии это была константа".

Эффект "эхо-камеры"

Politico тогда пригласил для "разбора полетов" не только Кахейли, но и еще пару политологов, сумевших заранее разглядеть в Трампе победителя.

И все они в один голос подтверждали, что феномен "застенчивости" избирателей, не желавших открыто признаваться в собственных симпатиях к республиканцу, вполне реален. Ари Каптейн из Южнокалифорнийского университета, проводивший достаточно точные опросы для газеты Los Angeles Times, указал, что наиболее подвержены подобной политической "стеснительности" были женщины, избиратели латиноамериканского происхождения и люди с высшим образованием.

Заодно участники дискуссии констатировали, что Клинтон и ее сторонников подвели зашоренность и самоуверенность. Никакие варианты, кроме ее победы, просто не принимались к рассмотрению. Если опросы давали результаты, которые не вписывались в подобную картину, их отметали, как случайные ошибки. А основания для сомнений были: например, по некоторым исследованиям поддержка Трампа среди афроамериканцев оценивалась в буквальном смысле слова как нулевая, хотя профессионалы изначально понимали, что такого быть не может.

Получается, что эффект политической "эхо-камеры", в том числе в либеральных СМИ, сыграл тогда с демократами злую шутку. По сути, те, кто больше всего мечтали о победе Хиллари, ей же и навредили.

Личный опыт

Мне история с Кахейли напомнила эпизод, случившийся в самом начале моей журналистской работы в США.

30 лет назад я поехал в первую свою командировку в Техасский университет A&M (или TAMU), посвятивший международную конференцию советскому лидеру Михаилу Горбачеву и его политике перестройки и гласности. Знакомясь со студентами, которые были не сильно моложе меня самого, я их всех подряд спрашивал: если после выпуска придется выбирать между интересной и любимой работой при плохом заработке и обратным вариантом, что предпочтете? К моему удивлению, чуть ли не все отвечали одинаково: дескать, я-то лично за идеалы, но уверен (или уверена), что все остальные выберут деньги…

С тех пор я частенько пользовался результатами этого своего "исследования", хотя, естественно, и сознавал его полную ненаучность. И только теперь понял, что случайно наткнулся тогда на плодотворный социологический метод, причем не по своей инициативе. Я-то интересовался только личным подходом собеседников, а уж на то, что "остальные", на их взгляд, настроены иначе, они кивали сами. Что ж, век живи, век учись…

Теперь я спросил отечественных специалистов из академического Института социологии (ИС РАН), известен ли им прием, описанный Кахейли. Те ответили, что, конечно, да. Хотя у нас, по их словам, такой метод используется чаще не для уточнения политических прогнозов, а для получения ответов на щекотливые вопросы. Скажем, о том, как часто людям приходится брать и давать взятки, сталкиваться со случаями насилия в семьях. Все это, умеючи, можно выяснить — если не в конкретных случаях, то хотя бы в общей массе.

Юбилей "буржуазной науки"

Кстати, в ноябре тот же институт отметил свой полувековой юбилей, а заодно и 60-летие возрождения социологии в СССР как отдельной отрасли научного знания. На торжествах говорили о том, сколь важное прикладное значение эта наука имеет для жизни страны в самых разных сферах — от политики, идеологии и культуры до экономики и военного дела.

Звучали сетования на то, что в СССР социология долгое время считалась буржуазной наукой и была в загоне, несколько раз повторялись известные слова бывшего советского лидера Юрия Андропова о том, что, мол, "мы не знаем страны, в которой живем" (точная цитата, по сетевым источникам, — "если говорить откровенно, мы еще до сих пор не изучили в должной степени общество, в котором живем и трудимся"). Дескать, отсюда и многочисленные грубые просчеты, допускавшиеся при советской власти.

Специалистам, конечно, виднее. Но у меня вопрос. А мы уверены, что адекватно представляем себе состояние современного российского общества? Для его изучения ИС РАН провел в 2014−2018 годах целый "мегапроект"; я присутствовал на одной из итоговых дискуссий и убедился, что собран огромный массив интереснейшей информации, но вопросов по-прежнему больше, чем ответов. Выдвигаются и альтернативные концепции — скажем, как у Симона Кордонского.

Академик-экономист Руслан Гринберг блеснул на юбилее коллег афоризмом черномырдинского калибра: "Дела наши идут хорошо, но так дальше продолжаться не может!" По его словам, эту сентенцию он расслышал в отчете одного из свежеиспеченных губернаторов президенту страны. Опять-таки — чем не иллюстрация к вопросу про то, сколько еще неясного в нашей жизни…

У всех так

Другое дело, что, по-моему, в этом нет ничего особенного и тем более страшного. Наоборот, это совершенно нормально, — хотя бы потому, что жизнь быстро меняется. И не только у нас.

Возвращаясь к исходной теме политического прогнозирования, можно сказать: да, электоральные успехи оппозиции — от ЛДПР до Алексея Навального — не раз заставали врасплох российских политстратегов. Но разве для их западных коллег не стали в 2016 году громом среди ясного неба и избрание эксцентричного националиста Трампа президентом США, и итоги референдума, на котором большинство британцев проголосовало за выход из ЕС?

Это ведь были события мирового масштаба. А те, кто их проморгали, считались корифеями своего дела и глобальными законодателями мод.

В Лондоне Brexit вызвал такой шок, что провальные политические прогнозы на референдуме и нескольких общенациональных выборах стали предметом специального парламентского расследования в Палате лордов. Публикацию прогнозов предлагали даже полностью запретить, но в конце концов ревизоры ограничились строгим внушением аналитикам и требованием "навести порядок в своем доме".

Претензии, кстати говоря, на взгляд со стороны, довольно странные. Лордам что же, хочется, чтобы итоги всеобщего голосования можно было точно просчитать заранее? Но разве это не искажает самый смысл демократии? Разве не за безальтернативность и такую же предсказуемость они в свое время клеймили выборы при советском строе?

В американской поп-культуре есть легендарный персонаж — бейсболист Йоги Берра, чьи остроты сравнимы с нашими "черномырдинками". Так вот, он в свое время изрек: "Предсказывать трудно, особенно будущее".

Что радует

А буквально на днях я обнаружил еще один пример использования "соседских мнений" в отечественной социологии.

Разбираясь, что радует россиян, ВЦИОМ, как выяснилось, спрашивает не только о том, счастливы ли сами респонденты, но и о том, кажутся ли им счастливыми родные и знакомые.

И опять разрыв: 84% опрошенных говорят, что сами они жизнью довольны, но лишь у 32% такие настроения преобладают среди знакомых и близких. Выходит, сами люди пока бодрятся, но за других не ручаются.

Специалисты считают, что это тревожный симптом. Но он, благодаря опросам, известен.

А, как гласит латинская поговорка, praemonitus, praemunitus. Предупрежден — значит вооружен.